Жюльетта Бенцони - Кровавая месса

Жюльетта Бенцони

Кровавая месса

О боги, покарайте тех, кто кровь людей с восторгом проливает…

Часть I

РЫЦАРИ КОРОЛЕВЫ

Глава I

КЕТТЕРИНГЭМ-ХОЛЛ

Если бы не желтый, холодный, пробирающий до костей туман, знакомый запах горящего угля и тины, Жан де Бац, сошедший с корабля на пристани у башни, вполне мог усомниться, что оказался в Лондоне. Все так переменилось… Англичане, всегда такие чопорные, надменные, с недоверием относившиеся ко всем приезжающим из Франции, на этот раз проявили неожиданное гостеприимство и сочувствие. Даже въедливые чиновники из министерства по делам иностранцев, с которыми пришлось иметь дело на таможне, отнеслись почти с сыновней нежностью к пожилой чете эмигрантов, графу и графине де Сен-Жеран, которых барон де Бац привез на своем корабле из Булони.

Их беззащитность и очевидное отчаяние тронули барона, но это было вполне естественно; однако то, что британские служащие проявили к ним такое внимание, граничило с чудом. Графа и графиню необычайно вежливо попросили назвать свое имя и положение. Есть ли у них в Англии друзья или родственники, у которых они могли бы остановиться? Если таковых нет, то им укажут адреса комитетов по приему эмигрантов, основанных людьми благородного происхождения или богатыми буржуа. Там им могут предоставить кров, пищу, одежду и даже деньги на первое время. Оказалось, что дочь и внуков графа и графини приютил лорд Шеффилд в своем имении в Сассексе, поэтому супругов Сен-Жеран там уже ждали. Но пожилые люди были очень тронуты теплым приемом, на который они никак не могли рассчитывать. К тому же таможенники выразили им сочувствие в связи с постигшей их «тяжелой утратой».

К де Бацу они обратились с теми же словами, и барон не сумел скрыть своего удивления. После начала революции он не в первый раз посещал Англию, где у него были друзья, но чиновники проявили такую любезность впервые.

— О какой утрате вы говорите, господа? — поинтересовался он.

Таможенник, склонившийся в учтивом поклоне, тут же выпрямился и бросил на де Баца возмущенный взгляд:

— Я имею в виду смерть вашего короля, сэр! Мне представлялось, что его ужасная кончина не могла оставить вас равнодушным!

— Гибель нашего монарха принесла мне больше горя, чем вы можете вообразить. Но я не предполагал, что казнь французского короля заставит англичан нам сочувствовать.

— Это доказывает только одно, сэр, — вы совершенно нас не знаете. Англичане очень добросердечны. Вы скоро убедитесь в том, что вся Англия потрясена смертью Людовика XVI. Это же варварство! А варварства мы не одобряем. К счастью, мои соотечественники не способны ни на что подобное. Вот ваш паспорт, сэр. — Таможенник вернул де Бацу документы.

Гасконское чувство юмора едва не сыграло с бароном злую шутку. Ему захотелось напомнить этому добродетельному человеку, что немногим больше ста лет назад именно Англия подала дурной пример, когда Кромвель приказал казнить Карла I. Но де Бац счел более благоразумным не вступать в полемику: в его положении язвить не пристало. Если английские чиновники превратились в ангелов-хранителей, этим следовало воспользоваться. Вполне вероятно, что долго это не продлится.

Выйдя из здания таможни, барон нанял кеб. Он усадил в него пожилых супругов, несколько сбитых с толку, пожелал им удачи, дал кучеру адрес лорда Шеффилда и поцеловал руку графини, небрежным жестом отметая изъявления благодарности. Поклонившись, де Бац отошел в сторону, и спустя минуту кеб скрылся в тумане, укрывшем город плотным ватным покрывалом.

Барон мог больше не волноваться о судьбе своих попутчиков. Он уже собирался подозвать другой экипаж, когда его внимание привлек огромный плакат. Под заголовком «Война! Война с Францией!» размещался призыв смести с лица земли народ, чьи руки в крови, расправиться с людьми, которые осмелились казнить своего монарха. Призыв был обращен к правительству Питта. Решительно, в английском королевстве что-то изменилось…

Де Бац окончательно в этом убедился, когда заговорил с кучером, который вез его в Холборн, в городской дом леди Аткинс. Возница заверил своего седока, что почти весь город в трауре.

— Когда горожане узнали эту ужасную новость, они буквально рвали газеты друг у друга из рук. Особенно «Морнинг кроникл», где писали о «дьявольском поступке» вашего Конвента и об убийстве Людовика XVI, которому нет оправданий…

— Эй, полегче! Этот Конвент никогда не был моим!

— И я вас с этим поздравляю, сэр. Французы, конечно, никогда не были нам братьями, но разве наши короли не родственники? Ведь в письмах они всегда называли один другого «брат мой». Наш Георг III был очень шокирован, когда узнал о преступлении французов. Я бы даже сказал, что он был напуган. Король издал указ о глубоком трауре и приказал временно закрыть королевский театр. Вся Англия скорбит вместе с ним, вы сами в этом убедитесь, сэр. Вы увидите, что на каждом перекрестке продают портреты вашего несчастного Людовика и картины с изображением его мученической смерти. Как это все страшно! Король казнен, и тысячи несчастных вынуждены бежать из страны, чтобы их не постигла та же участь.

Де Бацу пришло в голову, что ему попался самый болтливый кучер во всей Англии, и все-таки от этого разговора барону стало легче. Жан, правда, никогда не любил англичан; но его глубоко тронуло их отношение к казни Людовика XVI, которую сам он так тяжело переживал. Кроме того, теплый прием, оказанный беженцам, вселял в его душу надежду на успех дальнейшей борьбы. Де Бац не сомневался, что получит любую необходимую помощь, если ему удастся вызволить королевскую семью, и особенно Людовика XVII, из тюрьмы. Барону не терпелось снова ринуться в бой: он боялся, что часы узников Тампля сочтены.

Неудобства путешествия, качка зимнего моря смогли победить угрюмое отчаяние. После провалившейся попытки спасти Людовика XVI по дороге на эшафот и смерти несчастного монарха Жан де Бац погрузился в угрюмое отчаяние. По дороге в Булонь под яростными порывами ледяного северного ветра он снова и снова переживал ярость, негодование, боль и желание немедленно отомстить. Его предали. Он знал, кто это сделал и почему, и испытывал непреодолимое желание немедленно броситься на поиски — мерзавца, убить его ударом шпаги и получить жестокое, кровавое удовлетворение. Однако у Жана де Баца было слишком развито чувство долга и ответственности. Всему свое время, он еще сведет счеты с негодяем, но прежде всего История, которая требует от него действий, если он, Жан де Бац, хочет написать ее по-своему… Сейчас ему необходимо встретиться с Анной-Лаурой де Понталек, вернее с Лаурой Адамс, и ее спутником Анжем Питу. Маркиза и журналист уже должны были добраться до Лондона, и они наверняка ждут его у Шарлотты Аткинс.