Второй шанс. Книга третья - Елена Звездная Страница 21

— Вкус действительно не самый приятный, но большую часть своей жизни я провел на войне, приходилось есть вещи и похуже.

И разместив голову на моем плече, кронпринц продолжил:

— Каждый аристократ неизменно сталкивается с высокими ожиданиями своей семьи. Каждый, но не я. С рождения от меня не требовали ничего. Отец желал, чтобы я был счастлив и только, это все что его заботило. Тетя и дядя мечтали, чтобы у меня было радостное детство. Их всех вполне устроило бы, если бы я вырос беззаботным повесой, наслаждающимся каждым днем своего беспечного существования. Но я хотел большего. Хотел, чтобы мной гордились. Хотел возвысить свой род. Хотел быть полезным отцу. От меня никто ничего не требовал никогда — это угнетало. И заставляло чувствовать себя ничтожным. Но потом появился Эльтериан. Ему требовалась и моя помощь, и моя защита, и он не скрывал этого. Я понимал, что многое из происходящего неправильно, понимал но… я был нужен моему младшему брату, и закрывал глаза на многое. На слишком многое. А потом появилась ты и все изменилось.

Он отставил тарелку, обнял меня обеими руками, и произнес:

— Каждый раз, когда ты требуешь от меня большего — я достигаю большего. И каждый раз, когда я вижу одобрение в твоих глазах, это является самой значимой наградой для меня.

Я молчала, чувствуя тепло и надежность его объятий, и в то же время нарастающее отчаяние где-то в глубине моего сердца.

— Отец постоянно говорит, что ты изменила меня, — Каенар заправил прядь моих волос за ухо, снова обнял обеими руками. — Но истина заключается в том, что рядом с тобой я становлюсь таким, каким всегда хотел быть. Лучшим вариантом своего «я».

Вероятно, на этом нам следовало остановиться, но так как я молчала, Каенар мрачно добавил:

— Обмороков было всего два. Первый — я прикрывал свою группу, не рассчитал силы. Второй — магистр Ксавьен несколько переоценил мои возможности, я не выдержал давления защитного барьера. Это все, Асьен, более подобное не повторялось.

Я знала, что лгать его императорское высочество не станет.

Однако, не могла так же не спросить:

— А после вы с невозмутимым видом появлялись в Башне и бодрым голосом предлагали мне отправиться в Дарстан?

Каенар резко выдохнул, и промолчал.

Значит ответ «Да».

— Я могу спросить «зачем»?

Он долго молчал, и все же ответил:

— Ты ходила грустная и подавленная, а в твоем взгляде читались боль утраты, чувство вины и безумное сожаление. Мне знакомы эти чувства. Слишком хорошо знакомы. Боль от потери товарищей по оружию, чувство вины, за то, что они мертвы, а я, возглавляющий это сражение — жив, и безумное сожаление, с неизменным «Если бы я этого не сделал, они остались бы живы».

Я закрыла глаза, пытаясь сдержать подступившие слезы.

— Однажды, — Каенар говорил тихо и размеренно, его голос так успокаивал, — я сидел у костра один. Бой был опасным, мой план не поддержал никто из старших, но я настоял на своем и в результате… Я сидел у костра абсолютно один, Асьен. Только я. Мы победили. Они превышали нас численностью в семь раз, и все же мы победили. Но это была самая страшная ночь в моей жизни, потому что я сидел у костра, а все мои воины были мертвы. Я был сломлен, подавлен, и столь опустошен, что казалось, от меня осталась лишь оболочка, если вообще что-то осталось. Но я не сдался. Я не собирался сдаваться. Я добился подписания мирного договора в тот же день, и вернулся в столицу, чтобы поступить в академию. Я хотел стать сильнее и вернуться, чтобы та ночь, больше никогда не повторилась в моей жизни. Все что угодно, но только не та ночь. И в Суассоне я увидел в твоих глазах ровно такое же выражение.

Повернув голову, я взглянула на Каенара.

Он на меня.

И на его лице не было ни единого шрама, лишь темные круги под пугающе-черными глазами, что смотрели на меня с нежностью.

— Я не знаю, какой была твоя «ночь», — тихо сказал Каенар, — но в одном я могу тебе поклясться — Эльтериан никогда не получит тебя. Никогда.

Он все понял…

— Поэтому не слушай отца, я стану лучшим студентом ВАДа, чего бы мне это ни стоило. И я не Гродари, я не стану принимать яд, я буду выживать всегда, везде и при любых обстоятельствах. Я это хотел сказать тебе сегодня.

Молча кивнула, с трудом сдерживая подступающие слезы.

Но затем все же высказала:

— И все же я попросила бы вас впредь быть… не столь беспечным.

— Я не был беспечным, Асьен, — Каенар вновь обнял меня, уместив подбородок на моем плече. — Я был максимально собран и действовал по обстоятельствам. Сила Темного артефакта должна была сравнять с землей половину ВАДа. Более четырех тысяч человек. Я мог убраться оттуда вместе с тобой, но теперь, когда ты знаешь о той ночи… как ты понимаешь, поступить подобным образом я не мог. Прикрыть щитом себя — потери более тысячи студентов и преподавателей. Прикрыть тебя — около двадцати… Вот их жизни останутся на моей совести навечно.

Оцепенев от услышанного, я уже не знала, что говорить.

— Мне повезло, — Каенар обнял чуть крепче, — у меня есть ты, мой маленький бесценный личный секретарь с уникальными способностями целителя, но даже если бы ты не смогла помочь, я бы восстановился. Императорская кровь дает множество преимуществ, это одно из них.

Что?

Но это значит… это означает, что тогда, в прошлом которого больше не случится, после ранения Эльтериана, его происхождение стало очевидно? Вот почему он держал меня при себе, заставляя исцелять его снова и снова, потому как с первого раза у меня ничего не вышло, как с Каенаром…

Обернувшись, вновь напряженно посмотрела на кронпринца, он встретил мой взгляд со спокойствием истинного представителя военного аристократического рода, а когда отвернулась, вновь положил голову мне на плечо.

В его объятиях думать было легче. И спокойнее. И появлялась уверенность, которой у меня никогда раньше не было. Уверенность в том, что меня защитят, что мной дорожат, что я не одна.

Внезапно подумала о том, с каких пор я столь спокойно отношусь к объятиям этого мужчины? И поняла, что уже давно. Очень давно. Еще с тех пор, как мне приходилось кормить его после изнурительных тренировок, когда Каенар даже есть самостоятельно не мог. И после того, как кронпринц засыпал, у меня на коленях. И после гибели Гродари, когда я не