Плохая учительница, хороший снайпер - Юлия Стешенко Страница 16

Из наглядных пособий в подсобке нашлось только три огромных плаката: дракон в профиль, дракон анфас и дракон в разрезе. В желудке разрезанного дракона тускло отсвечивали голубоватым сожранные кристаллы империта, явственно указывая на злогадостную природу рептилии.

Снова отхлебнув джина, Хизер печально поглядела в тетрадь. Пункт второй — провести тесты… Макет дракона, конечно, предельно четко проявляет наклонности испытуемых, но можно попробовать и другой раздражитель. Результат будет менее точным — но что поделать? Даже частичное решение проблемы предпочтительнее полного ее игнорирования.

Хизер прикусила кончик пера. К острому можжевеловому послевкусию добавился привкус влажного дерева и дешевой краски.

Как напугать группу студентов, не причиняя этим студентам физического ущерба? Может, вызывать в кабинет по одному и швырять в заходящего камень? Нет, не годится. Рефлексы ловцов летящий булыжник никак не раскроет. А может, пальнуть из жезла над головами? Тоже не то. Хизер учитель — а студенты по умолчанию лояльны учителю. Они даже не испугаются толком, и уж тем более никто не проявит встречной агрессии. А значит, потенциальные снайперы никак не обозначат себя.

Вот дьявол…

Хизер потянулась было к Тедди, но в дверь постучали, и она торопливо нахлобучила плюшевую голову на плечи.

— Да-да!

— О, как мило! — заулыбался умиленно ректор Вильсон. — Вы коротаете вечера с плюшевым мишкой!

Рубашка у Вильсона была нежно-лиловая, расшитая по широкому вороту венком белых ирисов, а на бляхе ремня красовался огромный камень, неубедительно имитирующий бриллиант.

— Простите мое невнимание, — поддернув штаны, Вильсон без приглашения опустился в кресло и вытянул ноги, явив миру лиловые же носки. — Столько дел, столько дел… Позавчера я общался по радиофону с министром образования. Насколько же удобнее, чем банальная переписка! Голос передает в разы больше смыслов, чем текст. А вчера пришлось нанести визит наместнику… Я хотел зайти к вам вечером, но вернулся очень поздно, к тому же у наместника подавали чудеснейший грог. С моей стороны было бы бестактно навещать женщину, пребывая в таком состоянии. Поэтому я решил отложить визит на следующий день — и вот я здесь! — Вильсон широко развел руки, взмахнув широкими рукавами рубашки, как лебедь — крыльями. — Как вам нравится в академии?

— Здесь чудесно, — вежливо улыбнулась Хизер. — Так уютно, спокойно… Мне очень нравится.

— А коллеги? Как прошло ваше знакомство с преподавателями? — ректор подался вперед, положив руку на стол — совсем рядом с ладонью Хизер.

— Замечательно. Весьма просвещенные люди, интереснейшие собеседники, — Хизер откинулась в кресле, снова увеличивая расстояние до нейтрального.

— Значит, вы поладили с коллегами? Я очень рад. Наша Марта… простите, госпожа Кингдон-Куч, бывает резка и прямолинейна. Некоторых эта прямота отталкивает.

— Ну что вы! Я тоже довольно прямолинейна. Думаю, мы с госпожой Кингдон-Куч отлично поняли друг друга.

Что именно поняли, Хизер благоразумно уточнять не стала.

— Вот как? Отлично! А как вам наши студенты? Я слышал, Александр Каррингтон проявил некоторую бестактность? Не обращайте на мальчика внимания. Алекс — замечательный молодой человек, очень одаренный, гордость академии! Вы знаете, какой у него средний балл? Четыре целых, семьдесят шесть сотых! Удивительный результат. Конечно, Алекс иногда делает глупости… Но вы же понимаете: возраст, темперамент, амбиции. Кто из нас не был молодым? Кому не знакомы безумства юности? — ректор бросил на Хизер короткий внимательный взгляд. — Я надеюсь, вы не в обиде на Алекса?

— Ни в коем случае. Александр Каррингтон произвел на меня впечатление человека усердного и амбициозного, — ответила Хизер — и почти не соврала. Алекс действительно был амбициозным и усердным. А еще он был самодовольным засранцем… Но как говорил Вильсон — кому из нас не знакомы безумства юности?

— Вы меня успокоили. Очень рад, что вы нашли к Алексу подход. Но если возникнут сложности — сразу же обращайтесь ко мне! Всегда готов помочь — и советом, и делом, — подвинувшись в кресле, Вильсон снова дотянулся до руки Хизер. — У вас такие холодные пальцы… Вы не мерзнете в этой комнате?

Вильсон не произнес: «Одна», но посмотрел так выразительно, что Хизер с трудом удержалась от гримасы. Почувствовав настроение хозяйки, Хисс выглянул из-под шкафа, повел носом и настороженно уставился на Вильсона. Хизер сделала запрещающее движение рукой, и Хисс послушно скрылся, на прощание раздраженно взмахнув хвостом.

— Если кто-то позволит себе лишнее… Преподаватель или студент… — Вильсон, нежно сжимая ее пальцы, говорил медленно и тягуче — словно размазывал по тарелке засахаренный мед. — Вы молодая и привлекательная девушка, а люди так грубы и навязчивы…

— Да-да, вы совершенно правы, — согласно закивала Хизер. — Люди чудовищно грубы и навязчивы. Помню, выпивали мы как-то с ребятами в «Хромой лисе». Я пошла еще пивка заказать, а какой-то пьяный придурок за жопу меня ухватил.

Смешавшийся Вильсон растерянно моргнул, открыл рот, закрыл и снова открыл.

— О. Вот как. Ужасно. Это ужасно. Вы, наверное, были шокированы…

— До глубины души. Знаете, такие эмоции трудно выражать словами… Пришлось развернуться и зарядить этому мудаку пивной кружкой в рожу.

— Боже мой, — побледнел Вильсон. — И что же потом?

— Потом? Конечно, я заказала еще одно пиво. За свой, между прочим, счет!

— Нет. Я имел в виду — что было с этим м… м… мужчиной?

— Ах, это! Да ничего не было. Полежал на полу, потом поднялся и вышел. Правда, нос немного набок смотрел… но, может, он сразу такой был? Я, честно говоря, не обратила внимания, — наивно округлила глаза Хизер.

Вильсон, сухо сглотнув, убрал со стола руку. Положил ее сначала на подлокотник, потом — на колени. А после, немного подумав, спрятал в карман.

Глава 9. Критерий истины — практика

Практические занятия с группой почему-то не вызывали пакостной внутренней дрожи, от которой скручиваются в клубок внутренности и напрочь пересыхает горло. Наоборот. Хизер ощущала что-то вроде азарта — как будто она вернулась обратно во времени, и ждала ее не убогая бестолковая возня со студентами, а самая настоящая тренировка — та, в которой макет запросто может под задницу тебя пнуть, если не будешь двигаться достаточно быстро.

Еще раз проверив заряд в жезле, Хизер