Мойра Тарлинг - Долгая дорога домой Страница 22

– Сабрина, давай спустимся вниз и дадим Кейт возможность одеться. Если ты мне поможешь, мы сможем выпить по стаканчику апельсинового сока.

– Ладно, – согласилась девочка и, радостно улыбнувшись, выбежала из комнаты вслед за отцом.

Сразу после их ухода Кейт направилась в душ. Наскоро ополоснувшись, она натянула белые шорты и блузку без рукавов с цветочным узором. Волосы она зачесала назад и уложила узлом на затылке.

– Кому оладьи? Или тосты с яйцом? – весело спросила она, войдя на кухню.

– Оладьи! – воскликнула Сабрина. – Обожаю оладьи.

– Я тоже! – радостно поддержал ее Марш.

– Значит, оладьи. – Кейт открыла шкафчик и вынула большую миску. Достав банку пшеничной муки, она начала готовить тесто, заодно включив кофемолку.

Занимаясь стряпней, она убеждала себя, что должна радоваться отсутствию какой-либо неловкости в общении с Маршем. Но вместо этого она чувствовала себя разочарованной и даже слегка раздраженной: ей казалось, будто Марш уже забыл об их страстном поцелуе.

– Доброе утро, – поприветствовал их Спенсер, войдя на кухню через заднюю дверь.

Кейт густо покраснела от смущения, вспомнив, как прошлой ночью он застал ее с Маршем.

– Какая была ночь, какое утро, какой замечательный день, – воскликнул Спенсер. – Кофе готов?

– Э… доброе утро. Кофе еще не сварился.

Спенсер выглядел усталым и таким грязным, словно провел эту ночь на сеновале. Внезапно Кейт вспомнила об обещанном появлении на свет жеребенка.

– Куини! Она ожеребилась? – спросила девушка, догадавшись, что именно в этом и заключается причина его неряшливости.

– Ага. Около пяти утра.

– Потрясающе, – обрадовался Марш. – Мальчик или девочка?

– Мальчик. И поверь, он настоящий красавец. Сразу видно будущего чемпиона. Кто-нибудь хочет прогуляться со мной в конюшню после завтрака и посмотреть?

– Я хочу увидеть жеребенка, – сказала Кейт.

– Так почему бы не сходить в конюшню всем вместе? – предложил Марш.

После завтрака маленькая процессия двинулась по затененной аллее к конюшням. Впереди шли Спенсер и Сабрина, а Кейт с Маршем замыкали шествие.

В тот миг, когда Марш взял Кейт под локоток, ее словно током ударило. Она еле удержалась, чтобы не вырвать руку, таким сильным было охватившее ее возбуждение.

Она мысленно напомнила себе, что их вчерашний поцелуй был ошибкой – ошибкой, о которой не стоит жалеть, но которая впредь не должна повториться.

Ступая на полшага позади девушки, Марш чувствовал исходящее от нее напряжение. Он знал, что Кейт сейчас тоже вспоминает их поцелуй.

Желание остановиться, заключить ее в объятия и снова насладиться вкусом ее чувственных губ было почти непреодолимым.

Но еще сильнее он хотел взглянуть ей в глаза, чтобы увидеть, насколько сильна ее страсть.

Его мгновенную и ошеломляющую реакцию на поцелуй вполне можно было сравнить с ядерным взрывом. Марш не помнил, чтобы когда-нибудь испытывал такое сильное и всепоглощающее желание. Кейт с поразительной легкостью лишила его самообладания, а страсть, которую она в нем возбудила, едва не свела его с ума.

Если бы не появление Спенсера, Марш овладел бы ею прямо на кухонном столе.

Но Спенсер возник в самый неподходящий момент, и в результате Марш провел очень беспокойную ночь. Он и сейчас был весь как на иголках, и ему стоило немалых усилий вести себя как ни в чем не бывало.

Он и сам не понимал, что же произошло, но Кейт, с ее тихим упорством и поистине безграничным терпением, умудрилась растопить лед, сковывавший его сердце.

– Кейт, я должен извиниться перед тобой. – В голосе Марша чувствовалась хрипотца, а от его слов девушку бросило в дрожь.

– За что? – спросила она, пытаясь сохранить

спокойствие, хотя и прекрасно понимала, о чем идет речь.

– За то, как я вел себя прошлой ночью. Я погорячился. Прости.

Он жалеет, что поцеловал ее. Сердце Кейт сжалось от боли, но она постаралась не замечать этого.

– Это был всего лишь поцелуй, – сказала девушка с напускным равнодушием. – Извинения приняты.

Марш замедлил шаг и вдруг споткнулся, резко качнувшись вперед.

Кейт успела его подхватить. Она ахнула, когда Марш налетел на нее, и они снова оказались прижатыми друг к другу.

Ее бросило в жар. Марш стоял слишком близко, его губы были всего лишь в нескольких сантиметрах от ее лица, и все, что могла сделать Кейт, это не дать ему сократить разделяющее их расстояние.

Она попыталась отодвинуться, но Марш удержал ее.

– Спасибо, а то я уже начал считать себя конченым человеком. – Кейт почувствовала щекой его дыхание, и по ее коже пробежали мурашки.

– Пожалуйста, – ответила она, надеясь, что он не заметит дрожь в ее голосе и лихорадочный стук ее сердца.

Когда они дошли до ограды, Кейт обратила внимание, что двор со служебными постройками сильно разросся за прошедшие годы. Спенсер набрал код на замке и открыл ворота.

– Мы перевели Куини в эту конюшню перед отъездом в Ирландию. Мы держим здесь лошадей, которые принадлежат членам семьи. Тут намного тише, – пояснил Спенсер, пока Кейт помогала Маршу пройти через ворота.

В хорошо проветриваемой конюшне было восемь денников – по четыре с каждой стороны.

– Куини в самом просторном деннике, последнем в этом ряду, – сказал Спенсер. Несколько лошадей высунули головы, и Кейт взглянула на Сабрину, с явным любопытством озирающуюся по сторонам. – Подождите минутку, я проверю, как себя чувствуют мама и сын. – Не дожидаясь ответа, он зашагал вперед.

В воздухе витали знакомые запахи лошадей, сена и овса. Кейт улыбнулась приятным воспоминаниям.

Ближайшая лошадь фыркнула и замотала головой.

Сабрина метнулась к отцу и повисла на его руке.

– Папа, мне страшно.

– Но здесь же нечего бояться, – заверил ее Марш. – Хочешь на ручки?

– Да.

Марш осторожно наклонился и поднял девочку.

– А теперь скажи, что тебя напугало.

– Большая лошадь. Она смотрела на меня.

– Она что, показывала тебя зубы и пыталась укусить?

Сабрина нервно хихикнула.

– Нет, она качала головой и смешно сопела.

– Она втягивала воздух, пытаясь уловить твой запах. Это всего лишь любопытство. Ей не часто приходилось видеть таких хорошеньких маленьких девочек, – поддразнил ее папа. – Какого она цвета?

– Коричневая с маленьким белым пятном на носу, – заметно осмелев, сказала Сабрина.

– На двери должно быть написано имя. Кейт, как ее зовут?

– Примула. Ее зовут Примула. – Девушка уставилась на надпись, решив, что это какая-то ошибка. Примулой звали лошадь, на которой она училась ездить верхом. Марш утверждал, что эта кобыла смирная, как ягненок. И оказался прав.