Лиза Смит - Предчувствие

Лиза Джейн Смит

Предчувствие

Максу, несущему свет

ГЛАВА 1

Вы не станете приглашать на вечеринку местную ведьму. И неважно, насколько она красива. В этом и кроется основная проблема.

«Мне все равно, — думала Кейтлин, — мне никто не нужен».

Она сидела на уроке истории и слушала, как Марси Хуан и Пэм Сэссин планируют вечеринку на уик-энд. И с этим ничего нельзя было поделать — мягкий умиротворяющий голос мистера Флинна не мог составить конкуренцию возбужденному перешептыванию двух девочек. Кейтлин слышала их и притворялась, что не слышит, а сама страстно хотела уйти из класса. Но уйти у нее не получалось, и поэтому она бездумно водила ручкой по разлинованной страничке в тетради по истории.

Кейтлин обуревали противоречивые чувства. С одной стороны, она ненавидела Пэм и Марси и желала им смерти или чтобы с ними, на худой конец, произошел жуткий нечастный случай, который бы сломил их и унизил. С другой стороны, на душе у нее было очень тоскливо. Если бы они только впустили ее в свой круг… Она не стремилась стать самой популярной девчонкой в школе, ей не требовалось, чтобы ею все восхищались. Кейтлин вполне устроило бы свое определенное место в классе. Одноклассники качали бы головами и говорили: «А, эта Кейтлин, она странная, но что бы мы без нее делали?» И это было бы здорово — стать частью их мира.

Но так никогда не будет, никогда. Марси никогда не придет в голову пригласить Кейтлин на вечеринку, потому что ей никогда не придет в голову сделать что-то, что до нее никто не делал. Никто никогда не пригласит ведьму, никому и в голову не придет, что Кейтлин, красивая, замкнутая девочка с необычными глазами, захочет заглянуть на вечеринку.

Кейтлин вернулась к тому, с чего начала.

«Мне все равно, — думала она. — Это мой последний год в школе. Остался всего один семестр. А потом выпускной, и, надеюсь, я больше никогда их не увижу».

Тут начиналась вторая проблема. В таком маленьком городке, как Тарафэр, она была обречена до конца года каждый день встречаться с одноклассниками и их родителями. И весь следующий год, и через год…

Это неизбежно. Если бы она могла уехать в колледж, все было бы иначе. Но она провалила тесты и не получила стипендию в колледж искусств… и, в любом случае, оставался еще папа. Папа нуждался в ней — и, честно говоря, в деньгах. Так что либо колледж низшей ступени, либо ничего.

Перед Кейтлин расстилались годы, унылые, как зима в Огайо, как бесконечная цепочка холодных классных комнат. Тянущиеся вечно уроки, во время которых девочки планируют вечеринки, куда ее не пригласят. Постоянное отторжение. Нескончаемая тоска и непреходящее сожаление о том, что она не ведьма и не может наслать на них страшное, лишающее жизненных сил проклятие.

Размышляя так, Кейтлин не переставала рисовать. Вернее, рисовала ее рука, а мозг не принимал никакого участия в процессе. Наконец она опустила голову и впервые увидела то, что рисовала.

Паутину.

Но удивление вызывала не паутина, а то, что было под ней. Глаза.

Широко распахнутые, круглые, с густыми ресницами. Глаза Бэмби. Глаза ребенка.

Кейтлин вдруг почувствовала головокружение, как при падении. Словно бы рисунок впускал ее в себя. Ощущение было жуткое… и знакомое. Так случалось всегда, когда она рисовала такие картинки. Именно из-за них ее называли ведьмой.

То, что было на рисунках, сбывалось.

Кейтлин встряхнулась. Ей стало тошно.

«О, пожалуйста, только не это, — подумала она. — Только не сегодня и не здесь, не в школе. Это просто каракули, это ничего не значит. Пожалуйста, пусть это будет просто рисунок!»

Но тело не слушало разум, оно напряглось и похолодело, приготовившись к тому, что должно произойти.

Ребенок. Она нарисовала глаза ребенка, значит, какой-то ребенок в опасности.

Но что за ребенок? Кейтлин не отрываясь смотрела на нарисованные глаза, и ее словно бы кто-то тянул, чуть ли не дергал за руку. Пальцы подсказывали, что надо нарисовать дальше. Небольшой полукруг с маленькими скобками по краям. Курносый нос. Большой, полностью заштрихованный круг. Рот, открытый от страха, удивления или боли. Большая дуга — круглый подбородок.

Множество длинных спиралей вместо волос и… Зуд в руке прошел, она перестала дергаться, потребность рисовать схлынула.

Кейтлин выдохнула.

Вот и все. Ребенок на рисунке, судя по длинным волосам, был девочкой. Вьющиеся волосы. Симпатичная маленькая девочка с вьющимися волосами и с паутиной на лице.

Что-то должно произойти с ребенком, и паук будет принимать в этом участие. Но где… и с каким ребенком? И когда?

Сегодня? На следующей неделе? В следующем году?

Недостаточно информации.

Информации всегда не хватало. Это было самой ужасной частью ужасного дара Кейтлин. Ее рисунки неизменно оказывались точны, становились явью. В конце концов она встречала в реальной жизни все, что рисовала на бумаге.

Но не могла предупредить об этом.

Вот сейчас, что она должна делать? Бегать по городу с мегафоном и призывать детишек остерегаться пауков? Отправиться в начальную школу на поиски девочки с вьющимися волосами?

Даже если бы Кейтлин пыталась предупреждать о грозящей опасности, люди бы шарахались от нее, словно она может навлечь на них то, что рисует. Как будто она не предсказывает, а насылает несчастья.

Рисунок поплыл у нее перед глазами. Кейтлин моргнула, и он снова стал четким. Чего ей не следует делать, так это плакать. Потому что Кейтлин никогда не плачет.

Никогда. Она не плакала с тех пор, как умерла мама. Тогда Кейт было восемь, и она научилась сдерживать слезы.

У входа в класс послышался шум. Голос мистера Флинна, обычно такой спокойный и мелодичный, что навевал сон, умолк.

Крис Барнэбл, на шестом уроке дежуривший по школе, принес розовый бланк. Вызов с урока.

Кейтлин наблюдала, как мистер Флинн взял вызов, прочитал, потом с сочувствием оглядел класс и поморщил нос, чтобы вернуть очки на место.

— Кейтлин, тебя ждут в кабинете директора.

Она уже собрала учебники. Очень прямая спина и очень высоко поднятая голова: так она шла по проходу между партами. «КЕЙТЛИН ФЭЙРЧАЙЛД К ДИРЕКТОРУ. СРОЧНО!» — вот что было написано в вызове. Почему-то из-за уточнения «срочно» фраза приобретала зловещий смысл.

— Снова неприятности? — ехидно поинтересовался кто-то на первых партах.

Кейтлин не узнала по голосу, кто это был, но оглядываться не стала и вышла вслед за Крисом из класса.