Барбара Картленд - Маленькая притворщица

Барбара Картленд

Маленькая притворщица

Глава 1

— Bonjour, Mademoiselle! Vous êtes très charmante![1]

Иона остановилась и, оторвав взгляд от грязной булыжной мостовой, посмотрела на мужчину, преградившего ей дорогу. Он был уже далеко не молод, но одет по самой последней моде, а его щеки покрывал толстый слой румян и пудры.

Во взгляде престарелого ловеласа сквозило нескрываемое вожделение, а тонкие губы изогнулись в похотливой улыбке.

Иона гордо выпрямилась и ответила по-французски:

— Полагаю, вы обознались, месье. Позвольте мне пройти.

Лучи угасающего вечернего солнца озарили изящные черты ее лица, до сих пор наполовину скрытого складками капюшона.

Распутник недвусмысленно ухмыльнулся и шагнул вперед — он вовсе не собирался упускать такой лакомый кусочек! — но Иона ловко увернулась, отступив в сторону. Девушка не особенно испугалась — с детских лет она одна бегала по улицам Парижа и давно привыкла ко всем этим уличным приставалам, которые воображали, что имеют право на любую юную особу, прогуливающуюся по городу без компаньонки.

Обычно Ионе довольно легко удавалось отделаться от мужчин подобного сорта, но этим вечером она оказалась в одном из тех кварталов Парижа, которые знала не особенно хорошо, и поэтому немного забеспокоилась.

Она оглянулась по сторонам в поисках путей к отступлению. Задача оказалась не из легких: улочка была довольно узкой, а посреди булыжной мостовой стремительно бежал мутный поток дождевой воды, уносящий с собой мусор и гниющие овощи — все то, что здешние обитатели выбрасывали на улицу прямо из окон высоких неопрятных домов.

«Если я быстро переберусь на другую сторону улицы, то оставлю его с носом», — подумала Иона. Но она понимала, что на мокрых булыжниках легко поскользнуться, а поскольку ей вовсе не хотелось с позором упасть в грязь на глазах у этого проходимца, она приняла решение дать своему обидчику достойный отпор.

Девушка плотнее запахнула длинную накидку и нарочито громко и дерзко сказала:

— Я спешу по важному делу, которое не терпит отлагательств, месье. Будьте любезны, посторонитесь.

— Если уж вы так торопитесь, моя прелестница, — осклабился незнакомец, — то позвольте мне на прощание хотя бы поцеловать ваши прелестные губки…

Его голос звучал вкрадчиво, почти ласково, но Иона почувствовала, что ей грозит серьезная опасность. Не раздумывая более ни секунды, она изо всех сил толкнула преградившего ей дорогу незнакомца в грудь и… в следующее мгновение оказалась в его объятиях.

Желание придавало ему силы давно утраченной молодости, ибо девушке показалось, что она вот-вот задохнется. Она сопротивлялась как могла, но с ужасом понимала, что все ее попытки высвободиться тщетны.

— Помогите! На помощь! — в отчаянии закричала Иона.

Она уже чувствовала на своих щеках горячее дыхание противного старикана, видела его маленькие глазки, горящие похотью, и поняла, что вот-вот потеряет сознание от ужаса…

Вдруг какая-то темная тень заслонила собой солнечный свет, и в следующее мгновение девушка оказалась на свободе. Все случилось так быстро, что от неожиданности она едва не упала. Иона с изумлением увидела, что ее обидчик, рядом с которым она чувствовала себя такой маленькой и беззащитной, теперь казался всего лишь карликом в плену ее высокого и широкоплечего спасителя.

— Этот человек напал на вас, мадемуазель?

— Да, месье…

Француз изо всех сил пытался высвободиться и очень походил на крысу, отчаянно барахтающуюся в пасти у кошки.

— Lachez-moi, Canaille! Lachez-moi![2] — завопил он.

Одной рукой схватив старого ловеласа за шиворот, а другой — за пояс на панталонах, великан-спаситель швырнул его в сточную канаву. Раздались шумный всплеск и отборная брань — обидчик Ионы вверх ногами приземлился прямиком в зловонные нечистоты.

Его лицо исказилось от бессильной ярости, парик сполз набок, обнажив блестящую лысину, — теперь он выглядел так комично, что Иона чуть было не рассмеялась.

Девушка повернулась к своему спасителю.

— О, сэр, благодарю вас… Если бы вы знали, как я вам благодарна… — произнесла она по-английски.

— Рад, что оказался вам полезен, мадемуазель, — также по-английски ответил незнакомец.

Его вежливый ответ прозвучал довольно холодно, а будто высеченное из мрамора лицо не выражало ничего, кроме безразличия и отчужденности, но Иона все же заметила, что он был весьма привлекателен.

«У него такой… таинственный вид», — отчего-то подумалось девушке.

Голову незнакомца венчала треуголка, а его одежда выглядела так просто и незатейливо, будто ее хозяин намеренно не хотел привлекать к себе внимание.

Иона опустилась в реверансе, мужчина поклонился в ответ; мгновение спустя девушка уже торопливо шагала по улице, она даже не обернулась, чтобы напоследок взглянуть, как ее сластолюбивый ухажер выбирается из сточной канавы.

Она повернула за угол и через некоторое время остановилась возле неприметной двери. Постояв минуту, чтобы унять колотившееся от быстрой ходьбы сердце, девушка взялась за дверной молоточек и постучала.

Дверь немедленно распахнулась, и Иона вошла. Как только она оказалась внутри, дверь за ее спиной закрылась и послышался лязг задвигаемого засова.

Она стояла в нерешительности; наконец из темноты раздался чей-то хриплый голос:

— Ici, 'moiselle![3]

Перед ней открылась другая дверь, в проеме которой виднелся неяркий свет.

На столе посреди комнаты горели свечи; вокруг сидело шестеро мужчин. Как только Иона вошла, двое из них поднялись; один тотчас отступил в тень, а другой повернулся к девушке.

— Вот я и здесь, полковник, — сказала она, слегка улыбнувшись.

— Я в тебе не сомневался.

Полковник Бретт был высоким, плотным мужчиной; его румяное лицо излучало жизнелюбие и говорило о добродушном нраве. Его крепкое, теплое рукопожатие моментально успокоило Иону, и она почувствовала, как все тревоги и страхи, преследовавшие ее последние несколько дней, куда-то улетучились.

Девушка с облегчением вздохнула и откинула на плечи капюшон. Полковник снова повернулся к столу.

— Джентльмены, — сказал он, — это та самая леди, о которой я вам рассказывал.

Четверо мужчин поднялись и поклонились Ионе; она почувствовала на себе их изучающие взгляды. Полковник подвел ее к столу и придвинул стул.

— Присаживайся, моя дорогая, — ободряюще сказал он. — Хочешь вина? Или, может быть, чашечку кофе?