Золотые пески Шейсары. Трилогия (СИ) - Лайм Сильвия Страница 41

Они медленно двигались по коридорам дворца, которые сейчас казались такими светлыми и яркими, будто в стенах где-то прятались огромные окна. Но их не было!

Секрет открылся, когда девушка подняла глаза чуть выше вышитых вручную гобеленов и удивительных картин из каменной крошки. Там, у самого потолка, вместо плитки расположились зеркала. Они были направлены друг на друга под углом, так что свет, льющийся из крохотных редких отверстий и попадающий на них, приумножался и освещал все вокруг.

Облицовочный камень стен в каждом коридоре был разным. В том крыле, где жил Торриен, преобладал черный с вкраплением золота. Встречались также на их пути жемчужно-белое замковое крыло, алое с черными прожилками, небольшой проход цвета сапфира с серебром, еще один стальной, с черными разводами…

Много здесь было ответвлений и поворотов. После первого десятка Иллиана сбилась со счета и перестала понимать, куда они идут и как теперь вернуться обратно.

А Торриен тем временем рассказывал девушке, кто живет в каждом из этих дивных проходов. Где-то были покои царевны, где-то – наследного царевича. Прошли они и крыло первого жреца.

При упоминании казиса девушка вздрогнула.

– Саримарх тоже живет во дворце? – удивилась она, вспоминая ночную встречу.

– Конечно, – кивнул мужчина, слегка поправляя ворот светло-желтой рубашки, полы которой не предусматривали пуговиц или иных застежек.

Рубашка выглядела распахнутой, демонстрируя загорелую грудь и бессменные три цепочки разной длины. На самом же деле ткань соединялась в самом низу, уже у линии черных брюк. Рукава тоже оказались необычными. Они были широкими, как колокол, но не достигали даже локтя. Таким образом, взгляду представали мощные бицепсы, окольцованные витыми браслетами, сильные руки и широкие запястья, на каждом из которых блестели золотые обручи, напоминающие наручи воина.

– Казис – правая рука отца, – проговорил Торриен, в очередной раз на их пути поворачивая и теперь спускаясь по широкой лестнице на несколько этажей вниз.

В этот момент, словно в подтверждение слов царевича, они очутились в небольшой зале с высокими витражными окнами прямо напротив троих мираев. Одного из них, совершенно лысого, Иллиана видела впервые, второй, брюнет, вызывал смутное узнавание, а третьим был первый жрец нагов.

Торриен явно не ожидал этой встречи, потому что его движения вдруг замедлились, а тело напряглось, будто подготавливаясь к чему-то.

Иллиана почувствовала это, и ею мгновенно завладело беспокойство. Она усиленно пыталась вспомнить, кто этот второй наг, при взгляде на которого внутри все замирало. Это был высокий мужчина в полном расцвете сил, с огромным черным хвостом и редкими кроваво-красными вкраплениями на нем. Мирай был увешан золотом, как детская игрушка – блестяшками. На руках, груди, поясе, голове – везде были драгоценности. Даже конец длинного хвоста оказался приподнят над землей, и на нем блестели несколько колец, связанных друг с другом цепями.

В этот момент мирай вдруг повернул голову и посмотрел прямо на нее. Остальные двое остались где-то на втором плане, иллиана больше не обращала на них никакого внимания. Остался только этот. Высокий наг с черным хвостом и алыми разводами внутри него.

Длинные темные волосы, резкое, с небольшими морщинками лицо, низкие брови и такое знакомое, немного ироничное выражение лица…

Где-то Иллианна уже видела и его красные глаза металлического оттенка. Глаза, которые, казалось, должны быть совсем другого цвета, чтобы картинка окончательно сложилась.

Бешено бьющееся сердце, что так некстати подскочило к горлу, подсказало Иллиане ответ на вопрос «кто это?» еще раньше, чем Торриен произнес:

– Опусти глаза в пол. Это Аджансар, царь мираев и мой отец…

Дыхание перехватило. Иллиана опустила голову, краем глаз замечая, что Торриен сделал то же самое. Выходит, даже царевичу не позволено смотреть в глаза повелителю всей Шейсары?

Секунды утекали одна за другой слишком медленно. Будто время окончательно замерло.

А затем раздался зычный низкий голос, в котором чувствовалась власть и привычка повелевать.

– Подойди, сын.

