Дженнифер Линн Барнс - Инстинкт убийцы Страница 41

А теперь он с ней не разговаривал.

— Агент Стерлинг была одной из жертв его отца, — мягко сказала я. Глаза Лии метнулись к моим. По последовавшему за этим прерывистому вздоху я поняла — она знала, что я сказала правду, но не знала, что с этим делать.

Рассказывая Лие, я не чувствовала, что предаю Дина. Она была его семьей. И она открылась мне, как Лия никогда не открывается людям, а это доказывало, как сильно ей хотелось знать, что Дин отталкивает её не только потому, что она облажалась. Жизнь Дина сейчас была минным полем.

— У Стерлинг есть клеймо, вот здесь, — я поднесла ладонь к груди. — Она каким-то образом сбежала. Думаю, Дин помог ей спастись.

Лия постаралась переварить эту информацию.

— А теперь она вернулась, — наконец сказала она, её взгляд замер на чем-то вдалеке. — И Дин, возможно, считает, что он сделал слишком мало.

Я кивнула.

— Эмерсон Коул умерла, и Дин оказался в комнате для допросов со своим отцом, — я откинулась назад, позволяя моей голове упереться в стену. — Пойти в ту комнату, слушать Дэниела Рэддинга — вот, что заставило Дина закрыться в себе. Словно кто-то выкрал его душу из тела. А затем агент Стерлинг позволила ему узнать, что мы пытались в одиночку вести расследование.

— В чём виновата ты, — уточнила Лия.

— Стерлинг и так знала, что я выбиралась из дома, — сказала я. — И, кроме того, я не говорила, чем мы занимались. Я даже не сказала, что вы были там. Я рассказала только о том, что нам удалось узнать.

— Но всё это не имеет значения, — вмешалась Лия, — потому что у каждого студента из этого класса, включая аспиранта, есть неоспоримое алиби. И, вместо того, чтобы использовать нас, как они должны были бы, ФБР со всей своей чудесной мудростью запирает нас здесь, где мы никак не можешь помочь делу или Дину, — Лия накрутила на палец толстую прядь своих темных волос. — А вот и наша любимица.

Я проследила за взглядом Лии. К дому свернула темная машина. Из неё вышла агент Стерлинг.

— Как думаешь, где она была? — спросила у меня Лия.

Чуть раньше Стерлинг заезжала сюда, ровно настолько, чтобы забрать файлы студентов, а затем она уехала. Я думала, что она вернулась, чтобы встретиться с Бриггсом, но сейчас его с ней не было.

Дверь машины Стерлинг открылась, и оттуда выбрался директор. Эти двое выглядели так, словно только что перенесли очень напряженную молчаливую поездку.

— Думаешь, он вернулся, чтобы увидеться с нами? — спросила я, понизив голос, хоть они были и достаточно далеко.

Лия прижала к моему рту ладонь и оттащила меня назад, так, что нас стало почти невозможно заметить. Её глаза сузились в щелочки. Я кивнула, показывая, что всё поняла, и всего через миг, я поняла, почему Лие так нравилась крыша.

Акустика была идеальна.

— Ты можешь взять машину, чтобы добраться до дома, — произнесла агент Стерлинг. Она говорила неумолимым и ровным голосом, предназначенным для допросов.

— Но я попросил тебя отвести меня сюда, — возразил директор. Он говорил баритоном, так же спокойно, как и она. — Я хочу поговорить с мальчиком.

— Тебе не стоит говорить с Дином.

— Кажется, ты забываешь, кто здесь директор, агент.

— А ты, кажется, забываешь, что после происшествия с Лок, вопросы задавала не только я, — она замолчала, выжидая, чтобы слова достигли цели. — У меня есть связи в Национальной Разведке. Люди в Вашингтоне говорят о произошедшем здесь. Как думаешь, что случится, если люди узнают, что с этим делом ФБР помогал сын-подросток Рэддинга?

— В этом деле нечего бояться разоблачения, — тон директора не изменился. — ФБР так или иначе говорили бы с мальчиком, даже если бы он не работал на нас. И если директор Национальной Разведки спросит — а он не станет — нам будет легко всё объяснить. Сын Рэддинга был рядом с самого начала. Он знает Рэддинга лучше, чем кто бы то ни было — включая тебя.

— Я согласилась приехать сюда и дать оценку этой программе, потому что ты сказал, что рассказать о «Естественных» в Вашингтоне было бы ошибкой, — в голос агента Стерлинг прокралась крохотная капля какой-то эмоции, но я не могла сказать, была ли это досада или что-то ещё. — Ты сказал, что я должна увидеть это собственными глазами, чтобы понять, что именно я собираюсь закрыть.

Раньше я гадала, почему директор прислал сюда собственную дочь, раз уж она считала, что программа была ошибкой. Теперь я знала ответ на этот вопрос.

— Слушай сюда, — спокойно парировал директор. — Ты могла бы сдать тот отчет, но ты не стала.

— Как будто ты оставил мне выбор!

— Я всего на всего сказал тебе правду, — директор взглянул на часы, словно стараясь понять, сколько времени он уже потратил на этот разговор. — Эта программа — единственное, что удерживает мальчика на грани. Думаешь, ему было бы лучше у приемных родителей? А может мне отправить Лию Чжан назад на улицу? Однажды она обязательно попадется, и на этот раз, я гарантирую, её будут судить, как взрослую.

Лия рядом со мной заледенела.

— Ты хотел, чтобы я приехала сюда, — произнесла Стерлинг, выдавливая слова. — И я приехала. Но когда я сделала это, ты обещал, что будешь прислушиваться к моим рекомендациям.

— Я бы и прислушался, говори ты что-то разумное. Но удерживать Дина Рэддинга подальше от этого дела — глупо.

Директор подождал, пока она ответит, а когда она промолчала, он продолжил.

— Можешь продолжать болтать о том, как неправильна эта программа, но в душе ты также сильно, как и я, хочешь найти убийцу. А чтобы сделать это, тебе понадобиться использовать «Естественных». И рано или поздно, ты забудешь о принципах. Ты будешь уговаривать меня пересечь черту.

Я ждала, что Стерлинг возразит. Она не стала.

— Конечно, я хочу использовать их! — огрызнулась она. — Но дело не во мне. Не в тебе. И не в бюро. Дело в пяти подростках, живущих в этом доме. В пяти настоящих людях, единственной защитой которых стали правила, которые ты придумал, только чтобы самому же нарушать, снова и снова. Именно ты позволил Кэсси Хоббс работать над делом Лок. Ты настоял на том, чтобы мы привезли Дина поговорить с Рэддингом. Ты устанавливаешь правила и нарушаешь их, противореча самому себе.

— Дело не в этом, — вмешался директор. В отличие от голоса его дочери, он всё ещё звучал безразлично. — Ты расстроена не из-за моей противоречивости. Прошло пять лет, а ты всё ещё злишься, потому что с этой программой я встал не на твою сторону, а сторону твоего мужа.

— Бывшего мужа.

— Ты ушла от него. Ты ушла из ФБР.

— Ну же, папа, скажи это. Я ушла от тебя.

— Ты хоть понимаешь, в какое положение ты меня поставила, Вероника? Как я должен руководить преданностью всего Бюро, если моя собственная дочь не удосужилась остаться? После того несчастного случая с девочкой Хокинс в деле Найтшэйда, боевой дух упал. Мы должны были стать единым фронтом.