Джэсмин Крейг - Империя сердца Страница 73

Военный рацион по сравнению с тем, как Люси питалась во время бегства из Кувара, был поистине роскошным. Она без труда приготовила вкусный ужин. А заодно набила карманы припасами. Казаки не обращали на нее внимания, уплетая за обе щеки приготовленное блюдо. Под платьем у Люсинды был специальный мешочек, который она доверху набила краденым изюмом. Заодно она разжились козьим сыром, шариками вареного риса и прочими продуктами, которые впоследствии, улучив момент, перепрятала в свой седельный вьюк. Ей нужно было запастись едой на два дня, не больше. Молодую женщину несколько удивила беспечность капитана, не приставившего к ней специального охранника.

Бруно не производил впечатления человека беспечного или глупого, однако на третий день путешествия Люси пришла к выводу, что у этого офицера начисто отсутствует воображение. С каждым часом встреча с афридиями становилась все более вероятной, но капитан не проявлял ни малейших признаков нервозности. Как это ни парадоксально, его хладнокровие оказалось оправданным — когда в сумерках на русский лагерь наконец напали горцы, ничего страшного не произошло.

Люси затрепетала от ужаса, а Бруно не моргнув глазом продолжал разыгрывать роль купца. Один из солдат немного говорил на пушту.

— Мы торговцы, — объявил он афридиям. — Скупаем каракуль.

Афганцам, судя по всему, ни внешний вид «торговцев», ни довольно странное для коммерции время года подозрительными не показались. Должно быть, предводитель горцев считал, что все европейцы полоумные, и поэтому ничуть не удивился непонятной прихоти вести торговлю в зимнее время.

— Со всех, кто проходит через этот перевал, мы берем налог, — сказал он. — Так что платите подать.

Слова «налог» и «подать» в лексиконе афридиев появились недавно, и разбойникам ужасно нравилось, что теперь их ремесло называется не «грабежом», а «взиманием платы за проход».

— Мы заплатим, — ответил солдат.

Торг продолжался недолго, и афридии удалились, прихватив с собой шесть ружей и четыре банки печенья. После этого Бруно без лишних слов махнул рукой, давая понять, что можно двигаться дальше. Казалось, ему и в голову не приходит мысль, что афридии могут передумать, вернуться и перестрелять всех его людей. Поразительно, но больше горцы отряду ни разу на пути не попались. «Должно быть, все объелись печеньем», — мрачно думала Люси.

Вечером, готовя ужин, она внимательно приглядывалась к Бруно. Он был офицером, человеком военным до мозга костей — со всеми достоинствами и недостатками этого сословия. Непонятно, почему такой человек вызвался участвовать в диверсионной деятельности, к которой явно не имел склонности. Со своими людьми Бруно поддерживал спокойные, деловые, но лишенные какой-либо приязненности отношения. Единственная уступка, которую он сделал ввиду необычности ситуации, — запретил своим подчиненным отдавать честь. В остальном же он вел себя так, как предписано воинским уставом.

Очевидно, к своему нынешнему заданию Бруно относился как к воинской операции, подумала Люси. Перед ним поставлена задача: убить лорда Эдуарда и Абдур-Рахман-хана. Люси для капитана — нечто вроде проводника, который должен провести отряд через неизвестную территорию, а затем всякая надобность в ней отпадет. А если отпадет надобность, то к чему оставлять ее в живых?

Относительная свобода передвижения, предоставленная пленнице, не слишком ее обнадеживала. Можно было не сомневаться, что Бруно без малейших колебаний прикончит ее, как только доберется до Эдуарда и Абдур-Рахмана. Пока же, с его точки зрения, Люси не представляет никакой опасности. Она далеко от мистера Каррадина и британских властей, представить себе, что английская леди сбежит к афганцам, капитан не может. И уж тем более не способна она в одиночку бродить по горам. Вот чем объясняется спокойствие капитана. А значит, сбежать из лагеря, когда отряд будет недалеко от Курума, будет не так уж сложно.

Однако Люсинде пришлось переменить свое отношение к капитану. Произошло это на четвертый день — Бруно внезапно стал требовать, чтобы она точно указала, куда они движутся.

— В северо-восточном направлении, — уклончиво ответила Люси, не желая вдаваться в подробности. Честно говоря, она и сама была не вполне уверена, что правильно запомнила путь к селению.

— Мне нужно название деревни, — мрачно заявил Бруно. — И еще я должен знать, сколько дней пути нам осталось.

— Меньше пяти — если не придется сражаться с афридиями.

— Назовите селение, мадам. Уже пора.

— Да с какой стати? — возмутилась Люси. — Мы заключили сделку. Я отведу вас туда, а вы предоставите безопасность мне и моему мужу.

— И все же вы назовете мне место встречи, — тихо сказал капитан. — Иначе я прикажу вас высечь. Сделка, мадам, заключается между равноправными сторонами. У вас же выбора нет.

— Ничего вы от меня не узнаете, — дрожащим голосом ответила Люси.

Бруно приказал двум казакам, чтобы они крепко взяли пленницу за руки, а сам сорвал с нее накидку. Потом взмахнул кнутом и аккуратным, точно рассчитанным движением полоснул Люси по спине. Удар получился таким сильным, что молодая женщина рухнула наземь.

Бруно смотрел на нее безо всяких эмоций — как человек, выполняющий неприятную, но нужную работу.

— Не упорствуйте, мадам. Это занятие удовольствия мне не доставляет. Скажите, где назначена встреча.

Если рассказать ему, что встреча назначена в Ку-руме — что будет? Он ее убьет? Нет, сначала он должен будет проверить, верна ли полученная информация. Кроме того, Бруно должен понимать, что одно название деревни в этих безлюдных горах мало что значит. Ведь не надеется же он, что кто-нибудь из афганцев отведет его в нужное место? Значит, можно уступить?

Кнут просвистел еще раз, его удар пришелся прямо по позвоночнику, и низ живота отозвался острой внезапной болью.

Испугавшись за младенца, Люси воскликнула:

— Ладно, я скажу!

Поскольку она задыхалась от боли, Бруно протянул ей флягу с коньяком. Люси жадно прильнула к ней, ненавидя себя за слабость. Как легко довести пленника до состояния, когда он готов благодарить своих мучителей за малейшее проявление гуманности!

— Абдур-Рахман должен встретиться с моим мужем в селении Ким-Кох.

Она назвала деревню, находившуюся в пятнадцати милях к северо-западу от Курума. Пятнадцать миль — не такое уж большое расстояние, и она вполне сможет преодолеть его сама.

— Ким-Кох? Я знаю эту деревню, — задумчиво произнес Бруно. — Что ж, может быть. А теперь, мадам, сообщите нам, какое расстояние отделяет нас от этого пункта.

— Три дня быстрого пути.

До Курума оставалось примерно два дня, если двигаться в восточном направлении, но Люси не хотела, чтобы капитан знал, как близки они к пункту назначения. Иначе он мог бы усилить меры предосторожности и приставить к ней охранника.