Паула Роу - Обитель искушений

Паула Роу

Обитель искушений

Paula Roe

BED OF LIES

Это издание опубликовано с разрешения Harlequin Books S. A. Товарные знаки Harlequin и Diamond принадлежат Harlequin Enterprises limited или его корпоративным аффилированным членам и могут быть использованы только на основании сублицензионного соглашения.

Эта книга является художественным произведением. Имена, характеры, места действия вымышлены или творчески переосмыслены. Все аналогии с действительными персонажами или событиями случайны.

© 2012 by Paula Roe

© ЗАО «Издательство Центрполиграф», 2016

Очень символично.

Люк посмотрел на дом, утопающий в буйной зелени. На какой-то миг ему показалось, что он сейчас увидит во дворе собаку и детишек, играющих на крылечке дома. Но там никого не было, и только на отполированных деревянных досках стояло кресло-качалка, приглашая Люка присесть и отдохнуть. Несмотря на то что дом находился в таком потрясающем месте, он не производил особого впечатления. Совсем не похоже на дядю. И почему из всей своей недвижимости Джино решил оставить Люку именно это поместье?

Люк выскочил из адвокатской конторы слишком рассерженным, чтобы выслушивать какие-либо объяснения. Он боялся, что может вспылить еще больше и сделать что-нибудь такое, о чем позже придется пожалеть. Люк пришел в негодование, стоило ему прочитать две первые строчки из завещания Джино.

«Люк, послушай меня. Тебе нужно помириться с семьей».

Совет директоров в частном порядке посоветовал Люку держаться подальше от всего, что связывало его с кошмарным Джино Корелли. Публично его временная отставка прозвучала как «временный отпуск по семейным обстоятельствам».

Но он последовал какому-то безумному порыву и все-таки приехал сюда.

«Тебе следует все исправить».

Люк шумно вдохнул. Джино умер из-за него. Какое-то время Люку удавалось избегать чувства вины, с головой уходя в работу, но не мог же он прятаться вечно.

«Все исправить». Люк тихо выругался. Ему хватит недели, чтобы уладить дела с домом и выставить его на продажу. Полученные деньги он передаст тете Розе, и его жизнь вернется в привычное русло, где вскоре его ждало повышение в должности.

Неделя. Может, дней десять, не больше. Потом свобода. Все просто.

Не обращая внимания на звонивший телефон, Люк сделал еще один шаг по направлению к дому и с удивлением заметил припаркованный у крыльца красный автомобиль.

За сам дом вряд ли можно было бы выручить много денег, но он находился в зоне самых фешенебельных австралийских курортов, и за него могли дать несколько миллионов. Люк быстро прикидывал все возможные варианты, когда ему в голову пришла неприятная мысль.

Любовное гнездышко.

Его рот наполнился горечью. Нет. Джино любил тетю Розу. Они счастливо прожили вместе больше пятидесяти лет. Не может быть, чтобы он…

Но почему в таком случае Джино не завещал этот дом своей жене? Почему выбрал Люка? Может, он хотел, чтобы тетя Роза оставалась в неведении?

Люк еще раз проверил записанный на листике бумаги адрес и подозрительно посмотрел по сторонам. Густой забор скрывал дом от посторонних глаз. У крылечка росло несколько лимонных деревьев. Лужайка прилично заросла, но цветочные клумбы были ухожены. Вокруг царила абсолютная тишина, которую нарушало только пение цикад.

Люк нервно сглотнул. Что ж, либо он прав насчет Джино, либо…

Либо его опередил кто-нибудь из газетчиков.

Люку всегда удавалось провести четкую границу между нежелательным вниманием к своей персоне и тем, что могло вызвать его одобрение.

Люк де Росси был самым молодым из членов совета директоров наиболее влиятельного в Квинсленде банка «Джексон и Блэр» и имел значительный вес в деловом мире. Но теперь в нем видели только племянника Джино Корелли, предполагаемого вора в законе.

Люди смотрели на него, словно он сам совершил какое-то преступление.

Люк посмотрел на ключ, лежащий на его ладони, и его захлестнула волна сожаления. Он никак не мог забыть обвинения, брошенного ему его двоюродным братом.

«Может быть, если бы ты предпринял что-нибудь, мой отец был бы до сих пор жив».

Если бы он только знал.

Люк с силой сжал кулак, и ключ впился в его кожу, но эта боль помогала отвлечься, пусть ненадолго, от мучительной раны в его сердце.