Иоанна Хмелевская - Большой кусок мира [Большой кусок света] Страница 34

— И чем же он занимался в лесу?

— Не знаем. Мы отстали, а он скрылся. И что ты на это скажешь?

— Ничего. Вы никак не можете не совать свой нос и не вмешиваться куда не надо?

— Я могу, — тут же внесла ясность Шпулька. — А она — нет. В результате — и мне приходится, потому как всегда поддаюсь на её уговоры.

— Не вмешиваться, не вмешиваться! — вдруг взорвалась Тереска. — То крик поднимают, что всем на все наплевать, что природу губят, национальные богатства растранжиривают и крадут все подряд! А как до дела дошло — «не вмешиваться»! Буду вмешиваться! Я не говорю, чтобы специально бегать и выискивать всякие афёры и заговоры, но если уж само в руки плывёт, если кто-то тут явно темнит, я должна разобраться!

— Он как раз и темнит, — заявила Шпулька, толкнув подругу локтем и указывая на Робина. — Смотри, какое у него лицо.

Лицо у Робина было явно недовольное.

— Если уж вмешиваться, то с толком, — решительно заявил он — Чего вы, собственно, хотите добиться?

— Если он вдруг что-нибудь найдёт, — спокойно начала она, — мы могли бы, например, сообщить в милицию. Были бы свидетелями: знаем кто, знаем где, ему и не выкрутиться. В крайнем случае можно было бы попытаться задержать вора: продырявить ему лодку или колесо машины.

Тереска согласно кивала головой, хотя своей пламенной речью о невмешательстве она хотела сказать нечто большее.

— Ну как вы не понимаете! — возмутился Робин. — Если это порядочный человек, вы можете здорово ему навредить ни за что ни про что. А если преступник — ничего у вас не выйдет, он-то сумеет за себя постоять, а вы нарвётесь на неприятности или на что похуже. А толку чуть.

— И что же делать? — беспомощно спросила Тереска.

— Оставить его в покое. Господи! Мало вам, что ли, впечатлений? Впервые на Мазурах, такая жизнь вам в новинку. Кто-то кричит, шуршит, плещется в камышах, вы знаете кто? Что-то растёт в лесу, плавает в озере, вы ведь тоже понятия не имеете, что именно! Вот, пожалуйста…

— Перископы, — вырвалось вдруг у Шпульки, так как из тростников как раз выплыли несколько поганок.

Робин так и поперхнулся на полуслове.

— Что ты сказала?

— Перископы, — повторила разволновавшаяся Шпулька. — То есть эти, поморники… Нет, не так…

— Пингвины! — рассердилась Тереска. — Пулярки, попугаи и павлины. Мы их по-своему называем, для нас они — перископы. И точка. И нечего мне тут мозги пудрить живой природой!

Робин с тяжёлым вздохом повесил полотенце на мачту и проверил, как получилось.

— Ну, теперь получше. Можете плавать и при боковом ветре. Куда вы теперь?

— Пока никуда. А потом на Нидзкое озеро. Но это уже совсем под конец.

Тереска никак не могла разобраться в своих чувствах. С одной стороны, то, что говорил Робин, было разумным и логичным, и она охотно с ним согласилась бы. Но с другой стороны, она сердцем чуяла, что здесь кроется какая-то тайна. И с третьей — жалко было бы эту тайну бросить, даже не попытавшись её разгадать.

— Я ведь знаю, что ты знаешь, — неожиданно заявила она. — И ты знаешь, что я знаю, что ты знаешь. Я понимаю, тебе хочется, чтобы мы не мешали и не лезли на рожон. Но меня это никак не устраивает. Объясни же хоть что-нибудь.

Робин внимательно посмотрел на Тереску и сказал, осторожно взвешивая слова:

— Мне известно то же, что и вам, а то и меньше. Ну, так и быть, предположим, есть тут одно тёмное дело. Ходят о нем кое-какие слухи. И как только я в этом разберусь, обязательно вам все расскажу. Можешь немного подождать?

— Ничего не делая?

— Ну, если всю работу в лагере считать ничегонеделанием…

— Я просто поражаюсь, как у него терпения на тебя хватает, — сказала Шпулька, когда они обе поглощали обед, сидя по-турецки в палатке. Снаружи в очередной раз лило, громыхало и сверкало. — Ведь ежу понятно, что он во всем этом замешан и не может признаться. А ты прицепилась как репей.

— Я и цепляюсь, потому что замешан. Пусть признается — сразу отстану.

— Разбежалась! Я, конечно, не хочу тебя расстраивать, но он вполне может быть сообщником аристократа. Вместе проворачивают свои тёмные дела.

— Разбойник-джентльмен, — обрадовалась Тереска. — Настоящий Робин Гуд?

Шпулька совсем не разделяла восторгов подруги.

— Я смотрю, это тебе даже нравится. А мне — нет. Ни капельки. В такой идиотской ситуации я бы предпочла не иметь дела с подозрительными личностями.

