Андрей Налин - Последние приключения Винни-Буха и все

Налин Андрей

Последние приключения Винни-Буха и все

Андрей Налин

NAZ

Последние приключения Винни-Буха и все

Лауреат премий Бухер и Анти-Бухер!

Винни-Бух противопоказан детям и подросткам до 18 лет, беременным и кормящим женщинам, лицам с заболеваниями центральной нервной системы, почек, печени и других органов пищеварения, а также управляющим машинами и механизмами.

Опять была весна. Небо стало огромным. Лишь два маленьких белых облачка быстро неслись по сияющему небосводу - так весело, будто бежали за пивом. И верилось, что они успеют добежать, прежде чем растают.

А внизу, заложив передние лапы за спину, по снежной тропинке меж проталин шел Винни-Бух и что-то бурчал себе под нос. Следом семенил Питачок. Тропинка не желала таять, потому что соединяла их два дома и за зиму ее утоптали.

- Винни, что ты там бурчишь? - пропищал Питачок.

- Новая песня сочиняется, - ответил Бух, продолжая шлепать другими лапами по снежной тропинке.

- А какая, Винни?

- Да вроде неплохая:

Я не пил, не курил,

Занимался спортом.

И когда свое прожил

Помер я с комфортом.

Питачок расстроился.

- Ой, Винни, получается, что мы все умрем?.. Когда-нибудь?

Бух даже остановился. А потом снова пошел. И забурчал. А потом снова остановился.

- Нет, Питачок, - сказал он. - Мы никогда не умрем.

- Ой, Винни, как здорово!

Питачок так обрадовался, что даже попытался запрыгать на одной ножке. И чуть не свалился с тропинки прямо в грязь. Конечно, он был уже тепленький.

Глава первая...

...В КОТОРОЙ ВИННИ-БУХ С ПИТАЧКОМ ПОБЕЖДАЮТ СУШНЯК СУШНЯКОМ

По утрам в Волшебном Лесу стоял Сушняк. Хорошо, что у Винни-Буха всегда была большая пластиковая бутылка с газированной водой. Он ее называл баллон.

Вы спросите, кто такой Винни-Бух и не родственник ли он медведя из книжки Хитрука (или мультика Заходера). Нет! Не родственник. Это он и есть. Но только он... Ну да вы, наверное, догадались.

- Питачо-о-ок! - хрипло позвал Винни.

Он лежал на диване вверх лапами.

- Питачо-о-ок!

Ответа не последовало.

- Питачо-о-ок!

- Ой, Винни. Ой-ой-ой... - раздалось откуда-то снизу.

- Вот хорошо, что ты, Ой-ой-ой, отозвался. Хоть кто-то. Ох. Принеси баллон. А ты не знаешь, где мой друг Питачок?

- Это я, ой-ой-ой.

- Хорошо, Ой-ой-ой. Раз ты пришел в гости к старому плюшевому медведю, то и оставайся. Только позови Питачка.

- Я Питачок, ой-ой-ой.

Тут в доме Буха воцарилось молчание. Отравленные алкоголем опилки в голове медведя зашевелились.

Если Ой-ой-ой - Питачок, - размышлял он, - то и Питачок - Ой-ой-ой. Значит, это одно лицо. А почему Питачок - одно лицо, если он еще и животик, и хвостик? Нет, я похоже, думаю куда-то не туда. Голова где-то не там. А где там - не голова.

Нужно сказать, что он по-прежнему лежал, задрав задние лапы на спинку дивана и упираясь головой в сиденье. Тут он вспомнил, что что-то забыл. Баллон.

- Ох. Питачок Ой-ой-ой неси скорей баллон. У нас в Лесу ужасный Сушняк.

- Не могу, Винни.

- Тебе так плохо, Питачок Ой-ой-ой? - сочувственно спросил Винни.

- Мне плохо не так.

- А как?

- Винни, я вчера напился как свинья.

- А я как медведь. Ох.

И опять в предрассветных сумерках повисло тяжелое молчание. И опять зашевелись сырые опилки.

Почему говорят, что он пьян как Свинья. Не как Лебедь? И не как Фламинго?

Тут Винни понял, что у него получается начало самой настоящей бурчалки, но решил добурчать ее как-нибудь в другой раз. Если вообще возможно придумать рифму к слову фламинго.

То ли дело Слон. Тут и стон, и граммофон и баллон. Баллон!

- А может, все-таки сможешь подать воды страдающему медведю? обратился он в сумерки.

- Не смогу.

- Почему?

- Ты вчера, ой-ой-ой, решил пострелять из старого ружья Кристофера Робина.

- Ну и что, что решил?

- Но ты и пострелял.

- Ну и что, что пострелял?

- Но ты пострелял по баллону!

- Ну и что, что по баллону?

- Но теперь он весь в дырках!

- Ну и что, что... Ох!

Винни даже сел. В пуговицах у него потемнело. Сушняк в Лесу еще усилился.

С пола поднялся Питачок. Он был весь мокрый от вытекшей из пробитой пластиковой бутылки воды.

