Пес бездны, назад! (СИ) - Разумовская Анастасия Страница 17

— Идите нахрен!

— Я-то пойду, — он пожал плечами в кургузом грязном пуховике, — да вот только и ты пойдёшь со мной.

— Что?

Она попятилась в ужасе.

— Любовь. Она либо есть, либо её нет. Если нет, то и жизнь — пустая, рваная бумажка. Даже если их, этих бумажек, много. Это ничего не изменит.

Бездомный поднялся, вытер руки о штаны и пошёл прочь, подволакивая левую ногу. Затем вдруг обернулся и пристально взглянул на Осень:

— Ты хорошая девочка. Но это временно. Все девочки когда-то были хорошими.

Осень, открыв рот, смотрела вслед странному старику. А затем бросилась за ним.

— Что вы имеете ввиду?

— Нельзя подняться на гору, не поднимаясь вверх. Без борьбы можно только скатиться вниз.

— Как вы?

Он оглянулся. Прищурился.

— Как я, — кивнул. — Хочешь стать такой же? Я могу научить. Это очень просто делается.

— Не хочу, — зло выдохнула Осень. — Я такой никогда не стану!

— Все так думают.

Бомж снова пошёл вперёд.

— Ненавижу! — закричала Осень. — Вы вот говорите: без любви. А меня никто не любит! Никто! Ни мать: я только обуза для неё. Ни сестра, ни… Никто!

— А ты? — уточнил тот.

— Что — я⁈

— Ты кого-нибудь любишь?

— Любила, — буркнула Осень.

И подумала: как же это странно, что она идёт рядом с асоциальным мужиком, да ещё и пытается ему что-то доказать. Бомж покосился на спутницу, ухмыльнулся, обнажив крупные желтоватые зубы.

— Да?

В его голосе прозвучало издевательское сомнение.

— Да идите вы!

— Так я и иду.

Они снова зашагали молча, и Осень снова попыталась понять, зачем идёт рядом со странным сумасшедшим типом.

— Они все решили, что я — шлюха, — зачем-то сообщила ему и удивилась ещё сильнее.

— А ты?

— А я — нет!

— Тогда не похрен ли, кто там чего решил?

«Он дебил, — обиженно подумала девочка. — Вот только бомж меня ещё жизни не учил!». И, чтобы как-то зацепить его, грубо спросила:

— А ты почему… ну это… бездомный?

— Пить меньше надо было, — равнодушно отозвался бомж, залез в мусорку, достал металлическую банку из-под пепси, бросил её под ноги, раздавил и закинул в пакет, набитый такими же банками.

Рядом с Финляндским вокзалом парочка увидела облезлую кошку, тощую, с отвисшими сосками. Бомж тяжело вздохнул, достал из кармана половину хот-дога, вывернул из теста сосиску и бросил зверюшке. Кошка набросилась и зарычала.

— Добрый, да? — мрачно уточнила Осень.

Снова взгляд из-под лохматых бровей.

— Люблю животинок, — признался бомж. — Не всех. Убогих люблю. Калечек жалиньких. Тебя вот.

— Ну спасибо, — проворчала Осень.

— По молодости все хотят всего и сразу. А если оно не даётся, так либо в омут с головой, либо отобрать у ближнего. Глупое время — молодость. Беспокойное. Юноша бледный со взором горящим смотрит только вперёд.

— А куда ещё смотреть? Назад, что ли?

— На тех, кто рядом. Смотреть. Иногда дюже полезно. Ты жрать хочешь?

Осень пожала плечами:

— Я с помоек не ем.

— Отчего ж с помоек? Я тебе пирожок в ларьке куплю. Ну или в столовой. Ты, должно быть, всерьёз лопать хочешь. Пойдём. Знаю тут одно местечко…

И девочка пошла за ним. Отчего-то ей было безумно любопытно, что произойдёт дальше. Люди оглядывались им вслед.

Они вошли в стеклянные двери пафосного бизнес-центра с большим фонтаном-часами в просторном холле, со стеклянным куполом и удобными креслами, в которых сидели посетители. Некоторые просто болтали, другие ожесточённо стучали по клавиатуре ноутбуков. Столовая оказалась не менее пафосной, чем здание. Осень осторожно потрогала пальцем обивку кресел. Ткань словно вышита мелким цветочком. Столы тоже отсылают к эпохе барокко. А вот цены оказались вполне бюджетными.

— Суп? Плов? — деловито уточнил бомж.

— Давайте я вас сама угощу?