— В какой такой идиотской ситуации? Шпулька чуть не подавилась от возмущения.

— У тебя что, совсем крыша поехала? Или ты и впрямь думаешь, что все просто и ясно?

Тереску явно застала врасплох неожиданная вспышка подруги. Похоже было, что у той появился какой-то новый взгляд на афёру.

— Ну конечно, ничего не ясно. Что ты конкретно хочешь сказать?

— А то, что теперь нам уже никак нельзя оставаться в стороне, — возбуждённо воскликнула Шпулька. — Теперь у нас есть два подозрительных типа. И они заодно! Точно тебе говорю! И дело тут серьёзное, потому что за здорово живёшь ни этот старый пень не будет лазать в окна на втором этаже, ни твой распрекрасный Робин не станет носиться с тобой как с писаной торбой. Я жутко боюсь, но оставлять этого нельзя. Придётся вмешиваться.

Нервным движением Шпулька схватила кастрюлю, наполненную ягодами с молоком и сахаром, и сунула в рот полную ложку лакомства. У Терески мелькнула мысль, что, не дай Бог, подруга сейчас поперхнётся от волнения и раскашляется, и тогда вся внутренность палатки покроется фиолетовыми нашлёпками. С другой стороны, её даже порадовало настроение Шпульки. Сама она в глубине души была абсолютно уверена в порядочности Робина, но ничего не имела против подозрений подруги. Благодаря этому заблуждению её можно было подвигнуть на более решительные действия.

— Вот и прекрасно, — заявила Тереска с нескрываемым удовлетворением. — Значит, вмешиваемся и дальше. Закругляйся поскорее с ягодами и пошли посмотрим кучу на Ганге.

— Какую ку… А! Ту, ночную? Там, где я в сети попалась? А зачем?

— Поглядим, раскопали её или ещё нет. Может, там наконец его и поймаем. До сих пор наверняка браконьеры мешади.

К вечеру гроза кончилась, распогодилось. Пирамида у Ганга стояла нетронутая, а от браконьеров и следа не осталось. Девчонки удивились, почему аристократ проморгал такую возможность, и решили, что это их шанс. Вечером, во время прощального ужина, устроенного супругами Стшалковскими, подруги не сводили глаз с искусствоведа, который упорно притворялся спокойным и беззаботным.

И только по чистой случайности им удалось выследить его утром. Шпулька категорически настаивала на рыбалке, утверждая, что фосфор благотворно повлияет на их умственные способности. Поддавшись на эти уговоры, Тереска, правда, без особой надежды на удачу, поставила на ночь удочки на угря. Спала она беспокойно и на рассвете, проснувшись в очередной раз, решила их проверить.

Обнаружив, что ничего не попалось, девочка слегка расстроилась и огляделась по сторонам. Движение у мостков в такую рань удивило её. Присмотревшись, она различила в утренних сумерках аристократа, спускавшего на воду свой надувной плотик.

Безжалостно разбуженная и ещё не очухавшаяся Шпулька сделала попытку кинуться в погоню как была — в пижаме и босиком. Тереске все же удалось уговорить её одеться.

— Не грохочи так копытами! Несёшься, как стадо бизонов, — шёпотом выговаривала она подруге. — Звук по воде далеко слышен. И не вздумай стукнуть чем или плеснуть…

— Может, лучше по берегу?

— А если он поплывёт на другую сторону?

Начинало светать, и подружки увидели аристократа в нескольких десятках метров. Его плотик тихо двигался вдоль камышей, почти касаясь их. С противоположного берега донеслись какие-то звуки, человеческие голоса, скрип весел.

— В полтретьего утра здесь движение как на ярмарке, — недовольно проворчала Тереска.

Аристократ проплыл чуть дальше, за устье Ганга. Совсем рядом находилась разведанная девчонками куча камней. Теперь ему следовало выгрузиться и приниматься за работу.

Ничего подобного! Спрятавшись в камышах, Тереска со Шпулькой с превеликим изумлением наблюдали, как зловредный искусствовед достал удочку с каким-то очень коротким и толстым удилищем и преспокойно застыл над ней.

Прождав довольно долго, Тереска пошевелилась и недовольно прошептала:

— Как он, так и я.

И тоже забросила удочку.

Аристократ был явным идиотом. При длительном наблюдении девчонки обнаружили, что на странном удилище у него была прилеплена катушка. На свой спиннинг он явно собирался ловить уклеек, плотву и окуней! Скорее всего, и крючок у него был неподходящий, гак как ничего не клевало. Тогда этот кретин принялся ковыряться в катушке, едва не касаясь её носом.

— Слепая курица, — шёпотом ругалась Тереска, вытягивая одну рыбину за другой. Клёв был как по заказу. — Зла на него не хватает! Он что, и впрямь на рыбалку сюда приплыл?!