Джим Батчер - Убийственная любовь

Джим Батчер

Убийственная любовь

У Гарднера Дозуа есть куча наград за его антологии, в которых он хорош, и я присоединился по его приглашению, чтобы внести вклад в антологию, над которой он с Джорджем Р. Р. Мартином продолжал работать, под названием Star–crossed Lovers. Несмотря на мой энтузиазм, найти отправную точку для Дрезденской истории было для меня трудновато, так как Гарри Дрезден мог бы быть в тройке лучших свободных от влияния звёзд любовников во всём жанре современного фэнтези. Как я мог впихнуть его в историю вроде этой?

Ответ: Поместить его в гущу событий рядом с Мёрфи, когда вроде бы случайные любовные заклятия несут безумие по городу. После этого всё, что мне нужно было сделать – применить его обычную полосу удачи и дико хихикать, печатая всё это.

Название антологии измененилось на Песни о Любви и Смерти после того, как я написал историю, что, вероятно, к лучшему. Иначе, я, возможно, нашёл бы способ устроить драку металлистов, оставаясь в рамках. Никто не заслуживает такого.

– Любовь убивает, – сказала Мёрфи и указала на трупы. Я поднырнул под ленту сцены преступления и вошел в риглевилльскую квартиру. Запах крови и смерти был густым, и это делало висельный юмор неизбежным.

Мёрфи стояла там, смотря на меня. Она не собиралась ничего объяснять. Это означало, что она хотела непредубежденного мнения от консультанта отдела Специальных Расследований Чикагского Полицейского Департамента – то есть меня, Гарри Дрездена. Насколько мне известно, я – единственный чародей на планете, получающий существенную часть своего дохода, работая на правоохранительные органы.

Я остановился и осмотрелся, готовя инвентарь.

Два тела, голые, мужское и женское, все еще переплетались в акте. Один маленький пистолет, незаконный в Чикаго, лежал в мягких пальцах женщины. Два огнестрельных ранения в висок, по одному у каждого. Кровь разбрызгалась двумя пересекающимися веерами, и ещё больше впиталось в ковер. Трупы адски воняли. После смерти с ними произошли кое–какие очень неромантические вещи.

Я прошел немного дальше в комнату и огляделся. Где–то в квартире старый винил играл Квинов. Фредди задавался вопросом, кто хочет жить вечно. Пока я слушал, песня закончилась и началась заново несколько секунд спустя, с ностальгическим треском и поскрипыванием.

Стены были покрыты фотографиями.

Я не имею в виду, что на стенах было много картин, как в доме прабабушки. Я подразумеваю – покрыты фотографиями. Совершенно. Полностью скрыты бумагой.

Я глянул вверх. Потолка это тоже касалось.

Я потратил минуту, медленно обходя вокруг, рассматривая изображения. Все они, каждая из них, демонстрировали обоих мертвецов вместе, позирующих где–нибудь и выглядящих безумно счастливыми. Я шел и всматривался. Множество картинок были почти копиями в большинстве деталей, за исключением разной одежды – по большей части жеманных футболок. В основном это были места для туристов в пределах Чикаго.

Это было, как будто парочка устраивала один и тот же тур отдыха каждый день, снова и снова, собирая каждый одни и те же фотографии.

– Одинаковые футболки, – сказал я. – Жуть.

Улыбка Мёрфи была неприятной. Она крошечная, маленькая мускулистая женщина со светлыми волосами и носом–пуговкой. Я бы сказал, что она настолько симпатичная, что я хотел бы положить её себе в карман, но попытайся я это сделать – и она сломала бы мне руку. Мёрф знает боевые искусства.

Она ждала и ничего не говорила.

– Ещё один договор самоубийства. Уже третий в этом месяце, – я указал на картинки. – Хотя другие были не настолько стукнутыми. Или, м–м, увлечёнными, – я пожал плечами и ткнул в одержимых фотографиями. – Это просто безумие.

Мёрфи разве что слегка приподняла бледную бровь.

– Напомни мне – сколько мы тебе платим за советы, Шерлок?

Я поморщился.

– Да, да. Я знаю, – я помолчал немного, а затем спросил. – Как их звали?

– Грег и Синди Бардалаки, – сказала Мёрфи.

– Ничем вроде бы не связанные мертвые люди, но у всех похожие сцены смерти. Теперь мы переходим к иррациональному и одержимому поведению, как предшественнику... – я нахмурился. Я проверил несколько изображений и подошёл, чтобы осмотреть трупы.

– О, – сказал я. – О, блин–тарарам.

Мёрфи выгнула бровь.

– Нигде никаких обручальных колец, – сказал я. – Никаких свадебных фотографий. И... – я наконец нашел семейную фотографию в рамке, которая была там, среди всех этих снимков. Грег и Синди были на ней, вместе с парой постарше и молодым парнем.

– Боже, Мёрф, – сказал я. – Они не были женатой парой. Они брат и сестра.

Мёрфи посмотрела на переплетенные тела. Они не несли никаких признаков борьбы. Одежда, бокалы для шампанского, и пустая бутылка игристого валялись разбросанными.

– Женатой – нет, – сказала она. – Парой – да.

Она не была удивлена. Она уже выяснила это для себя.

– Ик, – сказал я. – Но это кое–что объясняет.

– Объясняет что?

– Эти двое. Они были вместе – и они были невменяемы, делая это. Тут метка кого–то, вмешавшегося в их разум.

Мёрфи покосилась на меня.

– Почему?

Я развёл руками.

– Скажем, Грег и Синди сталкиваются с Плохим Парнем Икс. Плохой Парень Икс входит в их головы и заставляет впасть в дикую любовь и вожделение друг друга. Они ничего не могут сделать с чувствами, которые кажутся совершенно естественными, но на каком–то уровне знают, что то, что они делают – это не то, чего они хотят, и, помимо прочего, это ещё и безумно неправильно. Их искажённые сознания сталкиваются с их подсознанием, – я указал на фотографии, – и это продолжает нарастать, пока они не перестают справляться и бум, – я выстрелил в Мёрфи из большого и указательного пальцев.

– Если ты прав, то они не просто мертвы, – сказала Мёрфи. – Они – жертвы. Большая разница. Кто это сделал?

– Хотел бы я сказать, – сказал я. – Но единственное свидетельство, которое могло что–то доказать, стекает на пол. Если бы у нас был выживший, возможно, я мог бы присмотреться и увидеть, но за его отсутствием нам предстоит много беготни.

Мёрфи вздохнула и опустила взгляд.

– Два договора самоубийства могли – технически – быть совпадением. Три – уже неестественно. Это больше похоже на метод. Может это быть один из тех вампиров Скави?

– Они отстреливают одиночек, – сказал я, качая головой. – Такие смерти не по их профилю.

– Ты хочешь сказать, что мы должны найти общий знаменатель, связывающий всех жертв? Чёрт возьми, я должна была подумать об этом сама.