Юлия Лавряшина - Свободные от детей

Тут можно читать бесплатно Юлия Лавряшина - Свободные от детей. Жанр: Любовные романы / love, год -. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте «WorldBooks (МирКниг)» или прочесть краткое содержание, предисловие (аннотацию), описание и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Юлия Лавряшина - Свободные от детей

Юлия Лавряшина - Свободные от детей краткое содержание

Прочтите описание перед тем, как прочитать онлайн книгу «Юлия Лавряшина - Свободные от детей» бесплатно полную версию:
Дети — это вреднодля любви,для карьеры,для удовольствий!Свободные от детей — свободные от правил и предрассудков! Без комплексов, без заморочек, без тараканов в голове! А может быть, как раз наоборот?Выбери. Согласись. Опровергни. Защити свой мир. Измени жизнь.С новым романом Юлии Лавряшиной «Childfree. Свободные от детей».

Юлия Лавряшина - Свободные от детей читать онлайн бесплатно

Юлия Лавряшина - Свободные от детей - читать книгу онлайн бесплатно, автор Юлия Лавряшина

Юлия Лавряшина

Свободные от детей

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

* * *

Мне все мерещится, что он вот-вот задаст этот вопрос. Что его пересохшие губы, по которым то и дело пробегает острый кончик языка, наводя на мысль о сахарном диабете, сейчас прошепчут, пробормочут, проорут этот проклятый (хотя и новый для России) вопрос в прямом эфире на всю страну. И тогда я вынуждена буду признаться:

— Я просто не люблю детей. Не хочу их. И, судя по всему, уже не буду их иметь.

Не добавлю пошлости насчет того, что на самом деле это дети имеют нас. И возраста своего — рубежного для рождения ребенка — не назову. Не в нем ведь дело… Я просто не люблю детей.

Элька, с которой что-то необъяснимое свело меня еще в школе и держит до сих пор, всегда отвечает именно так. Утверждает это своим сознательным выбором («Му choice!») и вскипает маленьким блестящим чайником, когда ловит меня на том, что я до сих пор отношу свое неприятие визжащих, пакостных, беспардонных представителей рода человеческого к патологии. Она отказывается понимать, почему я считаю неправильным то, что мне глубоко противны эти маленькие изверги. Порой меня и саму удивляет это, ведь здравый смысл подсказывает, что иначе и быть не может: стоит только присмотреться внимательнее к тому, что творится на уровне наших колен…

Один из таких кудрявых ангелочков только что, когда я ехала в Останкино, корчил рожи с заднего сиденья семейной машины, ползущей передо мной. Он мотал башкой с высунутым языком, оттягивал уши, пальцем сплющивал кончик носа, пользуясь моей полной беспомощностью: не выскочишь ведь из машины посреди проспекта и не бросишься догонять их машину, чтобы выволочь его на дорогу и сделать то, на что его родители по высшим соображениям не решаются.

Вчера в кафе мне тоже просто до жути хотелось перекинуть одну девчонку через колено, отшлепать от души, но сдержалась, проявив нечеловеческую невозмутимость. Хотя существо, которое ни с того ни с сего вырвало у меня блокнот и принялось носиться с ним по залу с хохотом питекантропа, заслуживало порки. Или то, что мы сидели за соседними столиками, дает право на хамство такой пробы? На ее взгляд, видимо, да. И я просто чего-то не понимаю, когда дело касается детей, потому что родители этой чудо-девочки спокойно сидели и улыбались, поглядывая, как она уничтожает мой блокнот.

— Она только поиграет немного и отдаст, — мило заверила меня ее мать.

— Не стоит, — отозвалась я, поднимаясь. — Он уже осквернен вашей паршивкой… Теперь ему место только на помойке, куда я и вашу дочь отправила бы.

Пока шла к выходу, не оборачиваясь, видела их перекошенные лица. Души переполнены священным негодованием: «Как посмела?!» К своей малышке — никаких претензий.

И все же во мне продолжает жить глубинное ощущение, что это моя беда, некий порок зрения — то, что я замечаю только таких недозрелых чудовищ, которые, не дай бог, дозреют, особенно не изменившись, и не вижу ангелов, которые наверняка ведь есть. Ангелов с нежными овалами светлых лиц и теплыми маленькими ножками, о которых столько говорят все рожавшие женщины… Что за пагубный фетиш — эти розовые ножки!

Элька в ответ вытягивает ногу: «Своими любоваться надо! Ты просто мало любишь себя».

Люблю. Только себя и люблю по-настоящему. Никого другого так не знаю, как себя, ни в ком так не уверена, как в себе, ни на кого другого не положусь… И потому ревностно оберегаю свой покой, свой талант, который требует работать по десять-двенадцать часов — главная радость жизни, а потом крепко спать. И чтобы ничьи вопли среди ночи не заставляли вскакивать с постели в холодном поту. К чему мне так издеваться над собой?

