Дженнифер Стилл - Рискуй, если любишь

Дженнифер Стилл

Рискуй, если любишь

1

— Это самый счастливый день в моей жизни! — воскликнула Валери, выйдя из зала суда, где только что официально развелась с мужем.

Она сияла, как полуденное солнце, — так ярко, что на нее было больно смотреть. Впрочем, ее бывший муж последнюю часть этой фразы понял бы буквально. Он-то действительно испытывал невыносимые муки. Валери обобрала его до нитки, ободрала как липку, ограбила дочиста. Она по праву могла собой гордиться.

— Мы должны это отметить! — сказала Валери своему адвокату и по совместительству лучшей подруге Шарлотте.

— Совершенно с тобой согласна, дорогая! Это день и моего триумфа тоже.

Две во всех отношениях блистательные женщины вышли из административного здания скучного темно-серого цвета и в ногу зашагали по тротуару. Валери и Шарлотта были похожи словно сестры. Обе высокие, статные, с прекрасными фигурами, в экстрадорогой одежде. Одинаковые уверенные жесты, походка от бедра, высоко вздернутые подбородки, стальной блеск в глазах… Богатые, самоуверенные стервы — так окрестил бы их любой мужчина, который имел бы несчастье перейти им дорогу.

Валери небрежно откинула за спину блестящие темно-русые волосы. То же самое сделала Шарлотта, встряхнув локонами цвета спелой пшеницы. Женщины переглянулись. Взгляды золотисто-карих и серо-зеленых глаз встретились, рубиновые и карминовые губы растянулись в улыбке, руки с длинными ногтями потянулись друг к другу. Обменявшись коротким торжественным рукопожатием, Валери и Шарлотта, не сбавляя хода, продолжили свой путь.

За углом их ждал черный лимузин — последнее приобретение Валери, которая с сегодняшнего дня снова носила девичью фамилию. Усевшись в салон, подруги на секунду застыли, удерживая серьезное выражение на своих лицах, а потом вдруг расхохотались так, что сползли с сиденья на пол.

— Ты видела его лицо? — простонала Шарлотта. — Он походил на щенка, которого ткнули мордой в недавно сделанную им же лужу.

— Раз уж речь зашла о щенках, мне он напомнил шарпея, — задыхаясь от смеха, произнесла Валери. — Все морщины со лба Ричарда сползли вниз и почти закрыли глаза.

— Шарпеи миленькие, — возразила Шарлотта. — А твоего мужа… прости, бывшего мужа… лапочкой не назовешь.

— Как я рада, что отделалась от него!

— И все благодаря мне, — напомнила Шарлотта и нажала на кнопку, включающую переговорное устройство для связи с шофером. — В «Кварту», Джек!

— Ты лучший адвокат по разводам, — подтвердила Валери, тоже садясь на сиденье. — Иначе я бы тебя не наняла.

— Впрочем, следует признать, твое дело было не таким уж и трудным. Всего-то нужно было представить судье фотографии, на которых твой муж… бывший муж… запечатлен в разных неприличных позах на широком супружеском ложе с Самантой Штерн.

Валери скривилась, будто съела что-то очень горькое.

— Я выброшу эту кровать. А еще лучше сожгу ее на заднем дворе.

— Теперь ты можешь делать с ней и другими вещами что заблагорассудится. Как и со всем домом. Ведь фамильный особняк Ричарда Тейна теперь принадлежит тебе!

— А вот за это нужно выпить немедленно! — Валери открыла дверцу мини-бара и вытащила бутылочку французского шампанского.

— Попросим Джека открыть. — Шарлотта снова потянулась к переговорной кнопке.

— Это еще зачем? Я независимая женщина, сама справлюсь. — Валери сорвала с горлышка фольгу и принялась откручивать проволоку, придерживая пробку. — Бокалы, живо!

— Есть, мэм! — смеясь, воскликнула Шарлотта. — И кем же ты теперь будешь командовать? Ричард-то и на милю к тебе не подойдет.

— Тобой, — успела проговорить Валери прежде, чем из бутылки с громких хлопком, похожим на выстрел, выскочила наконец пробка.

Подруги взвизгнули, счастливо рассмеялись и стерли брызги шампанского со щек и губ. Валери налила вино в бокалы и провозгласила:

— Я пью за свободу!

— Я пью за независимость! — подхватила Шарлотта.

— Мы пьем за успешных женщин! За нас! — закончили они хором, сдвигая бокалы.

Этому тосту было не меньше пятнадцати лет. Они придумали его, когда учились в колледже. И не произносили уже очень давно. С тех пор как Валери вышла замуж за мужчину, который был в два раза старше ее. Прожив с ним в браке четыре во всех отношениях несчастных года, Валери осознала, что ей не хватает той самой свободы, которая позволяет красивым женщинам быть счастливыми.

— Больше никаких браков! — пообещала она, выпив шампанское залпом. — Никогда!

— И правильно. У тебя теперь есть огромный особняк, три автомобиля, яхта и четыре миллиона долларов. Зачем тебе брачные узы? Живи в свое удовольствие. Встречайся с мужчинами, бросай их и соблазняй новых. Никто не отберет у тебя имущество, не заставит страдать, не изменит тебе с твоей подругой в супружеской спальне…

— Кстати, ты кое о чем мне напомнила. — Валери налила еще шампанского. — Ричарду я отомстила с твоей помощью. Как бы теперь насолить Саманте?

— А она и так будет кусать локти, когда узнает, что ты оставила Ричарда без гроша в кармане.

— А на что, интересно, он рассчитывал? Ты лично составляла наш брачный договор. Естественно, там есть множество пунктов, выгодных исключительно мне.

— Ричард всегда был дураком. Его связь с Самантой — очередное подтверждение его умственной неполноценности.

— Хватит уже об этой стерве. Не хочу больше слышать ее имя. Я мечтаю забыть об этой женщине, как о кошмарном сне. Она называла себя моей лучшей подругой, льстила мне, подлизывалась, подбиралась как можно ближе…

— И добралась до вашей с Ричардом постели. Ближе уже некуда. Надо быть осмотрительнее в выборе друзей. — Шарлотта обняла Валери за плечи. — Вот я ни разу тебя не предала. Пока что.

— Только попробуй, — с шутливой угрозой произнесла Валери. — Если уж я и к тебе потеряю доверие…

— Никому не верь, каким бы хорошим человек тебе ни казался. — Шарлотта поднесла бокал к губам и сделала большой глоток. — Я не в счет. Мне можно доверять как раз потому, что я не скрываю своей истиной сущности. Во всеуслышание готова заявить, что я дрянь каких свет не видывал. Мне нравится такой быть!

— Как раз за откровенность я тебя и полюбила, — усмехнулась Валери. — Никогда не забуду, как в день нашего знакомства — кажется, нам было по пять лет, — ты заявила, что я одета в жутко уродливое платье.

— И ты сторонилась меня месяц.

— Но я-то знала, что ты права. Мне и самой не нравилось то платье. У моей няньки был отвратительный вкус. Вот если бы моя мать хоть изредка вспоминала о том, что у нее есть дочь, меня даже в песочницу одевали бы в наряды от-кутюр.