Пес бездны, назад! (СИ) - Разумовская Анастасия Страница 24

— Добавочки?

— Эй, забери меня отсюда, — заплакала Осень, пытаясь подняться. Мир плясал.

— Вам повезло, — хмыкнул зеркальный ангел, шагнул к ней, подхватил, закинул на плечо.

Один из насильников ринулся было на него, видимо, пытаясь воспользоваться ситуацией. И встретил носом кулак. Рухнул на пол, громко, по бабьи голося.

— Ты тоже хочешь? — вежливо уточнил Эй у последнего, длиннолицего.

Тот замотал головой и зажмурился.

— Жаль, — честно признался «ангел» и вышел в окно, выбив ногой стекло вместе с рамой.

Осень обхватила его шею, вжалась лицом в мягкие волосы, задыхаясь. Эй посадил девочку в седло мотоцикла, видимо, принадлежавшего кому-то из насильников, взял её лицо в ладони, заглянул в глаза.

— Эй, — шепнул и подмигнул ей. — Я же с тобой. Со мной никого больше бояться не надо. Просто держись за меня крепче.

Затем оседлал байк, Осень вцепилась в его пояс, трясясь от пережитого, и они рванули в ночь.

Они мчали на запредельной скорости, и огни фонарей сливались в светящиеся полосы справа и слева. Девочка прижималась к спасителю. Ей казалось, что она умерла. Совсем. Было холодно и пусто. И даже слёзы уже перестали течь по щекам. Распахнутая куртка Эйя трепетала кожаными крыльями.

Когда они наконец остановились, Осень не могла разжать рук. Парень осторожно снял девочку с седла, взял её ладони и растёр их.

— Испугалась? Надо было сразу меня позвать. Зачем тянула до последнего? Ну же, успокойся. Всё позади. Отвезти тебя домой?

— Н-нет, — она ткнулась носом в его вязанный свитер.

— Тш-ш, было б из-за чего пугаться, — рассмеялся он. — Хочешь, я их всех убью?

Осень замотала головой, всхлипнула.

— П-п-почему он-ни…

— Потому что козлы. Я же предупреждал.

Эй обнял девочку, поставил её ступни на свои кроссовки и попятился, раскачиваясь, словно в танце. Подул в волосы.

— Хэй, люди вообще мудаки. Не парься. Будь как я.

— Я его любила.

— Ну и дура. Любить вообще никого нельзя.

Осень зарылась в его тёплый свитер. Он пах чем-то тёплым и не очень приятным. Псиной? Но девочке сейчас этот запах казался самым лучшим ароматом на свете.

— Пошли, — Эй снял её с себя, взял за руку и потянул за собой. — Идём, купим чего-нибудь пожрать и выпить.

Девочка дёрнулась. Он обернулся, остановившись, а потом хмыкнул:

— Я про кофе. Горячий и крепкий. И шаверму, да?

— Да.

Она сжала его ладонь. Эй скинул с себя куртку и накинул Осени на плечи.

— Насчёт убить я серьёзно, — заметил безмятежно. — Пустячок, а душу согреет.

— Тебя посадят, — девочка почему-то сразу поверила в его слова.

— Меня? Меня — нет. Я — бог. Понимаешь? Да не, ты пока не вдупляешь. Я — царь, я — раб, я — червь, я — бог!

Он вскочил на парапет и, раскинув руки, пошёл, пританцовывая, по тонкой чугунной рельсине над смолисто сверкающей рекой. Осень вцепилась в его штанину:

— Перестань! Я боюсь.

Эй обернулся, смеясь.

— За меня? Серьёзно? Как же вы жалки, люди! — закричал он. — Всю жизнь чего-то боитесь. Давай сюда, малявка, я покажу тебе, каково это — жить и не бояться.

И протянул ей руку. Осень закусила губу. Её всё ещё тошнило, и голова кружилась, а в мыслях царил сумбур. Ей казалось, что она спит, и во сне мир раскачивается, словно качели-лодочки. Эй совершенно точно был сумасшедшим. А ещё он не мог быть. Ведь он жил за зеркалом. Но и там жить не мог.

Это всё бред. Бред. Бред. Бред!

И она решилась. Вцепилась в его ладонь, и парень рывком поставил девочку на парапет, спиной к себе. Обхватил за талию, прижимая спиной к своей груди. Она дёрнулась, но в его руке не было угрозы, лишь поддержка и твёрдость.

— Верь мне, — прошептал парень, обжигая ухо горячим дыханием.

— Я никому не верю.

