Шэрон Кендрик - Жена и любовница Страница 12

Лекси стала теребить свой локон, затем пожала плечами:

– Сейчас я просто стараюсь вести нормальную жизнь.

Ксенон почувствовал тревогу, потому что понял: никогда еще он не видел свою жену такой хрупкой.

– Ты выглядишь уставшей, – заметил он.

– Я правда устала. – Сочувствие и нежность в его голосе ее обезоружили.

Лекси заметила на лице Ксенона беспокойство, и какой-то древний инстинкт требовал, чтобы она обняла его и заставила плохие чувства улетучиться.

– Тебе не нужно чувствовать себя таким потерянным, Ксенон. Я тоже виновата. Я не стану отрицать, что получила удовольствие от того, что мы делали, – это будет слишком большой ложью.

В его чарующих голубых глазах снова загорелся огонь.

– Тогда раздели со мной постель.

Она медленно покачала головой:

– Я не могу. Ты ведь знаешь, что не могу. Это создаст еще больше проблем и откроет давние раны.

Он нахмурился.

– Тогда тебе лучше пойти наверх и отдохнуть, – ответил он. – И я увижу тебя позже за ужином.

Поправив подол своего платья, Лекси посмотрела на него:

– Мы будем ужинать вместе?

– Конечно. Нам ведь обоим нужно есть. Теперь иди, – раздраженно произнес Ксенон, затем заставил себя повернуться к ней спиной.

Одно ее присутствие было для него подобно завлекающей песне сирены, взывающей к тому, чтобы он вновь заключил Лекси в свои объятия, и они смогли бы закончить то, что начали.

Глава 4

– Лекс? – Хм? – Вставай.

Лекси потянулась, все еще не желая возвращаться в реальность. В стране грез она лежала на теплом песке, слышала гул волн, наползающих на берег. Возле нее был мужчина. Он крепко держал ее в своих объятиях и жарко целовал, постепенно растапливая лед печали. Лекси открыла глаза и увидела размытый силуэт Ксенона, склонившегося над ней. Она с ужасом поняла, что мужчиной из ее сна был он. Конечно же это был Ксенон.

Все еще не проснувшись до конца, Лекси взяла очки с прикроватного столика. Как только она надела их, мир вокруг стал четким. Она находилась в розовой спальне – прекрасной комнате, оформленной в нежных пастельных тонах, с огромными окнами, выходящими в парк. На самом деле Лекси никогда раньше здесь не спала, но почему-то даже эта комната была наполнена воспоминаниями, которые хотелось забыть. На этой вот мягкой кровати они с мужем когда-то занимались любовью. Вот на том вельветовом кресле страсть застала их врасплох. Как и на этом ковре. По правде говоря, они занимались любовью во всех комнатах этого дома.

«И вчера мы почти сделали это снова».

Вспомнив непродолжительное эротическое сумасшествие, Лекси вздохнула. Ее сердце стало учащенно биться, а кровь закипела. Она не должна была позволять этому так далеко зайти, не должна была показывать Ксенону, что она все еще желала его. Но как Лекси могла не желать его, когда он был таким прекрасным? Даже сейчас она думала о наслаждении, которое он ей дарил, когда они были вместе. Ей нужно вспомнить о боли. Нужно окружить себя воспоминаниями о том, сколько страданий он причинил ей. Лекси отбросила с лица взлохмаченные после сна волосы, стараясь не обращать внимания на сильные, мускулистые бедра Ксенона, находящиеся так близко к ней.

– Сколько сейчас времени?

– Семь часов. Ты довольно долго спала. – Муж посмотрел на нее, сонную и растрепанную. – Ты хочешь переодеться к ужину?

