Жена неверного ректора Полицейской академии - Юлия Удалова Страница 19

Но вот это горчичное недоразумение на роль полиционерки ковена никак не подходило. Ни по каким статьям.

А я, вообще-то, старался отвечать за свои кадры.

Но я решил не рубить с плеча, не быть предосудительным, и дать девушке возможность раскрыться.

Проявить себя.

Может, ей нет равных в интеллектуальном искусстве? Или у нее какое-то яркое воплощение?

Может, она — вообще дракон, как и я. Даже какой-нибудь редкий — ледяная, например…

Но когда я поручил курсантке, которая помогала мне с бумагами, Розамунде Саксес, выяснить про нелепую новенькую…

Ответ меня убил. Просто убил.

— Это Бьянка Кастро, — с готовностью доложила Розамунда. — Дочь виконта Кастро. Ее старшие брат и сестра так же обучаются в академии и имеют весьма неплохие результаты по табелю.

— Что ж, раз она из семьи Кастро, значит, имеет хорошее воплощение. Значит, все в порядке.

— О, офицер ректор, боюсь… Это не тот случай. Бьянка приемная в этой семье. Она дефективная. Без воплощения, — Розамунда шумно вздохнула, и я засмотрелся на ее декольте так близко от меня.

Хорошую я помощницу выбрал.

Приятную.

Впрочем, как и всегда.

— Как такое вообще возможно? — нахмурился.

И Розамунда рассказала.

Само собой, виконт и виконтесса Кастро удочерили плебейскую девчонку, которую бы раньше в горничные побрезговали взять, совсем не просто так.

В этом жесте был глубокий политический смысл.

После недавней кончины нашего вконец одряхлевшего короля Ксилена за престол разразилась грызня между двумя наследниками.

Законнорожденным принцем Аристархом и бастардом Тибальдом.

В последние часы своей жизни Ксилен официально признал Тибальда и благословил на царство. Что у умирающего правителя было в голове — загадка.

Подозреваю, он уже вообще не соображал.

На блестящего Аристарха ставили почти все знатные и уважаемые фамилии Фиолента.

В том числе и Кастро.

Больше всех Кастро.

Никто не сомневался, принц займет престол, воссядет, воцарится и осыплет благами всех, кто оказал ему помощь в борьбе с недостойным бастардом.

Каково же было всеобщее изумление, когда, мощно поддержанный средним дворянством, Тибальд очень быстро собрал под свои знамена вполне приличное войско и одержал над Аристархом верх в битве под Беларом.

После чего во славе и величии въехал в столицу и короновался на царствование.

Плебейского происхождения Тибальд, у которого мать была служанкой, и который, в отличие от Аристарха, не имел воплощения и обожал простолюдинов.

Тибальд, который истово поклонялся крестьянской богине Соломке — чучелу, обряженному в женскую одежду.

Сложно было придумать для Фиоленты более странного правителя.

Но пути богов порой неисповедимы.

Аристарха и всех его приспешников показательно казнили на площади. Повесили.

И высшее дворянство затаилось, опасаясь, что полетят головы.

Тибальд не мог вырезать весь высший свет королевства. Но все-таки должен был ответить, чтобы другим неповадно было.

И хитрые Кастро поспешили высказать лояльность новому королю, удочерив дочь посудомойки, вытащенную из жалкого приюта на самой окраине Фиолента.

Они удочерили Бьянку, точно такую же, как сам Тибальд — дефективную, грязного происхождения, без магического воплощения, манер, аристократизма, талантов…

Новый король оценил этот жест как признание родом Кастро своей ошибки, и не стал преследовать их, как подверг санкциям многие другие знатные семьи, поддержавшие его соперника Аристарха.

Я покачал головой.

Упаси меня боги хоть когда-либо в своей жизни полезть в политику.

Это мерзкое, бурливое, грязно-пенное море, из которого просто невозможно выбраться чистым. Я, конечно, следил за новостями, но лишь по мере необходимости, не углубляясь в перипетии дворцовых интриг, как мой отчим.

— Понятно, почему Кастро удочерили Бьянку. Но какого-растакого они отдали ее в мою академию?

— Они не отдали, офицер Рэтборн. Она сама пришла по квоте, которую выделил король таким же, как она. Бьянка захотела стать, как ее брат с сестрой…

Изящно изогнувшись, Розамунда налила в чашку ароматный, горячий, крепкий чай.

Как раз такой, какой я любил.

А она услужливая. И вкусно готовит — недавно подавала блинчики с сиропом, которые сама испекла. Для аристократки умение готовить весьма экзотично.

— Таким же… Без воплощения?

— Именно, офицер Рэтборн.

Я тихо выругался.

Разумеется, я слышал, что наш новый король очень любит простолюдинов. Сирых, убогих, обделенных, притесняемых высокомерными аристократами.

Но не подозревал, что там все настолько критично.

Думать о том, что в мою академию силком впихнули совершенно бесполезную курсантку, которая даже вступительный экзамен не сдавала, как другие, было неприятно.

Поэтому мои мысли перетекли на нечто более приятное.

Например на то, что в своем розовом платье Розамунда Саксес похожа на зефирное суфле.

Интересно, сладкое ли оно на вкус?

Томный взгляд девушки подтверждал, что очень даже сладкое.

А за Бьянкой Кастро я решил на всякий случай понаблюдать и не делать таких поспешных выводов.

Может, девчонке надо было дать шанс.

Присмотреться.

Не может же она оказаться вообще ни на что не годной?

— Если Бьянка дефективная, значит, более подвержена влиянию сильных воплощений. Например, как у тебя… — проронил я. — Вот что, выдай ей из хранилища защитный артефакт, чтобы никто из других курсантов не воздействовал на нее своей силой.

— Как вы можете так обо мне думать, господин ректор? Я, как никто, хотела, чтоб у этой девушки все здесь сложилось, — прижав руку к груди, горячо уверила Розамунда. — Наоборот, хотела ее поддержать. Ведь она такая… Неприспособленная, как неоперившийся птенец. Может быть, пока не будем снабжать ее артефактом? При постоянном ношении он вызывает сильные головные боли. Боюсь, в учебе это Бьянке совсем не поможет.

Я задумался, барабаня пальцами по столу.

Верно, дежурные обереги, которые числились за академией, были изрядно изношенными, впитали энергетику тех, кто их использовал, и потому могли вызывать побочные действия похлеще головных болей. Выдохлись за столько лет работы, чего греха таить.

Сколько я уже рапортов написал в Ведомство познания, чтоб заменили эту древнюю рухлядь — бесполезно!

— Ректор Рэтборн, вы слишком плохого мнения обо мне, если считаете, что я способна причинить зло этой бедняжке. Даже обидно, — медовый голос Роз прозвучал совсем рядом, совсем рядом были ее пахнущие розой пшеничные локоны, искренние голубые глаза и вздымающаяся в корсете грудь. — Я лично возьму ее под опеку и стану курировать, помогу здесь освоиться и позабочусь о ней лучше любого артефакта. Я тоже заинтересована, чтобы Бьянка показала достойные результаты и не посрамила наше любимое учебное заведение. Не посрамила вас, мой ректор…

Я кивнул.

Она предлагала дело.

Розамунда — одна из моих самых выдающихся курсанток. И если она сама вызвалась помочь дефективной, так даже лучше.

Там, глядишь, из Бьянки и удастся вылепить что-то, полезное ковену.

Но нет, все возможные и невозможные шансы дефективная с