Эльфийка и охотник: Дело Аптекаря - Элен Славина Страница 28

— Что? — Мариэль вспыхнула, неожиданно развернулась и выбежала на веранду.

Упав на плетеное кресло, она выругалась на эльфийском, потрогала отцовы сережки (ее это успокаивало) и тут же забыла об охотнике. Затем надела накладки и включила связь. Настроившись на нужный канал, она с облегчением выдохнула. О, как долго она не слышала благодатных разговоров своих любимых зверюшек. Прошло всего лишь пара дней, а ей казалось, что она не разговаривала с ними вечность.

— Прием, прием! На связи Мариэль Тамиор. Меня кто-нибудь слышит?

Многочисленные голоса замолчали, и Мариэль узнала голос одного Мамондика.

— Мариэль здравствуй. Не ожидал тебя услышать, Премудрый Умунь на связи.

— Мой друг, как же я рада! Мне нужна твоя помощь и твои умственные способности. Мои, странным образом, пришли в негодность.

— Я весь внимание. Говори.

— Моя бабушка Глиндменель. Ты же знаешь мою эльфийскую бабушку? — Не дождавшись ответа, Мариэль продолжила. — Так вот она придумала загадку, которую нам не решить самостоятельно. Но от этого зависит жизнь одного очень хорошего пса.

— Мариэль скажи мне, почему бы тебе не узнать ответ у твоей бабушки? Раз на кону жизнь, да еще и как ты говоришь, хорошего пса.

— Бабушка не всегда выходит на связь, да и если она загадала нам загадку, значит, она не такая уж и сложная. Просить ее дать ответ, значит признаться в слабости и бессилии.

— Давай, попробуем вместе ее разгадать. Согласна?

— Да, конечно. Нужно понять, что такое Антарктицит? Ведь он выглядит как игольчатый кристалл. Не представляю о чем речь.

— Ну, это же элементарно. Удивительно, что ты не еще не догадалась. Все на поверхности. Бабушка и вправду не стала бы тебе загадывать сложные загадки, зная, что вам нужна помощь.

— Премудрый Умунь, ты на то и премудрый, если сразу же догадался о чем речь. Но, видимо, мои мозги после отравления плохо функционируют, предпочитая чувствовать себя просто серой массой.

— Подсказываю. О чем ты думаешь, когда слышишь слово Игольчатый?

— Ну, не знаю. Жмунь, маленький колючка. — Не успев подумать, с ходу ответила Мариэль. — Ой!

— Все верно, Мариэль. Речь идет о твоем друге Жмуне. Антарктицит — редкий минерал, образующий игольчатые кристаллы.

— Кристаллы — это слезы. Слезы маленького Жмуня.

— Я же говорил, что все на поверхности. Удачи маленькая эльфийка. И привет Жмуню, пускай забегает на вечерние посиделки в главном дупле. Обязательно передай, мы будем его ждать.

— Спасибо Премудрый Умунь. Обязательно передам!

— Мариэль! — Виктор выбежал не веранду и резко остановился. — Илот не дышит.

Мариэль вскочила с кресла, испуганно взглянула на Виктора и, оттолкнув охотника, дернулась в сторону двери. Ворвавшись домой, она подбежала к дивану и прислонилась к морде собаке. Нос был сухой и еле теплый. Положив руку на бедренную артерию, расположенную в промежности, между ногой и животом, эльфийка замерла. Пульс еле прощупывался, но все еще был. Сердце не переставало сражаться за жизнь хозяина, поддерживая то, что еще можно было поддержать.

Мариэль выдохнула и пошла из гостиной в кухню. Мельком взглянув на Виктора, она слегка улыбнулась и произнесла: “Ложная тревога, все будет хорошо! Я знаю, где взять последний ингредиент. Мы спасем Илота. Дай мне несколько минут.”

Виктор кивнул и направился к любимцу.

— Моя помощь нужна? Если что, я готов. Только скажи, и я мигом.

— Нет, пока ничего. Хотя… знаешь, нужно, чтобы ты подготовил Илота к вливанию сыворотки. Пошли со мной, я дам тебе бритву и мыло.

— Где нужно будет побрить? В промежности? — Виктор произнес это и замолчал. Щеки покраснели и он отвернулся.

— Почему в промежности? На шее, вот тут — слева. — Мариэль провела рукой по своей шее и с интересом взглянула на охотника.

Виктор понял, куда смотрит Мариэль и машинально поправил воротник.

— Все понятно. Сейчас все сделаю. — Схватив со стола бритву и мыло, он незаметно удалился из кухни. Но быстро вернувшись, попросил миску с горячей водой. Получив, что просил, тут же снова испарился.

— Мама, я знаю, где взять последний ингредиент! Мне сказали Мамондики.

— Хм…

— Ты же помнишь, что Антарктицит, это игольчатый кристалл.

— И… дальше то что? Мариэль, ну, говори уже. Чего томишь? Нервы мои испытываешь? Я и так на взводе, да ты еще тут со своими загадками!

— Ничего… просто… короче слезы Жмуня, это и есть тот самый Антарктицит. Вот что я хотела сказать.

Мариэль не взглянув на мать, подошла к столу, где мирно посапывал ее дружок и поняла, что ей снова нужно будет просить у него помощи. Мало ей было его крови, так теперь еще слезы подавай. Откашлявшись, чтобы самой не расплакаться, она аккуратно растолкала Жмуня и присела на стул, чтобы быть с Мамондиком на одном уровне глаз.

Раскачиваясь, словно после похмелья, Жмунь прижал лапки к голове и пригладил свои уши. Мягко улыбнувшись Мариэль, он пропищал что-то невнятное, закатил глаза и снова повалился спать. Видимо, потрясение от взятия крови не прошло просто так.

— Жмунь, проснись. — Мариэль снова раскачала Мамондика и усадила напротив себя. — Ну как ты дружок? У нас тут такое произошло, пока ты спал. Не знаю, как тебе сказать. Дело в том, что твоя кровь не помогла Илоту, и он, к сожалению… он… его больше нет с нами. Теперь он с другими псами, там… — Мариэль показала рукой наверх. — На небе.

Жмунь как-то резко осунулся, сгорбился. Плечи его поникли и маленькие лапки задрожали. Иголки на спине то распрямлялись и делались жесткими и упругими, то сворачивались, превращаясь в пух. Громко плюхнувшись на игольчатый зад, он закрыл ушами мордочку и весь затрясся. Хоботок нервно дергался и издавал странные звуки, то трубил, то хныкал, заворачивался в колечко и вытягивался трубой.

Мариэль первый раз видела такое. Чтобы Жмунь так огорчался из-за чужого пса, а что же с ним было, когда умерла Лариэль? Она этого не видела, но сейчас даже боялась это представить.

— Они очень эмоциональные… — произнесла Иеления и протянула Мариэль пустую пробирку для слез. — Может, не надо было так…

— Как? Были другие варианты? — Мариэль посмотрела на мать и взяла у нее стеклянную емкость.

— Это было жестоко. Даже для тебя.

— Мама, умоляю тебя, во мне течет твоя кровь, поэтому не надо мне говорить о жестокости. — Мариэль отвернулась от матери, зная, что от нее не ускользнул язвительный тон дочери.

Прижав к себе Жмуня, она отодвинула ушки с мордочки любимца и смахнула прозрачные слезы прямо на дно пробирки. С тихим звоном они коснулись стекла и расползлись по стенкам. Игольчатые кристаллы Антарктицита, всецело готовые для использования.