— Правильно. Никому не верь. Кроме меня. Я научу тебя летать. Раскинь руки.

Она послушно развела дрожащие ладони. Откинула голову, почувствовав правым виском и скулой щетину на его горячей щеке.

— Умница. А теперь иди.

— Я боюсь.

— Я рядом. Это страшнее. Давай, вперёд.

Осень сделала шаг. Мир шатался. Река словно застыла, переливаясь чёрной чешуйчатой змеёй. Ещё шаг. Третий. А потом оба упали на набережную. Ржущий Эй оказался под Осенью. Та вывернулась, села верхом и со злостью ударила парня кулаком в плечо.

— Я же говорила, что упадём!

— Ну и ничего не случилось. Разве нет?

Он лежал на асфальте расслабленный и довольный и ухмылялся. Осень посмотрела в его весёлое лицо, в блестящие, словно полированный металл, чёрные глаза, в бесшабашную улыбку, а затем наклонилась и поцеловала в губы. Эй отстранил её. Мягко, но твёрдо.

— Тш-ш, ты мелкая. Когда там тебе шестнадцать?

— В декабре.

— Ну вот до декабря и подожди. Ага?

А потом вскочил, обнял и прижался лбом ко лбу, закрыв глаза.

— Но сначала как следует подумай. Те сволочи по сравнению со мной — пушистые котятки и няшки.

— Мне всё равно.

Эй засмеялся в голос, увлёк девочку за собой в лабиринт улиц Крестовского острова.

Они шли по пляшущему в лужах свету фонарей, танцуя под музыку со смартфона. То вдруг бежали, то кружились. То просто шли в обнимку, слушали на двоих музыку в наушниках, пили мерзкий горячий кофе и ели шаверму, купленные в ларьке «24 часа». Когда Осень устала, Эй посадил девочку на шею и поскакал козликом, оглушительно мекая и приставив её пальцы к своим вискам.

— Перестань! — смеялась она, пытаясь вырвать руки.

На рассвете они вышли на набережную залива. Эй, посадив девушку на гранитный парапет, сбежал вниз, но вскоре вернулся, схватил Осень за руки, потянул за собой. Ошалевший сонный мужик внизу рядом с небольшим катером тупо смотрел на странную парочку. Эй шутливо поклонился девочке, прижав левую руку к сердцу, а правую отведя в сторону, помог забраться на борт. Запрыгнул сам, взвёл мотор, и катер рванул на запад.

— А как ты… — крикнула Осень ему на ухо, обхватив парня за талию.

Тот обернулся. Растянул губы в хищной усмешке:

— Я его купил. Ты когда была в Кронштадте в последний раз?

В продуваемом всеми ветрам городе-порте они гуляли недолго. Осень как-то сразу сникла, ноги словно налились чугуном. Голова потяжелела. Девочка шла и ныла, что ей холодно, и улицы грязные, и… Эй хмыкнул, достал смартфон и снял квартиру буквально в пару кликов. А затем вызвал такси.

«Хорошо жить с безлимитной кредиткой, — думала Осень, поднимаясь по сбитым ступенькам вонючей лестницы. — Когда ты можешь просто в три раза переплатить, чтобы не ждать обозначенных сроков». К её удивлению, Эй продемонстрировал хозяину паспорт.

— Я думала, у тебя таких документов не водится, — прошептала она изумлённо, когда они остались одни.

Эй фыркнул.

— С чего бы? Странные мысли.

Вода в душе оказалась едва тёплой, и Осения, быстро завершив водные процедуры, забралась на широкую двуспальную кровать, закуталась в несколько пледов и уставилась на экран телевизора, в котором уютно трещал камин. Вернее, видео камина. Глаза девочки закрывались.

— Надо было просто отвезти меня домой, — проворчала она.

— Выспишься и отвезу, — серьёзно заявил Эй, сел на ковёр на полу, согнул колено, обхватив его рукой, и запрокинул голову на кровать. — Если тебя в таком виде увидит мать, будет много шума. Оно тебе надо? Во сколько ты обещала быть?

— Утром.

— Ну, позвони сестре и скажи, что задержишься.

Осень предпочла написать смс.

В квартире было уютно и тепло. Через опущенные жалюзи на окне свет проникал мягко и ненавязчиво.

— Почему ты о себе всегда говоришь плохо? — слабым голосом спросила Осень, чтобы хоть что-то спросить.

Парень оглянулся. У него были карие глаза, красноватого оттенка, похожие на перезревшую черешню. На челюсти алела ссадина, наливаясь синяком.

— Потому что я плохой, Осень. Ты даже не представляешь насколько.