Ульяна Соболева - Венганза. Высшая мера Страница 36

— Чёрт, Анхелито, может мне приехать, расслабить немного тебя? — она издала стон, когда произносила моё имя.

Эстер одна из немногих женщин, с которыми мне весело. Мы знакомы со школы. Так получилось, что сначала мы просто сидели рядом на уроках, затем она стала подсаживаться ко мне на обеде. Незаметно эта черноволосая девчонка стала неотъемлемой частью моих амигос, присутствуя во всех драках, гонках, гулянках. Я считал её лучшим другом. Независимо от того, что происходило между нами в прошлом, она — единственная, кто принимал меня таким, какой я есть, без всяких прикрас, и всегда оставалась рядом.

— Эстер, прости, но мы это обсуждали…, — образ Чики, откинувшейся на окно, закатывающей глаза от удовольствия, пронесся передо мной яркой вспышкой. Закрыл пальцами глаза, пытаясь избавиться от него.

— Я соскучилась по тебе. Тот раз…я думала, он всё изменит, — понизила голос Амига.

Все мы совершаем ошибки. Моей самой большой стал секс с лучей подругой. За двадцать лет, что мы дружим, это случилось всего несколько раз, после которых все оставалось как прежде. Но самой гигантской ошибкой стал последний секс, который произошел не так давно, когда мы оба невменяемые, после одной из вечеринок, возвращались домой. На утро для меня ничего не изменилось, но Эстер заметно отдалилась. Не давая знать о себе длительное время.

— Ничего не изменилось, Амига. Ты по-прежнему мой самый близкий друг. Никто и ничто не сможет изменить этого.

На том конце трубки повисла тишина.

— Я рада, что всё как прежде, — выдохнула она.

— Я тоже, — улыбнулся, расслабившись от того, что всё встало на свои места.

Я больше не хотел портить отношения из-за секса с ней. Существовало сотни других тёлок, которых я при желании мог трахнуть в любую минуту. Но, мать её, все мысли заполнила Чика. Я до сих пор чувствовал на губах терпкий вкус её плоти, как наркотик, требующий попробовать её снова. Звонок Эстер пробудил нечто, после чего захотелось прийти в этот гребаный особняк, выкрасть Марину и неделю заниматься с ней любовью без остановки. Бл***, я что только что употребил термин «заниматься любовью»? Кажется, я в полнейшем дерьме.

Эстер продолжила о чём-то рассказывать. Я дослушал её и, сославшись на срочное дело, сбросил звонок.

Несколько минут боролся с собой, мысленно проигрывая все те слова, что Чика сказала в её комнате, пытаясь отговорить себя от следующего шага. Но, вместо того, чтобы возненавидеть девчонку ещё больше за то, что заставила почувствовать себя куском жалкого ненужного дерьма, взял и набрал её номер. Она не ответила. Отбросил телефон в сторону, злясь за свой порыв. Ударил кулаком по столу! Превращаюсь в жалкую тряпку, пускающую сопли по какой-то девке. Нет, не правда! Всё это делается для моей семьи, которую не могу подвести.

Я повторял попытки дозвониться до Марины ещё несколько часов. Все они заканчивались лишь монотонными длинными гудками, которые сменялись гнетущей тишиной. Неужели она окончательно сделала выбор в пользу своего идиота жениха? Тогда зачем пыталась остановить, когда я уходил? Почему не скажет отстать от неё лично? И что я сделаю в этом случае? Выкраду и буду держать пленницей, пока не поймет, насколько я ей нужен? Чёрт! Не могу поверить, что даже думаю об этом. Она просто девчонка, от которой мне нужна расплата за грехи её семьи. И этой девчонке нравится видеть, как я унижаюсь, пытаясь снова и снова дозвониться до неё? Бл***ь, наверное, это тешит её самолюбие, наблюдать на дисплее телефона мой высвечивающийся номер. Сука! Как я ещё смел думать о том, чтобы оставить её в покое! Пусть наберется смелости и скажет мне это в лицо!

Связался с Хавьером, взяв номер парня, который пас её. Помощник скинул адрес, по которому находилась девчонка.

Происходящее в съемочном павильоне было как в тумане. То, что встретило меня внутри, заставило кровь запульсировать в два раза быстрее. Чика позировала в прозрачном пеньюаре перед тем ублюдком, что я видел в файле, который приносил Хавьер. Он дотрагивался до её кожи, прося, чтобы она представляла его, а эта… бл***ь, закрывала глаза и трогала свои губы.

Никогда не любил делиться своим. Все мои вещи помечены буквой «А», говорящей о её хозяине. Никто не смел трогать предметы с моими инициалами. А эту чёртову шлюху я успел заклеймить, и не мог позволить какому-то подонку прикасаться к ней. Из груди невольно вырвался рык.

Глаза заволокло кровавой пеленой, руки сжались в кулаки. Этот мудак схватил девчонку, вытягивая свои мерзкие губешки. Убью ублюдка! С рыком бросился к этим голубкам. То, как его тело приземлилось прямо на аппаратуру, со звоном разгромив ее словно кегли, развеяло весь туман, вернув четкий фокус происходящему.

Все мои навыки выдержки летели к чертям. Всматривался в испуганные глаза Чики, из последних сил сдерживаясь, чтобы не переломать ей кости. Та пустота, образовавшаяся в груди от того, что она просила не трогать своего слизняка, теперь вряд ли заполнится. Эта дрянь беспокоилась о своём женихе, а то, что происходило между нами, всё было только игрой! Как я был так слеп и не понял, что она ведет в игре, а не я?!

Она предлагала спокойно поговорить, с непроницаемым выражением лица, не оставляющим сомнений в её безразличии ко мне. Бл***ь, о каком спокойствии она говорит? Я готов в любую секунду сжать руки на её черепе, ломая его, а она предлагает мне поговорить спокойно. Сердце бешено колотилось. Я чувствовал царящий в воздухе страх

То, что её слизняк вызвал охрану, не стало сюрпризом. Такие, как он, не пачкают руки, они привыкли делать всю грязь через других людей, пригодных только для «недостойной» работы. Мне не терпелось размазать это подобие мужчины, указав его истинное место. Перед глазами бледное лицо с трясущимися губами. Я предвкушал то, как превращу его в окровавленный кусок. Сзади подбежала Марина, повиснув на моей руке. Я продолжал медленно двигаться к своей цели, таща её за собой.

Её слова о сделанном выборе расковыряли в груди огромную черную бездну. Любая физическая боль не сможет перекрыть ту, которую причинила эта маленькая дрянь. Для меня оставалось диким, как она, такая чувственная, нежная, открытая, может любить вот это чмо, и так искусно притворяться со мной? За свою жизнь я видел достаточно лжи, чтобы отличить её от правды и за всё время, проведенное с Чикой, не усомнился в её искренности ни на секунду, находясь в полной уверенности в своём успехе. Но те обеспокоенные взгляды, которые она бросала на своего ублюдка, не могли обманывать. Марина любила его. Ярость переполняла меня, вытеснив из головы все мысли о стратегии и последствиях. Руки сжали шею девчонки, приподнимая над полом. Такая же лживая тварь, как и вся её семейка. Желание сжать пальцы не её шее и стереть из своей жизни и с поверхности земли хотя бы одного Асадова затмевало весь здравый смысл. Марина начала задыхаться, и только тогда я понял, что душу её. Разжал пальцы, она упала на пол, откашливаясь. Ещё раз посмотрел на неё, затем на то существо, что забилось среди поломанной аппаратуры. Какие же они оба мерзкие. Одна лживая шлюха, второй тошнотворный трус. Меня передернуло от отвращения. Взяв девчонку за плечи, поднял её с пола, не отводя взгляда, как мазохист, желая услышать подтверждение каждой своей догадке. Глаза Марины наполнились слезами. Она всё ещё пыталась играть, надавить на жалость. Пальцы, соприкасающиеся с её кожей, зажгло, как от горячих углей. Я мог убить её, перестав мучить нас обоих, но решил сделать хуже. Оставить её жить с этим ничтожеством. Зачем нужно было придумывать какие-то сложные планы, когда жизнь уже наказала её, подослав в женихи лишь подобие мужчины. Попробовав на вкус настоящего мужика, каждый раз, как она попадёт в его объятия, должна будет передергиваться от омерзения. Фантазия тут же нарисовала то, как вместо меня это чмо будет трахать Чику на подоконнике, а она подмахивать ему и стонать. Замахнулся и ударил девчонку по щеке, оставляя красный след. Тут же отпустил её. Она схватилась рукой за щеку.