- Значит, газировки у нас нет, - задумчиво сказал Винни. - И выпить нет. И денег нет.

- А у нас никогда их и не было, - пискнул Питачок.

- Денег не было, а мед был. (Как вы понимаете, тут Винни каламбурит: money - honey). Ох. Алкоголя вон в Лесу тоже раньше не было. А с деньгами можно пойти на Станцию. Да... А без денег только в гости.

- Ой, в гости! - обрадовался Питачок.

- К Саве пойдем?

- Ой, мы вчера у нее были.

- Может, тогда к Кролику-алкоголику?

- Ой, нет, мы у него тоже вчера были.

- Или, может, к Ё?.. Тоже нет. Его вчера забрали в менты.

- Винни, а кто такие вменты?

- Не кто, а что. Это когда пьяных ослов сажают в клетку.

Друзья задумались.

(Менты, Питачок, - это когда бандюкам выдают государственные автоматы, - ответил Ё на тот же вопрос, когда вернулся из ментов. Понятно, сказал Питачок. На самом деле он не понял ни одного слова. Точнее, понял три: это, когда и выдают.)

Как вы уже, наверное, догадались, жизнь в Волшебном Лесу (его еще иногда называют Стоакровым Лесом) сильно изменилась. С тех пор, как Кристофер Робин навсегда покинул его, прошло много лет. Точнее, лет, зим, осеней и весен. Жара, холод, слякоть сменяли друг друга много раз.

Все это не шло на пользу обитателям Леса, сделанным из мягких, но не очень прочных материалов.

Кристофер Робин жил своей взрослой - то есть не очень счастливой жизнью. Все-все-все - своей. Но когда бывший мальчик из книжки в своей взрослой жизни начал выпивать, а потом все больше и больше, все больше и больше, нечто подобное стало происходить и в Лесу.

Может, это как-то было связано с тем, что Кристофер Робин давно уехал из дома на краю Волшебного Леса, а на другом его краю появилась Станция. А может, и нет.

Во всяком случае все это нужно помнить бывшим мальчикам. Да и девочкам тоже. Представьте себе жирную, пьяную, взлохмаченную Барби с подбитым глазом. Бррр...

- Ой, Винни! - вдруг радостно вскрикнул Питачок. - Нам никуда не надо идти! У меня есть ризлинг!

- Доставай его скорее!

- Не могу. Он у меня в доме...

- Так беги скорее туда!

Питачок надел вязаную шапочку и убежал домой за рислингом. А Винни повалился на диван и стал размышлять о том, почему он не отправился вместе с ним и теперь вынужден ждать. Как-то само собой получилось, что он начал снова сочинять. И сочинил следующее:

Если бы не было утра,

Жить было бы даже можно.

Если бы не было вечера,

Не стоило б вовсе жить.

С рифмами этим утром не складывалось. С размерами, впрочем, тоже.

x x x

Однажды ранним утром, когда в Волшебном Лесу стоял Жуткий Сушняк, Питачок бежал по тропинке за рислингом для своего друга Винни-Буха.

Правда, бежал он не очень быстро. И даже наоборот довольно медленно. А точнее, тихо брел. И даже чаще не брел, а сидел на разных пеньках и кочках, пытаясь отдышаться и откашляться.

При этом от долгого знакомства с Винни в голове у поросенка вертелись какие-то медвежьи мысли.

Ризлинг тоже называют сушняком, - думал он. - А если слово одно, почему им называют прямо противоположные вещи? После сушняка бывает Сушняк. А от Сушняка сушняк помогает.

- Ох! - сказал он по-винни-буховски и медленно побежал по тропинке до следующего пенька.

Выбегая из дома Буха, он хотел помочь другу, а подбегая к дому Питачка, знал, что первым делом нужно помочь себе.

А дома у него как раз стояли три бутылки сухого белого вина, которое Питачок называл ризлингом (хотя на этикетках могло быть написано что-то другое). А Ё почему-то называл красненьким.

Эти три бутылки остались с самого Дня Рождения Питачка, потому что тогда он их перед самым праздником спрятал, чтобы сделать сюрприз, когда все кончится. Но ничего не кончилось, потому что гости столько всего нанесли, что кончиться не могло, но зато из-за этого всего он совершенно забыл, куда их спрятал.

Впрочем, он не помнил и где их нашел. И когда.

А еще нужно сказать, что бутылки эти были открытые. То есть не совсем, а так, слегка заткнутые вытащенной пробкой. Самому Питачку с этой операцией было не справится, и со Штопором ему всегда помогали друзья.

Кстати, такие неполнозаткнутые бутылки были удобны, если выпить нужно было срочно. И теперь, как только Питачок вбежал в дом, он сразу захлюпал кислым прохладным вином. В животике у него потеплело, в головке посветлело, а в целом - отпустило.

А через минуту он летел вперед (или назад) по тропинке, прижимая к брюшку бутылку и распевая на неотчетливый мотив две строчки из стихов Винни-Буха: