Немая (СИ) - Колч Агаша Страница 29

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

После того разговора я выбрала и извлекла на свет божий две мантии. Для себя серую повседневную, а для Ерофея – коричневую суконную. Простирнула их, высушила и принялась мастерить жениху куртку, а себе платье, фасоны которых давно уже вынашивала в голове. Да и пора было уже за гардеробы наши браться. Время и погода поджимали.

Приданое абитуриенту приготовила знатное. Сшила три смены белья, типа трусы-майки. Смех один, на мой взгляд, но жениху понравилось. Свободные бриджи чуть выше колен с незашитым гульфиком для удобства, за неимением резинки бельевой на шнурок затягивались. Туники просторные с короткими цельнокроеными рукавами. Портков двое. Широкие, чтобы на тренировках движения не стесняли. Не шальвары османские, но для воя будущего удобны. Две рубахи, простые по крою, зато украшенные по воротнику-стойке тесьмой покупной и рядом пуговиц из ракушек, на воздушные петельки застегивающимися.  

Незнакома я с местной модой. На торгу все в одинаковые фасоны одеты. Разве что ткани разнятся. Кто побогаче, из заморских узорчатых полотен сарафаны и рубахи носят. Те, что победнее, изо льна местного белёного или окрашенного в простой цвет одежду шьют да вышивкой трехцветной по подолу и вороту украшают. Беднота так и вовсе нечто дерюжное на себя пялит – не до красоты, лишь бы наготу прикрыть.

– Невместно студиозусу как девка красная рядиться. Одежда должна быть удобной и не требовать излишнего времени на уход. То, что Даша нашила, достойно, – одобрил мэтр мой труд.

Не хватало только куртки. Не хотелось мне во всё черное парня одевать. Чёрный цвет коварный и с претензией. Недаром же раньше только преподаватели с большой выслугой имели право на этот цвет. Ерофею предстоит в Академии друзьями обзавестись, а строгость чёрного может оттолкнуть простых, дружелюбных ребят, но приманить заносчивых гордецов. Оно ему надо?  

Куртку сшила по принципу однобортного сюртука без излишеств в виде широких манжет и отложного воротника. Карманы в боковых швах выкроила. По отрезной спинке до талии для свободы движения заложила встречную складку, по низу шлицу. Плюнув на экономию – столько в подвале ещё тюков таких валяется – подкладку сделала из шёлковой мантии. Шёлком же обработала все края и обтянула простые деревянные пуговицы. Скромно, но стильно и со вкусом.

– Эх, сапоги новые не догадались заказать, – сокрушался дед, рассматривая Ерофея, которого я заставила надеть обновки.

– Даша заказала. Из ваших старых сапог мастер Родим тачает. Завтра забирать пойдём, – доложил немного смущённый нашим вниманием парень.

– Огонь-девка! Всё помнит, всё подмечает, обо всём заботится. Вот что, Ерофей, слово даю: закончишь Академию в пятёрке лучших – отдам за тебя Дарью замуж, – постановил дед, прихлопнул ладонью по столу, но взглянув на меня, добавил. – Если она сама против не будет.

Жених кивнул, а я фыркнула. Делят мои мужчины шкуру неубитого медведя. Поступи сначала, потом уже о выпуске мечтай, – подумала с ехидцей, но условие мне понравилось.   

Непритязательный серый в тусклом освещении подвала при дневном свете оказался благородным цветом старого серебра, с чернотой в складках. Хотелось из него сшить нечто этакое – эффектное, струящееся. Но мечтательную эфемерность развеяла единственным словом: зачем? Как мама дяди Фёдора говорила – «коров очаровывать?». Да и не стоит выделяться излишне. Неужели мало того, что я степнячка и внучка чародея? Чужих нигде не любят, зачем ещё и одеждой акцентировать своё отличие.

Прямая юбка, собранная на талии в мелкие складки, вырез под шею, прямые рукава. Даже вытачки можно было не делать – нет пока у тела моего особых изгибов. Украсила платье просто. Правда, пришлось для этого одно из купленных полотенец изрезать. Ткани для постели приобретённые сероваты, небелёные, а мне хотелось порадовать себя пусть незатейливой, но нарядной деталью. Выкроила три воротничка разной формы, два обшила кружевом, что на рушнике с двух сторон пришито было, третий воротник тесьмой серебристой украсила. Аксессуар сей бесхитростный хорошо освежал платье, и его легко менять и по ситуации, и по настроению.

Жакет-душегрею с баской и воротником-стойкой из зимней мантии того же серого цвета сшила. Сплела тесьму серебристую в замысловатые петли и пуговицы. Спасибо роликам с ютуба об умелой китаянке. Мне так понравилось, как она быстро и ловко навязала застёжек для стёганой куртки, что нашла схему и научилась нехитрой премудрости. Вот и пригодилось. Неприметное, но украшение. Хотелось мне душегрею мехом обшить для тепла и уюта, пусть бы и простеньким, заячьим, да где взять? Всё богатство комплекта – в подкладке из шёлка для жакета и в подъюбнике к платью. Ну и пусть не видно никому – я-то знаю.

Пока возилась с шитьём, всё время спрашивала себя: может, я портнихой в прошлой жизни была? Но понимала, что крой мой далеко не профессионален и шью абы как. Есть в арсенале кое-какие представления да навыки примитивные, и только. Так кто же я? КТО?! Ни имени, ни судьбы...

– Даша, обувку пойдём забирать? – из кухни позвал Ерофей.

В светлицу мою девичью он ни разу не заходил. Невместно это по обычаям местным. Дед зайти может – он родич и старший в семье, а жених, да наедине – ни-ни.

Ещё раз на ощупь поправляю воротничок на платье, подхватываю жакет и павой выплываю из комнаты. Зеркал здесь не видела. Смотрятся красотки в маленькие полированные металлические пластины, но в них или глаз виден, или нос, так малы они. Оценить же себя с головы до ног, увы, нереально.

Зато оценил Ерофей. Вспыхнул, как умеют краснеть только рыжие. Даже на шее пятна красные появились. И заорал:

– Осей Глебович, быстрее сюда!

Перепугал старика, балбесина стоеросовая, тот аж за сердце схватился. Но посидев немного, выпив остывшего отвара и успокоившись, чародей разулыбался:

– Дашенька, красавица моя. Как же ты хороша, стрекозка.  

Так и пошли за новыми сапожками. Я в сандалиях своих разбитых в хлам, Ерофей в стоптанных сапожищах с чужой ноги, но в новой, ладно сшитой одежде. 

Глава 18

– Вот что я скажу тебе, барышня. Не надейся на Ерошку. Он как чародеем станет, забудет о тебе. Чародеи, оне знашь, какие? У-у-у-у… Гордячие. То, что дед твой простой да вежливый, это редкость великая. Не жди журавля в небе, бери синицу в руку, – горячо нашёптывал мне мастер Родим, с опаской оглядываясь на дверь, за которой на крыльце над чем-то своим смеялись парни – жених мой и подмастерье сапожника. – Прождёшь его понапрасну, перестарком станешь, кому тогда нужна будешь? Выходи за Митьку маво. Не сичас – мала ты пока, не созрела. А через пару годков в самом соку будешь, так и свадебку справим.

Мужчина так плотоядно облизнулся, что я шарахнулась от него к двери. Странный какой. Сына сватает, а такое впечатление, что сам жениться хочет.

Тут и парни вошли. Веселье Ерофея в одно мгновение испарилось. Взглянув на покрасневшее от возбуждения лицо и масляные глаза сапожника, он спрятал меня себе за спину.

– Обувка наша готова? – строго спросил мастера, тот кивнул. – Показывай.

Сапоги были выше всяких похвал. Удобные, лёгкие, аккуратные, правда, большеваты немного.

– На вырост сшил. Молодые вы ещё, растёте. Носок поддень, або портянку наверти, и хорошо будет, – мрачно ответил на претензию Родим, пересчитывая полученные за работу грошики.

Поблагодарили, поклонились, вышли.

– Снохач хренов, – зло сплюнул Ерофей. Увидев вопрос в моих глазах, пояснил. – Думаешь, он зачем тебя за Митьку своего сватает? Ты ему приглянулась. Понятно, что не басурман какой, второй женой не возьмёт, а вот сноху в углу зажать… Вымеск колобродный!*

*Вымесок – выродок, колобродный – тупой. (древнерусские ругательства)

Читала я о таком, у Лескова, кажется, но никак не ожидала столкнуться с подобным лично. Пожалела будущую Митькину жену. Заступник из парня никакущий – рохля и отца смерть как боится. Значит, злую ревность на жене срывать будет. Избавьте, светлые боги, от участи такой страшной, – мысленно помолилась я и покрепче ухватила Ерофея за рукав.