Вечер - Эль Джаспер Страница 36

Я качаю головой.

— Почему?

И снова он улыбается, и это скорее улыбка сожаления, чем что-либо еще.

— Потому что на это способны самые сильные из стригоев. Они делают это специально, чтобы получить контроль над своими жертвами.

Я задумываюсь над этим на мгновение, а затем смотрю на Викториана.

— Спасибо, что предупредил.

Он кивает.

— Увидимся позже, любимая. Будь осторожна. И остерегайся медведей и волков.

Чувство, что мне нужно быть внимательнее, чем румынским хищникам, охватывает меня с новой силой, когда я легкой трусцой выхожу из деревни по тропинке.

Я спешу к горному хребту Карпат.

С какой целью? Понятия не имею.

Часть 6: Новая кровь

Я подумал, что Майлз морочил мне голову, когда рассказывал о Райли По. Черт возьми, если он был не прав. Я не уверен, что когда-либо встречал такую сильную женщину — человека или нет — как она. И это тоже хорошо, поскольку большинству опытных людей с наклонностями было бы чертовски трудно справиться с тремя родословными стригоев. Плохо, однако, то, что она понятия не имеет, что ее ждет. Эли говорит, что она справится с этим. Ной Майлз клянется, что я с удовольствием посмотрю, как она справится. Райли По и не подозревает, что она собирается влиться в мой мир больше, чем когда-либо мечтала. Я бы солгал, если бы сказал, что не жду этого с нетерпением.

— Джейк Андорра

Единственное, что я замечаю во время бега, — это то, что мое сердце бьется примерно десять раз в минуту. Уверена, что любой кардиолог хотел бы увидеть его в действии. Думаю, мне повезло, что эта чертова штука вообще бьется.

Когда я углубляюсь в лес по другой протоптанной тропинке, ведущей вверх и через густой лес, в голове эхом отдаются слова Викториана.

— … хотя душа и тело, к которым ты приходишь, не могут слышать или видеть тебя, они чувствуют твои эмоции. Что бы ты ни испытывала, они это переживают.

Я вроде как уже сталкивалась с этим. Я могла видеть и чувствовать мысли и действия Валериана сразу после того, как он был освобожден из могилы и начал охотиться на невинных. Я могла чувствовать то, что чувствовали они, видеть то, что видели они, но я была самой собой. Я пыталась предупредить их, заставить бежать, но они ничего не слышали. Я также не могла их контролировать. Я была невидимым наблюдателем, но не могла оставаться в стороне от ситуации. Надеюсь, благодаря этому я научусь. Я не могу представить, как просто… попасть в чье-то тело. Проникнуть в его душу. Это совершенно странно.

Темный папоротник хрустит под моими обутыми в сапоги ногами, когда я бегу через лес. Я набираю скорость, которая, кажется, растет с каждым шагом, все быстрее. Я имею в виду, до смешного быстро. Так быстро, что деревья, кусты и камни становятся расплывчатыми. Мои рефлексы молниеносны, и я впечатляю себя тем, что не врезаюсь ни в одну низко лежащую ветку. Я перепрыгиваю через деревья и камни и все, что попадается на моем пути. Я чувствую себя сильной. Я чувствую себя хорошо. Чертовски хорошо.

Я не знаю, как долго бегу, но это чертовски долго. Слабый свет, пробивающийся сквозь деревья, начинает тускнеть, туман становится гуще. Я замедляю шаг. Я совершенно потеряна, и мне все равно, потому что каким-то образом я бесстрашна даже здесь. Я смогу найти дорогу обратно. Я смотрю вверх, сквозь листву, и наблюдаю, как восходит полумесяц.

Я чувствую его присутствие еще до того, как вижу, поэтому замедляю шаг, а затем останавливаюсь.

Эли появляется из-за ствола старой ели, и я чувствую прилив адреналина. Просто увидев его, я испытываю это чувство, и не могу объяснить это иначе, чем тем, что он заставляет меня чувствовать. Кажется, прошло так много времени с тех пор, как мы были вместе, и я признаюсь себе: я скучаю по нему. На самом деле, я чертовски по нему скучаю. Я знаю, что все, что он сделал, он сделал для меня. Только ради меня, а не ради него или кого-то еще. Я никак не могу на это злиться, и я не совсем понимаю, почему я так разозлилась в начале.

Нет, это наглая ложь. Я знаю почему. Потому что он, черт возьми, укусил меня. Хотя я понимаю почему. Я знаю, что он сделал это, потому что любит меня. Глубоко. Я понимаю это. Эли стоит, но ничего не говорит. Только смотрит. И ждет. Лес вокруг нас необычайно живой, но в то же время пронзительно тихий. Внезапно его присутствие ошеломляет меня. Это почти… ошеломляет меня.

Его глаза говорят все.

Инстинктивно я подхожу к нему. Будто вижу его впервые, меня притягивает его запах, его глаза, форма его подбородка, ниспадающие волосы. Он завораживает меня, и все же теперь я его знаю. Я знаю его поведение. Я знаю, что скрывается в сердце, которого, как он клянется, у него даже нет. Я знаю, что его душа, как он клянется, обречена на ад. В этом он ошибается. Я никогда не встречала более заботливого человека. Я хочу его еще больше, чем раньше.

Луна, поднимающаяся все выше, окутывает Эли серебристым сиянием, делая его похожим на сюрреалистичного, мистического, загадочного вампира, которым он и является.

Он такой же свирепый и преданный вампир, каким и является на самом деле.

Великолепный.

Это заставляет мое сердце бешено колотиться.

Пронизывающий ветер двигает воздух, шевелит кроны деревьев над головой и несет с собой предвкушение, возбуждение, будто дикие Карпаты знают, что происходит, что вот-вот произойдет, и ободряюще машут.

В этом ветре чувствуется что-то древнее, и от этого мурашки пробегают по позвоночнику, обволакивают каждый позвонок и покалывают. Я слишком долго жила без Эли, не ощущая себя собой, и хотя я даже не знаю, кто я такая на самом деле, теперь есть одна постоянная черта, которая кажется правильной. Он. Я дрожу, и Эли сжимает мои пальцы, будто знает без слов, не имея возможности прочитать мои мысли, что я чувствую. Вероятно, так оно и есть. Мы идем молча. Я не уверена, как долго мы так идем, переплетя пальцы и соприкасаясь плечами, но это надолго. Как Эли знает,