Конечно же она собиралась переодеваться, но тот факт, что Ксенон невзначай напомнил об этом, разозлил ее. Он родился в богатой семье, члены которой переодеваются к ужину и едят за одним столом. Когда Лекси впервые встретила его мать, она ошибочно подумала, что, раз уж они находятся на прекрасном греческом острове, вполне можно прийти на семейный ужин в джинсовой юбке и футболке. Это было огромной ошибкой. Ее свекровь была одета в шелка и жемчуга. Она окинула невестку холодным взглядом, пронзившим Лекси до самых костей, несмотря на жаркий день.

Лекси мрачно посмотрела на мужа, с ужасом понимая, что ей снова придется столкнуться с разочарованием его семьи. Его мать была холодна к ней с самого начала их семейной жизни. А как она будет вести себя с ней теперь, после того, как Лекси ушла от ее любимого сына?

– Я хотела бы знать наши дальнейшие планы, – сказала она. – Когда мы отправляемся на Родос?

– Так не терпится вернуться туда, Лекс? – В глазах Ксенона загорелись игривые огоньки.

– Не особенно. Но чем быстрее все это начнется, тем быстрее я смогу забыть об этом инциденте.

Лекси присела на край кровати, задумавшись на мгновение, звучали ли ее слова достаточно правдоподобно. Подойдя к туалетному столику, она взяла расческу.

– Я не могу поверить, что снова оказалась в этом проклятом доме, – пробормотала Лекси, посмотрев на свое уставшее лицо в зеркале.

– Не можешь поверить? – Ксенон наблюдал за тем, как она стала проводить расческой по своим густым белокурым волосам, и осознал, как ему не хватало вот такой повседневной близости в семейной жизни.

Он скучал по тем временам, когда они могли, не произнося ни слова, понимать друг друга. Он только сейчас осознал, что тосковал по всему этому с огромной силой. Может, именно поэтому следующие слова так неожиданно сорвались с его губ.

– Я подумал, что, может, ты захочешь дать нашему браку еще один шанс? Разве ты никогда не думала об этом, Лекс?

Она замерла. Это был весьма необычный вопрос, и Лекси хотела отделаться шуткой. Но что-то в его глубоких, чарующих голубых глазах остановило ее. Она поняла, что не может позволить гордости и дальше управлять ее жизнью. Ее брак закончился плохо, но это не значит, что она должна поставить на себе крест. Когда-то Лекси любила Ксенона. Любила настолько, что долгое время ходила с глупой улыбкой, чувствуя легкое головокружение, будто заболела лихорадкой, от которой не существует лекарства.

Но прошло уже столько времени, и Лекси трудно было рационально оценить прошлое.

– Нет, я не думала об этом, – ответила Лекси. – Даже несмотря на то, что жизнь без тебя была трудной. Довольно долгое время, если честно. Ты яркая личность, после твоего ухода мир кажется пустым. Но наш брак был ошибкой, Ксенон. Ты ведь это понимаешь.

Он внимательно смотрел на Лекси, и его следующие слова, казалось, исходили из каких-то темных, неизвестных глубин его души.

– Из-за ребенка. – Вот. Он наконец сказал это.

Признал то, о чем слишком больно было говорить раньше. Прошло уже два года после трагедии, и Ксенон думал, что время поможет излечить раны, поэтому не был готов к боли, которая охватила его.

Лекси увидела, как он переменился в лице, и почувствовала отчаяние, раздиравшее ее на части. Расческа выскользнула из рук и с грохотом упала на туалетный столик. Так хорошо ей знакомое чувство беспомощности и отчаяния завладело всем телом. Лекси все еще чувствовала вину за боль, которую причинила мужу, когда не смогла выносить их ребенка. Из-за ее неуверенности в себе и его постоянной занятости на работе они прекратили общаться. Первый выкидыш оставил после себя пустоту, второй ознаменовал конец. Она никогда не забудет выражения лица Ксенона в тот момент, когда он наконец-то появился в больнице. Он напряженно и неподвижно сидел в палате, возле ее кровати, не в состоянии поднять на Лекси глаза.