Анна Блейз - Струны души

Блейз Анна

Струны души

1

Этот день длился бесконечно долго. За окном, как и вчера, бушевал холодный ветер. Он бросал снег в окна, гнал тучи по небу и не собирался утихать в ближайшие несколько суток.

Роуз вздохнула и отвела взгляд от печального вида деревни, погребенной под сугробами, которые внезапно выросли и окружили ее белым кольцом. Да уж, такого разгула стихии девушке еще не доводилось видеть. Хотя что тут удивляться — ей ведь всего шестнадцать. Но и ее любимая бабуля, которая сейчас вяжет в гостиной, не припомнит, чтобы на уютные зеленые берега Ирландии обрушивался такой снегопад.

Роуз прошлась по комнате, рассеянно кидая взгляд то на одну вещь, то на другую. Заняться было абсолютно нечем. Уроки в школе отменили, подруги сидят по домам. Книги все прочитаны, а в библиотеку не дойти. Девушка подошла к мольберту, стоящему возле окна. Яркие краски картины поблекли, приглушенные свинцовым отсветом ненастного дня. Шеренга кисточек, тюбики с красками — открытые, раздавленные в порыве вдохновения, — были хаотично разбросаны по столу.

Вчера, подумала Роуз, в моей комнате цвели сады и пели птицы. Я переносила их на холст и не думала ни о чем, кроме чудесного ощущения радости, которое мне подарил этот странный, даже фантастический день. А сейчас…

Она опять посмотрела в окно. На фоне белого снега красным пятном выделялась машина, стоящая возле крыльца иx маленького дома. Если на нее долго смотреть, а потом отвести взгляд, то алый цвет автомобиля еще некоторое время будет расплываться перед глазами. Так же и с его владельцем. Если на Дилана О’Гилви смотреть целых два дня, если слушать его необыкновенные истории и рассказывать ему о своих нехитрых взглядах на жизнь и впечатлениях сельской девочки, мечтающей стать настоящей художницей, то…

— Рози! Ты спустишься вниз? — послышался голос бабули. — Пора пить чай!

…То можно прийти к выводу, что до сих пор у меня была просто слишком монотонная жизнь, закончила свою мысль Роуз. Именно поэтому образ мистера О’Гилви сидит в моей голове, подобно тому яркому пятну.

— Иду! — крикнула она и, повернувшись к окну спиной, направилась к двери, за которой был небольшой холл и лестница.

Там до последнего времени висело несколько потемневших от времени картин с изображением сельских пейзажей Ирландии. В семействе Роуз никогда не придавали им особого значения. Бабуля однажды обмолвилась, что они были куплены дедом ее мужа, погибшего на войне. И когда Роуз, только начинавшая заниматься живописью, предположила, что полотна могут иметь какую-то ценность из-за их древности, бабуля рассмеялась.

— Если бы это было так, — сказала она тогда, — то родственники моего Брайана, спаси Господь его душу, — тут набожная миссис Гауган перекрестилась, — обязательно их забрали бы.

Больше к этому вопросу в семье не возвращались. Но однажды случилось происшествие, после которого в их дом и приехал молодой мистер О’Гилви — представитель того самого семейства О’Гилви, которое считалось одним из самых богатых в Ирландии.

А вышло это совершенно случайно. Учитель живописи Роуз жил в большом городе Голуэе, что стоит на берегу Атлантики, в десяти милях от них, и девушка сама ездила к нему на занятия. Но однажды достопочтенный мистер Бекетт решил отправиться на озера, а путь туда пролегал через деревушку, где жила его ученица. По дороге у него сломалась машина. И произошло это почти у порога дома Роуз, которая в этот момент возилась в садике перед сложенным из серого камня крыльцом.

Мистер Бекетт с удовольствием выпил кофе с корицей, предложенный миссис Гауган, отведал булочек из местной пекарни, а потом долго стоял на лестнице, рассматривая три картины, на которые как раз падало нежное утреннее солнце.

— Нет, этого просто не может быть, — после продолжительной паузы произнес он. — Наверное, я ошибаюсь.

Роуз с матерью недоуменно посмотрели на него. Поэтому мистеру Бекетту пришлось объяснить им свое замешательство.

— Мне показалось, что эти пейзажи написаны Джоном Констеблем, — сказал он. — Но тогда они должны стоить целое состояние. Хотя полотна действительно очень старые. Вы позволите мне снять одно, чтобы осмотреть подробнее?

Разрешение было получено. После чего жизнь в семействе Гауган изменилась…

Роуз задержалась на лестнице и посмотрела на светлые прямоугольники — места, где раньше на стенах висели картины. Да, ее учитель оказался прав. Бабуля позволила ему увезти одну из них в Голуэй и показать экспертам. Ее принадлежность кисти известного пейзажиста подтвердили, даже установили приблизительную дату создания, и почти сразу же нашелся человек, пожелавший купить все три полотна. Им и оказался Дилан О’Гилви…

— Деточка, садись за стол, — сказала бабуля, как только на пороге гостиной появилась ее единственная, и горячо любимая внучка. — Мама все еще разговаривает с мистером О’Гилви. Они появятся позже.

Роуз опустилась в свое любимое темно-синее кресло возле камина и взяла в руки чашку с горячим чаем. Бабуля сидела напротив нее, и девушка видела, что она нервничает. Вся эта суета вокруг наследства ее покойного мужа оказалась для пожилой женщины полной неожиданностью, а приезд столь высокого гостя совсем выбил из колеи.

И не только ее. Вся округа всполошилась, когда узнала, что две картины из трех все-таки решили продать и что скоро сюда приезжает покупатель.

Роуз вспомнила, как позавчера его машина остановилась возле их дома и он вышел с улыбкой на лице и с развеваемыми ветром темными волосами. Его карие глаза блестели так же, как и модные ботинки из тонкой черной кожи, как дорогой красный автомобиль. От него сразу повеяло иным миром, о котором девушка знала только по книгам. Там были южные страны, большие города, ароматы духов и сигар, роскошные женщины и невероятные мужчины. В мире Дилана О’Гилви не нужно было продавать картины, чтобы оплатить учебу внучке, там каждый день был не похож на другой, а люди интересовались не только сплетнями и ценами на овечью шерсть.

Когда молодой человек подошел к ней и протянул руку, Роуз почувствовала, что краснеет. Ее смущение было столь сильным, что весь мир вокруг на мгновение затянулся серой дымкой.

— Приятно познакомиться, — сказал он, пожимая руку. — Значит, вас зовут Роуз, не так ли? А почему у молодой мисс ладони запачканы краской? — И он показал на несколько пятен белил у запястья.

— Моя дочь увлекается живописью, мистер О’Гилви, — вступила в разговор миссис Дандоу, мама Роуз. — Говорят, у нее талант.

— Что ж, это замечательно. — Он дружески улыбнулся Роуз. — Значит, для вас мир окрашен в другие цвета, нежели для всех остальных, да, мисс Роуз? И какой преобладает?