Торриен сжал женскую руку и двинулся вперед.

Когда они остановились в паре шагов от царя, Аджансар с легкой небрежностью спросил:

– Кто твоя спутница?

И Иллиана почувствовала на себе взгляд кроваво-алых глаз, от которого кожа начинала зудеть. Также она заметила, что Торриен уже поднял голову и спокойно смотрит на царя.

– Знакомься, отец. Это Иллиана Тангрэ. Моя хасси.

Сердце еще громче застучало в груди девушки. Во рту пересохло. Рисунок на каменных плитках пола рябил в глазах.

– Очень рад, хасси Иллиана, – медленно протянул Аджансар, и девушка скорее почувствовала, чем увидела на его тонких губах улыбку.

В этот момент Торриен сжал ее руку, будто давая понять что-то.

Иллиана тут же подняла голову и улыбнулась царю в ответ.

– Спасибо, – проговорила неуверенно, взглянув прямо в багряные глаза повелителя. – Мне тоже очень приятно.

Вблизи Аджансар выглядел еще более опасным, чем издали. Его будто окружал ореол власти и всеобщего подчинения. При этом царь явно был давно не молод. Его возраст вряд ли сильно отличался от возраста казиса Саримарха, что сейчас стоял за его плечом и едва заметно улыбался.

– Милая девушка, – констатировал наконец Аджансар, словно говорил о погоде или оценивал качество еды. Кивнул жрецу и просто заскользил к выходу из залы, совершенно потеряв интерес к сыну и его хасси.

Черный хвост заструился по каменной плитке, и алые разводы на чешуе в движении стали похожи на кровоподтеки.

Иллиана вздрогнула, проследив за этой обсидиановой волной. В душе шевельнулось странное чувство. Липкое, тяжелое, болезненное.

Саримарх по очереди кивнул ей и Торриену, а затем поторопился последовать за царем. Сейчас его плечи словно бы слегка опустились. Как будто он больше не был наделенным силой и властью великим жрецом всех мираев. Как будто он всего лишь тень своего повелителя.

Таким образом, в помещении осталось трое. Они с Торриеном и наг, который был Иллиане совсем незнаком. Он все еще стоял рядом, провожая царя низко опущенной головой.

Как только дверь за Аджансаром закрылась, незнакомец вежливо посмотрел на Торриена, почти не обращая внимания на Иллиану.

– Теплого солнца, царевич. Чем обязан вашему визиту?

В этот момент девушка почувствовала, что ее мужчина наконец расслабился.

– Лиррияс, это, как ты уже слышал, Иллиана, моя хасси.

На этот раз, после личного представления, наг повернулся к ней и поклонился. Словно до этого момента хасси Золотого змея для него просто не существовала.

– Иллиана, это Лиррияс, главный мастер ароматов, – продолжал царевич церемонию знакомства уже для девушки. А затем вновь повернулся к нагу и проговорил: – Лиррияс, я хочу сделать своей хасси подарок. Такой, который был бы уникальным. Такой, который не посрамил бы самого царя.

Девушка взглянула в глаза царевича и уже открыла было рот, но Торриен внезапно поднес палец к ее губам и улыбнулся.

– Я так хочу, – выдохнул он.

Лиррияс сложил руки в замок и задумался, то и дело бросая на девушку изучающие взгляды. Его длинный хвост нетерпеливо заерзал по полу. Чешуя на нем была странно-бесцветной. Бледной, почти прозрачной. Под слоем змеиной кожи виднелись тонкие алые вены.

Иллиана немного смутилась.

Затем Лиррияс медленным, полным достоинства движением скользнул к ней и, задумчиво помассировав свою блестящую, абсолютно гладкую и лишенную волос голову, протянул ладонь.

– Вы позволите? – спросил он, но неожиданно вовсе не у Иллианы.

Торриен сдвинул брови, но кивнул.

Девушка шумно сглотнула, когда мастер ароматов взял ее за руку и потянул на себя. Между тонких, чисто выбритых губ мелькнул раздвоенный змеиный язык. Неуловимо быстро он коснулся кожи на сгибе запястья, а через мгновение – на сгибе локтя.

Девушка старательно пыталась не морщиться. Если Торриен разрешил эту неприятную процедуру, значит, ничего страшного в ней нет. И все же, как только мирай закончил, она выдохнула, забирая ладонь: