Кэрри Максуэл - Опали меня любовью

Кэрри Максуэл

Опали меня любовью

Пролог

— Давайте разберемся и будем говорить на языке, который понятен нам обоим. — Он саркастически улыбнулся. — Вы собираетесь использовать меня для своей карьеры, а так, как попутно вам придется подчистить мою репутацию, мне не следует навязывать вам свое внимание. Я вас правильно понял?

Она прикусила губу. Все было не так. Да, такого внимания она не хотела.

— Проще говоря, — вежливо продолжал он, — вы не хотите, чтобы я дотрагивался до вас.

Она посмотрела на него, зная, что любой из двух ответов был бы неправдой.

— Знаете что… — Он поднялся и, огибая стол, направился к ней. Схватив за плечи, он поставил ее на ноги и притянул к себе. — … Я не верю в это ни на минуту.

Он склонил голову и коснулся губами ее губ. Девушка стояла, безвольно опустив руки, не в силах оторваться от него. Чисто инстинктивно, ничего не видя и не слыша, она обняла его. С нарастающим возбуждением он обхватил ее за плечи, затем его руки скользнули вниз…

Внезапно он напрягся и решительно отодвинулся. Подняв глаза, она увидела, как бешено пульсирует на его шее жилка. Он проговорил тихим голосом:

— У вас странная манера показывать, что мое внимание вам неприятно. Думаю, следует поработать над техникой отказа, если вы не собираетесь в конце концов оказаться в моей постели.

Он опустил руки, повернулся и, обойдя стол, сел на прежнее место.

Девушка тупо стояла не двигаясь, ее мысли путались. Что здесь происходит?! Неужели люди могут так целовать друг друга, а потом просто уходить, как будто ничего не случилось? Что он пытается доказать?

— Что вы хотите доказать? — спросила она слабым голосом.

Он выпрямился за столом и, подняв брови, криво усмехнулся.

— Ну, скажем, так. Я хочу, чтобы вы не обманывали себя. Хочу доказать, — оставим в стороне все остальное, — что вы… ты испытываешь такой же голод, зов плоти, как и я. И это последняя карта, которую мы должны выложить на стол.

У нее подогнулись колени, и она осела на стул. Голод. Было ли для него это равноценно страсти и разве голодом называют то чувство, когда ее тело может сказать все, что не способно выразить бедное сердце?

Этот спокойный взгляд сводил ее с ума. Он сидел слегка наклонив голову и задумавшись.

— Как ты думаешь, сумеем ли мы преодолевать искушение хотя бы до тех пор, пока работа не будет закончена?

Она быстро взглянула ему в глаза и до боли сжала губы. Вот что случается, когда сердце делает все, что ему вздумается, с грустью сказала себе она. Твое глупое сердце ему совсем не нужно.

1

Она прочла книгу за неделю до того, как ей предложили написать сценарий, и хотя «Заледеневшее сердце» по своим литературным достоинствам вряд ли попало бы в списки бестселлеров, но в книге было все, что нужно для потрясающего кассового фильма — страсть, предательство, трагедия и деньги, управляющие всем этим. Сьюзен знала, что удачный Сценарий мог выдвинуть автора в ряды соискателей премии.

Никогда и ни при каких обстоятельствах она не жаждала никаких выдвижений — от одной мысли, что она может оказаться в центре внимания, у нее сжималось горло и глаза наполнялись слезами.

Но признание такого рода стало бы личным горьким триумфом для простой девочки, в которую никто никогда не верил. Если бы только в этом ужасном путешествии не нужно было…

Она сильно нахмурилась, не желая думать о том, что вскоре ожидало ее, и постаралась сосредоточиться на книге и на том, как лучше переделать ее для экрана.

Джудит Рентой, избалованная дама из нью-йоркского высшего общества, выдержавшая тест на мужество и затем в рекордно короткий срок написавшая об этом книгу, была мало подготовлена к испытанию, поджидавшему ее в этих самых лесах прошлой зимой.

Авиакатастрофа в снежную пургу, гибель жениха Алекса Меркленда, умершего у нее на руках, а затем невероятная двухнедельная борьба за жизнь в снегу и нестерпимом холоде, когда она отчаянно пыталась выбраться из леса, — всего этого более чем достаточно, чтобы не сомневаться в успехе будущей картины. Но это только часть истории. Другая ее часть — самая мрачная — ожидала Сьюзен в конце этого пути и называлась Шон Форрестер.

Он был партнером Алекса Меркленда в «Сыпучих Песках», одном из крупнейших предприятий Нью-Гэмпшира по производству кленового сахара. Книга Джудит Рентой описывала его, как «человека глубоко порочного, презирающего женщин и совершенно не достойного доверия и дружбы Алекса Меркленда», и его поступки, казалось, полностью подтверждали эту характеристику.

Когда Алекс привез Джудит в «Сыпучие Пески», чтобы показать ей имение и познакомить со своим деловым партнером и лучшим другом, Форрестер изумил ее тем, что каждый раз, когда они оставались наедине, он начинал делать ей неприличные предложения. Однажды, когда она отражала одну из таких попыток, неожиданно вошел Алекс. После короткой, ожесточенной ссоры между друзьями Алекс и Джудит, несмотря на надвигающуюся пургу, быстро покинули имение на маленьком самолете.

Вспоминая эту историю, Сьюзен поморщилась от отвращения. Конец «Заледеневшего сердца» мог бы быть «свидетельством силы человеческого духа», как сказано на обложке, но в целом был неудовлетворительным. Косвенно Шон Форрестер, виновен в гибели своего партнера, и эта история особенно плохо пахла, если учесть, что Форрестер наследовал половину всего, что принадлежало Алексу в их совместном предприятии. Джудит не раз и весьма прозрачно намекала на это в своей книге.

Сьюзен с содроганием думала о том, что ей придется провести несколько дней в обществе этого человека. Если бы она могла выбирать, то написала бы этот сценарий прямо по книге, как она обычно и делала, спокойно и в полном одиночестве работая в своем доме, который снимала на побережье в Лос-Анджелесе. Но сценаристам редко удается поступать по-своему, когда они имеют дело с таким продюсером, как Дональд Ньюкомб.

— Извини, Сью, — сказал он ей на прошлой неделе в своем кабинете в Голливуде, — но если ты хочешь писать сценарий по «Заледеневшему сердцу», тебе придется поехать в Нью-Гэмпшир.

Сьюзен отреагировала на это заявление весьма патетически: вздохнула, упала в кресло и приняла самое несчастное выражение, которое только смогла изобразить. Она напомнила ему, что терпеть не может летать, что редко покидает свой дом, не говоря уже о родном штате, что вообще не очень любит общаться с людьми и тем более не испытывает никакого желания встретиться со злодеем пьесы, которую должна написать.