Она вытащила из кармана заветную карточку и вдруг покраснела. Было как-то нечестно отправить хозяина денег в речку, а потом пользоваться его кредиткой.

— Ну да, чтобы я у ребёнка его обед вымогал, — решительно отказался бомж. — Гороховый? Рассольник?

А потом они сидели за роскошным столом в роскошном месте, ели, и Осень устало размышляла на банальную тему, насколько же всё вокруг не то, чем кажется. Вот тот же рассольник: с виду дрянь дрянью, а ведь вкусно — не оторваться. «А ведь Камилла просто хочет быть первой в классе, — вдруг поняла девочка. — Всё вот это она сделала лишь для того, чтобы я забросила учёбу. Потому что в рейтинге восьмых классов первой была я, а Камилла — второй».

У соперницы были очень строгие родители — Осень знала об этом. Слышала как-то, когда Камилла ещё делала вид, что девочки внезапно подружились: «Не пойму, в кого ты такая тупая? Полин, это точно мой ребёнок?» — съязвил отец, а мать одноклассницы отозвалась из кухни не менее «остроумно»: «Не знаю. Может, в роддоме подменили?».

Камилла не была тупой. Учиться в академической гимназии было ужасно сложно, и Осень, наверное, не смогла бы опережать, если бы не помощь старшей сестры. Алиса была гением точных и естественных наук, а ещё умела объяснять просто и доходчиво.

«Я тебя сделаю, — подумала Осень и вскочила. — У тебя ничего не получится! Я всё равно буду лучшей в классе!».

— Спасибо, — вежливо поблагодарила бомжа. — Я обязательно вам отдам. Извините, что была груба. А сейчас мне надо идти — делать домашнее задание.

— Учиться это хорошо. Это правильно. Главное — учиться правильному.

Осень побежала прочь. И как она сразу не поняла? Наверное, потому, что всё вот это было слишком мерзко, слишком противно, чтобы понимать. Рейтинг в школе! Долбанный рейтинг! Ни на что не влияющий, кроме ЧСВ! Ведь главное, не он, главное — сдать ОГЭ. И ЕГЭ. Именно это определит всю твою дальнейшую жизнь, а не какой-то там школьный рейтинг! И можно было бы просто уступить сопернице, раз Камилле так важно стать первой в девятых классах, но…

— Если бы ты сказала мне сама, — процедила Осень, задыхаясь от злости, — просто сказала! Словами через рот! А теперь — нет уж! Фигакушки!

Она сама справится! Сама! Без вредного Эйя, непонятного и пугающего. Без его денег и странной помощи.

Книг было столько, что глаза разбегались. Я шла вдоль рядов и бережно проводила по корешкам пальцем. За столом перед вертикальной полкой сидела ухоженная женщина и быстро барабанила по чему-то, напоминающему музыкальный инструмент. Библиотекарь. Мечта, а не работа. Может мне уволиться из школы и стать библиотекарем? И читать-читать-читать…

— С собой можно взять не более пяти книг, — заметила книжная дама, поправила стёклышки на глазах и вернулась к работе.

Ух ты! Их можно взять с собой! Ничего себе!

— Если нужен компьютер, он во втором зале.

Нужен ли мне компьютер? Ещё бы знать, что это такое. Но… почему бы и не узнать?

— Покажете, как им пользоваться? — дипломатично уточнила я.

Дама любезно встала и провела меня к такой же машине, как та, за которой она работала. Взяла в руки нечто, напоминающее опрокинутую миску, шнурком связанную с машиной. Клацкнула по ней ногтем…

Я потратила примерно час, чтобы понять, как правильно отправлять вопросы чудо машине. А потом узнала, что Питер это ласковое название города по имени Санкт-Петербург и находится он в стране России, при этом Россия это не королевство. А ещё, как смывать воду в унитазе. Чёрт! Это, оказывается, так легко. Что в Питере живёт пять с половиной миллионов человек… Вот тут я долго-долго сидела, не в силах осознать цифру. Да во всей Эрталии нет столько! Что Декарт в этом мире изобрёл свою систему позже, чем её изобрела я, что камень на дорогах называется асфальт и это не камень. Проверила утверждения Германа насчёт бетона. И — конечно! — разобралась в устройстве бензинового двигателя. Не так уж и сложно. Я бы, наверное, и сама его придумала. После парового двигателя это был логичный шаг…

И вот, когда я вбивала: «подскажите, пожалуйста, место, где находится Вечный замок или зеркала-порталы в Санкт-Петербурге», мой телефон запел свою единственную песню о деревьях.