Пэппер Винтерс - Долг по наследству (ЛП) Страница 39

Я пыталась игнорировать своё бешеное сердцебиение.

Джетро подошёл ближе, немного тесня меня назад.

— Вещи, которые ваша мерзкая семейка сотворила с моими предками, меня просто уничтожают изнутри. Ну, что ж вперёд, продолжай верить, что ты чиста и невинна, потому что через несколько часов ты узнаешь истинную правду, и наконец-то поймёшь своими мозгами, что роль плохих парней на протяжении всех веков исполняли именно вы.

Моё горло стянуло, я не могла вздохнуть. Я не думала, что он может сказать или сделать что-то, что разрушит мой защитный барьер, но каждое его слово было тщательно спланированным ударом, которое пробивало брешь в моей защите, обрушивая всё новые и новые удары до того момента, пока я просто не рухну на землю.

Я впилась в него взглядом, в попытке узнать истину.

Были ли мои предки запятнаны в преступлениях, о которых я не могла знать? Мой отец точно не желал полностью открывать завесу тайны, покрывавшей нашу семейную историю, кроме рассказов о том, что мы всегда были задействованы в швейной и текстильной отрасли. Именно так, мы и получили свои фамилию Уивер. Так же, как и Батлеры, Бейкеры, фамилия давалась в соответствии с родом деятельности семьи.

Джетро усмехнулся.

— Ты мне не веришь?

Он положил руки на мои плечи, толкая меня назад, по направлению к конуре. Я запнулась и сильно ударилась спиной об кирпичную кладку конуры.

— Ты не веришь, что твои предки были приговорены к казни через повешение за то, что они сделали с моей семьёй?

Его тёмный взгляд остановился на моих губах.

— Ты не веришь моему слову, когда я говорю тебе, что вы живы благодаря милости семьи Хоук, потому что вам было предложено поставить несколько подписей, для списания долгов?

Его голос становится глубже, посылая предупреждение, которое скользит по моей коже, словно нежный шёлк.

— Ты не веришь, что сейчас ты в моей власти, и я могу делать с тобою всё, что мне заблагорассудится?

Его прикосновение, словно острые иглы, прошли сквозь мой пиджак и тонкий материал платья, посылая не желанные, но приятные ощущения вниз по моим рукам.

Верить ли мне ему? Могла ли я верить? Получается всё, что я понимала насчёт происходящего, полностью переворачивало скрытую истину?

Игры разума. Иллюзия. Все создано, чтобы поймать меня в ловушку.

Качая головой, я дерзко кинула ему в ответ:

— Нет, я не верю в это.

Я чувствовала, как моя кровь забурлила в венах, повышая моё давление, закладывающее уши. Его внимание было сосредоточено лишь на мне, и его взгляд словно горел, прожигал.

— Ничего из того, что ты сказал, не сделает вас жертвами в этой ситуации. Ничего из того, что бы ты мне не показал, не оправдает ваших действий. Ты думаешь, я поверю в какой-то там долг, которому уже более шестисот лет? Очнись же ты! Ничего из этого не будет разбираться в суде в наши дни. И мне совершенно безразлично на то, что ты организовал моё исчезновение или угрожал бы моей семье заряженным пистолетом! Я не верю в этот бред, и, конечно же, я не верю человеку, который утверждает, что закон на его стороне!

Джетро нахмурился, но я продолжала выплёскивать свои слова моему тирану.

— Единственное во что я верю, так это в то, что вы кучка больных и свихнувшихся извращенцев, придумавшие всё это дерьмо, чтобы удовлетворить свою жажду справедливости, пока вы разбиваете жизни остальных. Покажи мне, свой документ на владение мной? Никто не имеет такого права! НИКТО!

Он усмехнулся, его золотистый взгляд потемнел. Его язык жестов, язык тела давал мне понять, что от делового и безразличного уровня общения, все перешло к сексуальному выражению. Это было похоже на таяние ледников, когда зима резко сменялась на вулканический жар.

— Мне нравится, когда ты такая смелая и пылкая. Твоё представление о мире совершенно неправильное. Ты живёшь, словно в сказке, принцесса, и я не тот, кто будет разрушать твой стеклянный замок.

Его плечи расслабились, губы немного приоткрылись, взгляд скользнул по моему лицу и опустился до моих губ.

— Ты считаешь, что у нас нет людей, занимающих высокопоставленные посты? Людей, которые делают то, что мы им говорим, исполняют то, что мы считаем законом? Ты считаешь, что поднявшись до таких высот в обществе и обладая таким несметным богатством, мы не использовали в своих интересах тот закон, который ты думаешь, по своей наивности, будет вас защищать?

Его шёпот прошёл сквозь меня, разбивая надежды, пронизывая меня, его опьяняющим ароматом дерева и кожи.

— Так глупо, мисс Уивер. Мы владеем не только вашей семьёй. Мы владеем всем, и всё принадлежит нам. Наши слова нерушимы. Мы закон.

Он наклонился ко мне, ярость, которую он излучал, сменилась всеполагающей похотью, всё сильнее прижимая меня к кирпичной стене. Его глаза были словно реки, наполненные пылающим огнём, уничтожающим все мои аргументы и мою правду, подчиняя меня, его власти.

— Ты думаешь, я не смогу заставить тебя сделать то, чего я хочу?

Я сделала глубокий вдох.

Он никогда не смотрел на меня так. Никогда не давал повода считать, что может видеть во мне что-то захватывающее. Он относился ко мне как прокажённой, ненормальной. Он смотрел на меня, так будто я была сделана из другого вещества, которое не подходит ему, его природе, которое не сможет удовлетворить его сексуальное влечение.

Но все изменилось.

Излучаемый им интерес ко мне, поймал меня в ловушку, сдерживая меня лучше, чем любые сказанные им угрозы и поглощая мой гнев. Это была неизведанная для меня территория. Похоть и флирт были пугающими, потому что в этом я была новичком, а он знатоком.

Я не могла бороться против того, что заставляло меня хоть что-то чувствовать.

Ноздри Джетро затрепетали, пальцы до боли впились в мои плечи. Его голос понизился до хриплого возбуждённого шёпота, который больше подходит для соблазнения, чем для запугивания маленькой жертвы.

— Ты считаешь, что заслуживаешь жизни построенной на крови других? Ты считаешь себя лучше? — ритм и громкость его голоса, которым он задавал эти ужасные вопросы больше походили для чтения стихов, чем для угроз и проклятий!

Не поддайся ему. Не позволяй ему выиграть.

Но... Он ведь уже выиграл. Его рассказ вращался вокруг таких неоспоримых истин, как смертельная несдерживаемая сила его семьи. Их богатство давало им гарантию одобрения полиции, правительство закрывала глаза на их действия, это давало им право решать, жить или умереть.

Но кто, чёрт возьми, дал им такое право?