Ким Гудолл - Жаркая ночь Страница 20

Это был настоящий мужчина, он был не только невероятно привлекателен и сексуален, но и умен, благороден и захвачен своей идеей, озарен светом творческого вдохновения.

— Так, Кейт…

Сделав над собой усилие, она вслушалась в его слова.

— Ты сказала, что и у тебя есть мечта… тайная мечта. Ты расскажешь мне о ней, как я рассказал тебе о своей?

Ее тайная мечта. Мечта, которая никогда не исполнится. Она почувствовала знакомую боль от ее неосуществимости, но если и хотела, то не в состоянии была сейчас говорить о ней, да и вообще о чем-то другом. Вместо этого она продолжала смотреть на Рекса, на его красивые золотистые глаза, на его четко очерченное лицо, влажные взъерошенные волосы, губы, раскрытые в ожидающей улыбке… и чувствовала, что падает, падает в бездонную пропасть…

— Боже мой! — Слова сорвались с ее губ, прежде чем она успела их остановить. Она чувствовала, что кровь отхлынула от ее лица, пульс почти замер. Покачиваясь, она поднялась на ноги.

Рекс смотрел на нее.

— Ты в порядке? — В его голосе слышалась тревога.

— Все хорошо, — выдавила Катрин.

— Нет, тебе не хорошо. Скажи мне, в чем дело?

Двигайся! Двигайся! — приказала она себе и с огромным усилием направилась в ванную.

— Я в порядке, — повторила она, ее голос звучал так чуждо, что она сама не узнавала его, — просто чуточку закружилась голова… это все жара, я думаю… а может, вино.

Оказавшись в ванной, она заперла дверь и бессильно прислонилась к ней.

— Кейт!

— Пожалуйста, — крикнула она, лихорадочно отбрасывая назад волосы, — оставь меня в покое на минутку. Ты одевайся и… спускайся вниз, хорошо?

Ответа не было, затем прямо у двери послышался его напряженный голос.

— Ты уверена, что все в порядке?

— Да, да!

— Тогда… — Она чувствовала его нежелание уходить. — Хорошо, я оставлю тебя. Но я приду за тобой… через полчаса.

— Не надо, — быстро сказала она. — Не поднимайся. Я сама спущусь.

Она не двигалась с места, пока не услышала, как хлопнула дверь.

И только тогда она пошевелилась.

Подойдя к зеркалу, она вгляделась в свое отражение, стараясь увидеть то, чего не увидела утром. И обнаружила лихорадочный румянец на щеках, выражение шока в глазах, дрожащие губы.

О Боже, помоги мне!

Она была охвачена паникой. Она безумно влюбилась в Рекса Пантера! Уже наступили сумерки, когда через полчаса она закончила переодеваться и вышла на маленький балкон. Воздух был полон благоухания, чувствовалась близость океана. Снизу доносились голоса и отдельные взрывы смеха.

Наклонившись вперед и схватив пальцами железные перила, она посмотрела вниз на веранду.

Флейм, Дерек и Рекс сидели у стола, в руках у них были наполовину опустошенные бокалы.

Ее взгляд остановился на Рексе, сердце вздрогнуло, как только она разглядела знакомый поворот его головы, белую рубашку, которая облегала его широкие мускулистые плечи, услышала его смех в ответ на замечания Флейм…

После того как Дерек ее оставил, Катрин не думала, что может снова полюбить… и не пыталась. Боль, которую она чувствовала после его предательства, была невыносимой, и она не хотела испытать подобное вновь. Но она опять влюбилась. И по иронии судьбы влюбилась в человека, обожающего детей. Она поняла это по недоверчивому выражению его глаз, когда она заявила, что в ее будущей жизни нет места для детей, а случай с маленьким мальчиком на рынке только подтвердил это. Как это сказала его мать?

«— Вы любите детей. Я права?

— Да, я очень люблю детей.

— Я знала это. Вы именно такой человек…»

Да, он был таким человеком. Катрин вздохнула и вернулась в комнату. Человек, у которого уже есть дом, ждущий его жену и детей… потому что его бунгало в Шаугнесси, куда они заезжали перед отлетом, не было домом холостяка. Он хотел и мог иметь настоящую семью, жену, которая создаст мирный оазис в этом деловом, полном стрессов мире и радостное место времяпрепровождения для своих друзей и своих детей.

И в этом доме нет места женщине, которая должна была отказаться от своей сути.

Катрин вновь подошла к зеркалу и полными слез глазами посмотрела на свое отражение. Но она видела там женщину… видела блестящие белокурые волосы, легко спадавшие на плечи, как нравилось Рексу, синюю с белым шифоновую блузку и синюю юбку, выгодно подчеркивавшую линии ее фигуры, помаду на губах, которая делала их еще мягче, еще привлекательнее.

Как же она глупа! Что же заставляет ее провоцировать, завлекать человека… когда она не имеет права так поступать?

Со вздохом она подняла волосы с плеч и уложила их в скромный шиньон. Затем стерла с губ всю помаду, не обращая внимания на то, что ее лицо стало от этого бледным и безжизненным. Она не могла изменить ничего в своей одежде, больше у нее ничего с собой не было, но ее тело… с этим она может бороться, и она покажет Рексу, как это делает женщина, вынужденная отказаться от себя.

Горько улыбнувшись, она повернулась и пошла к выходу, прихватив по дороге свой фотоаппарат. Рекс что-то прочел в ее глазах, когда сидел на кровати, что и вызвало его ответную реакцию. Он увидел желание, которое она не смогла скрыть вовремя. Но больше этого не случится. Прохладные дружеские профессиональные отношения — вот и все, что их будет связывать.

И она знала, что только такие отношения возможны между ними. Сжав губы, она перебросила ремешок аппарата через плечо. Может быть, с разрешения Флейм она сделает снимки во время обеда, может быть, актриса будет более спокойна и естественна.

Катрин совсем не была в этом уверена, но это давало возможность отвлечься и не думать о своих чувствах к Рексу.

Она приехала сюда работать и с этого момента только этим и будет заниматься!

— Расскажите мне, Флейм, — с обезоруживающей улыбкой Рекс обратился к актрисе, когда она наливала ему вторую чашку кофе, — расскажите побольше о своей матери. Вы сказали раньше, что она была типичной домохозяйкой, которая всегда возилась с вами, которая встречала ваших друзей, когда вы росли.

— Правильно. — Флейм поставила кофейник на подставку в середине стола. — Трудно представить более заботливую мать.

— А ваш отец? — Вопрос повис с воздухе.

Актриса позволила Катрин делать съемку во время и после обеда, и сейчас Катрин сидела чуть в стороне от стола, держа фотоаппарат в руках. Если бы она не смотрела на Флейм так пристально, если бы не сосредоточилась на красивом лице актрисы, то, наверное, не заметила бы легкого движения ее ресниц, которые чуть вздрогнули, когда звезда заговорила.

Заинтригованная, она сделала пару снимков, а затем, притворившись, что полностью занята сменой пленки, стала еще внимательнее изучать ее лицо, в то время как Флейм, нервно потирая кончик носа, сказала с широкой улыбкой: