Охотники и чудовища - Чернованова Валерия Михайловна Страница 30

«Скоро кое-кому другому понадобится жир растрясать, — проворчала лучшая половина Мэдока. — Особенно в районе живота».

Дог вернулся к своей версии про беременность, и я немного расслабилась. Насчет того, что могу оказаться в интересном положении, я не переживала. У нас с Кириллом уже давно не было отношений, весь свой энтузиазм и мужской запал он, как выяснилось, отдавал Верочке. А других мужчин у меня не было.

Теперь вот есть. Пятая часть Стального принца, из-за которого у меня из головы скоро повылетают все шестеренки и винтики.

— А как насчет аттракционов? — В зеленых глазах хальдага заплясали шертенята.

— А разве здесь есть что-нибудь для взрослых?

— Пойдем посмотрим. — Де Горт взял меня за руку, увлекая за собой вглубь аллеи, деревья которой сплетали над нашими головами свои кривые ветви.

Даже через ткань перчаток я ощущала, как горячи, несмотря на мороз, его пальцы. Особенно когда подушечкой большого пальца его всемогущество принялся поглаживать, дразня и лаская, мне запястье.

Должно быть, хочет, чтобы я тут совсем спятила.

Мощеная, посеребренная инеем дорога привела нас к очередной площадке с качелями и каруселями, над которой возвышалось скромных размеров колесо обозрения.

— Не боишься? — Стальной кивнул в сторону аттракциона.

— Даже не думала, — покачала я головой и первой, подхватив юбки, двинулась к красно-желтой резной кабинке, к которой вели три широкие ступени.

Не знаю, какая сила приводила колесо в движение, наверняка магическая, но вот ее-то я как раз и не чувствовала. Не ощущала магию и в артефактах, иначе могла бы запросто хоть тем кулоном подзаправиться.

Но нэймессе Лизе, понимаешь ли, подавай хальдагов. Одного конкретного хальдага, под завязку напичканного такой манящей магией.

В общем, де Горт был моим уязвимым местом, моим искушением, а такие вот романтические прогулки за ручки и спонтанные поцелуи имели все шансы толкнуть меня на кривую дорожку к верной гибели.

Или, скорее, прямую. Прямую и очень короткую.

Вейр с нами не пошел, заявив (мне), что предпочитает твердо стоять на четырех лапах на земле, а не болтаться в подвешенном состоянии, беря пример с курочки, ну, то есть Гертруды.

«Идите полетайте, голубки, а я здесь осмотрюсь. Попугаю ребятню», — отпустил он нас с миром.

Мы сделали три круга, и за все время, что катались, ни разу не заговорили ни о состязаниях, ни о любовнике Фили, ни о других наинах. В общем, ни о чем, что так меня напрягало, заставляло раздражаться, ревновать или бояться. Болтали о всякой ерунде: о грядущих праздниках, о коллекционном вине, Ладерре и даже Матису немного косточки поперемывали. Его всемогуществу не нравилось, что друг в свои тридцать два продолжает вести себя как раздолбай и думает лишь о попойках и об оприходовании своих наин.

Разумеется, Мэдок так не сказал — это я про себя добавила. А вслух поделилась:

— На последнем испытании я познакомилась с одной из его невест. С Ирмой. Очень приятная оказалась девушка. И необычная наина. Ну прямо как я.

— И что же в ней необычного?

— Тоже не хочет замуж. Это чтобы вы не говорили, что я одна такая неправильная.

Вместо того чтобы привычно нахмуриться (ну вот не нравится ему, когда я за него замуж не собираюсь; видимо, мужское эго от этого страдает), де Горт коварно улыбнулся:

— Просто я еще не сделал ничего, чтобы ты захотела. А если начну делать…

— Лучше не надо! — поспешила вставить я, прекрасно понимая, что, если он решит пустить в ход тяжелую артиллерию, я просто буду не в состоянии бороться со всеми поселившимися во мне демонами.

Вот тут уже улыбка сошла с лица лорда. Пришлось выкручиваться:

— Вы и так уделяете мне слишком много внимания по сравнению с другими леди. Их это задевает, особенно ваших фавориток, — не удержалась я от шпильки.

— И что ты предлагаешь?

— Не выделять никого из нас. Или со всеми устраивайте свидания, или ни с кем.

Де Горт помрачнел, но возражать не стал. Понимал, что я права. Быстро взял себя в руки, снова возвращаясь в образ хальдага-душки. Вышел из кабинки, когда колесо остановилось, протянул мне руку и предложил продолжить прогулку.

Дойдя до небольшого пруда, сейчас, словно стеклом, затянутого льдом, мы повернули обратно. Солнце уже почти скрылось за верхушками деревьев, и я начала мерзнуть. Мэдок это заметил, предложил вернуться к карете. Правда, дорогу выбрал другую — через шумную площадь, на которой как раз в самом разгаре была предновогодняя ярмарка. На ней мы пропустили еще по стаканчику, на сей раз горячего вина с медом и травами, немного согрелись, снова повеселели и, продолжая болтать о бестолковых, но почему-то таких интересных мелочах, спорить и смеяться, незаметно добрались до экипажа.

Обратная дорога до дома тоже прошла незаметно. Я даже ненадолго задремала, убаюканная легкой тряской и своим расслабленным, умиротворенным состоянием. В себя пришла, уже когда карета въезжала в распахнутые ворота особняка.

— Спасибо за чудесный день, леди Адельвейн, — помогая мне выйти из кареты, низким, каким-то будоражащим голосом сказал Мэдок.

— Мне тоже понравилось, лорд де Горт, — честно призналась я, чувствуя, как уголки губ сами собой вздрагивают в улыбке.

Сегодня мне хотелось улыбаться. Что я и делала, поднимаясь на крылечко, входя в холл и приветствуя бледного, явно чем-то напуганного дворецкого.

При виде метнувшегося к нам слуги улыбка сошла с моего лица. А вскоре не осталось следа и от хорошего настроения.

Когда Фрисо выпалил:

— Ваше всемогущество!

— Что произошло? — резко спросил де Горт, превращаясь в привычного мне закованного в ледяную броню Истинного.

— Леди де Морсан… Она… — Фрисо громко вдохнул, а потом на выдохе выпалил: — Она пыталась лишить себя жизни!

Больше ни о чем не спрашивая, хальдаг сорвался с места, взлетел по ступеням и скрылся в коридоре. А я опустилась на банкетку и невидящим взглядом уставилась куда-то перед собой.

ГЛАВА 8

После инцидента с Паулиной дом де Горта превратился в какое-то болото, честное слово. Нет, шварры в нем не поселились — вместо них в особняке теперь царили уныние и тишина. Как есть стоячее болото, время в котором как будто остановилось, застыло. Слуги скользили по коридорам беззвучными тенями, мы с девочками мышками сидели по своим комнатам, боясь нарваться на Стального.

Мэдок был зол и раздражен. Не на нас и, возможно, даже не на Паулину — на себя. На то, что допустил такое. Хотя, как по мне, допустил это не он, а общество Шареса в целом с его загнивающими нравами. Поразводили тут гаремы, выбирая себе жен и асави, да еще и испытывая на прочность психику невест жестокими забавами. Неудивительно, что у девушек сдают нервы. Кто-то, как я, звереет, а кто-то, как Полька, на почве ревности спешит распрощаться с жизнью.

От Илсе я узнала, что де Морсан выпила сильнодействующее снотворное, несколько капель которого в иные ночи помогали ей бороться с бессонницей. А тут взяла и прямо перед обедом опрокинула в себя все содержимое пузырька. К счастью, наину вовремя обнаружила Якобина, ее камеристка. Срочно вызвали лекаря, промыли дурочке желудок, окутали, словно коконом, исцеляющим заклятием и стали дожидаться возвращения лорда.

— Я слышала, как его всемогущество ругал Фрисо, — делилась со мной переживаниями Илсе. — Ох, как же он на него, бедного, вызверился. За то, что сразу его не разыскали, а просто сидели и ждали, пока вернется. А Якобину вообще грозился выгнать, представляете? — От переизбытка чувств служанка всплеснула руками. — Ах, леди Адельвейн, только вы ничего такого не выкиньте, ладно? Себе же навредите, и еще я работу потеряю.

— В ближайшее время отправляться на тот свет я точно не планирую.

Разве что меня кто-нибудь туда отправит без моего согласия.

— И правильно, — похвалила мое позитивное решение Илсе. — У вас вся жизнь впереди. Да и у леди де Морсан тоже… Не представляю, что это на нее нашло.