…Но сейчас, перед телекамерами, я не собираюсь обсуждать всего этого. Неугомонный язык моего интервьюера опять мелькает перед глазами. Кажется, что рядом со мной голодный хищник, готовый вцепиться в горло… Впрочем, такое впечатление журналисты производят независимо от того, что выделывает их язык.

Голос звучит вкрадчиво, будто слабый луч пробивается сквозь темноту, поглотившую пространство позади софитов. Там — черная пропасть, уцелел только маленький пятачок суши, окруженный камерами, как зона особо строгого режима сторожевыми вышками. Не вырваться.

Под прицелом прожекторов, как всегда, жарко, но перед съемкой меня напудрили на славу, надеюсь, блестеть не начну. С телевидения всегда выходишь с чужим лицом и напряженно всматриваешься в зеркало, пытаясь понять: нравишься себе или нет. Потом на экране тоже смотришь на себя с сомнением, свой голос едва узнавая, и начинаешь верить воплям ящикокенавистников, что на телевидении и впрямь другой мир, где живут похожие на нас существа, но все же не люди.

— А теперь, если позволите, несколько личных вопросов…

Слова действуют задымлением, одновременно проявляя, будто рельеф монетки проступает сквозь бумагу, которую заштриховывают карандашом, что и в обволакивающем голосе нет никакого света. В чем он почудился мне? И сам молодой акуленыш, наделенный языком, похоже, отбился от цыганского табора — черные кудри жесткими спиральками, во взгляде мрачное обещание хлыстом попотчевать, если ретивое не уйму.

Но профессиональная журналистская бодрость, сообщая медный привкус, уже набирает силу:

— Тем, кто только включил телевизор, рад сообщить, что у нас в гостях Зоя Тропинина — модный московский драматург и любимая многими писательница… Или все же писатель? — Ухмылка подчеркивает, что будь перед ним мужчина, подобного лингвистически-полового разбора не возникло бы вовсе.

Поочередно улыбаюсь интервьюеру, имя которого забыла в первую же минуту — зачем оно мне? — и черному глазу камеры. С обратной стороны он ячеисто распадается на миллионы глаз, среди которых больше требовательных, чем восхищенных, — всегда кажется именно так. Где в такие минуты тысячи моих читателей? Почему я не чувствую их, хотя помню, что они существуют? Меня допрашивают, распинают перед ними, и никто не ворвется в студию с револьвером Лепажа…

Господи, что за бред успевает пронестись в мыслях за пару секунд, пока отвешиваешь улыбку всему свету!

— Я не стыжусь своего пола, если вы об этом. «Писательница» вовсе не значит — плохой писатель. «Драматург» не имеет женского рода, тем не менее в драматургии женщины всегда интересно работали, несмотря на то, что социальные условия не потакали этому. Вспомните хотя бы знаменитую Афру Бен. Или «шотландского Шекспира» — Джоанну Бейли.

Он нетерпеливо задвигал смуглыми, сухими пальцами, сложив их щепотью, будто пытался добавить перчика в наш разговор. От одного движения чихнуть потянуло…

— Зоя, вы опять о творчестве, а нашим зрителям хотелось бы узнать о том, как складывается ваша личная жизнь.

«Какой деревянный язык! — я едва удерживаюсь, чтобы не поморщиться. — И как его держат на таком канале? Ведь дурак дураком… Даже жалко. Сам явно не понимает».

— Что именно вас интересует?

Один из пальцев пытается вознестись к небу:

— Не меня! Наших зрителей.

Вот тут я все же не могу справиться с собой, воздеваю глаза к небу:

— Они там — ваши зрители?

Деланный смех, безупречный ботинок, уложенный на колено:

— А вам палец в рот не клади!

— И не пробуйте.

Надеюсь, камера не показала мои глаза крупным планом… Сама почувствовала, что взглянула на журналиста волчицей. Если сейчас дают общий план, то мои читатели по-прежнему видят маленькую женщину с мягким, улыбчивым лицом, немного девчоночьим — до сих пор! Незначительная округлость носа, едва заметная неправильность прикуса, все недостатки намеком. Волосы древесной дымкой стекают на шею, но едва касаются плеч. Когда улыбаюсь — сама женственность. Правда, готовая отхапать полруки, если кто потянется без спросу…

Мне грозит длинный сухой палец:

— А вы достаточно жесткий человек, Зоя Тропинина!

— Ну, что вы!

Старательно скалюсь в камеру, чтобы не отпугнуть последних зрителей, задержавшихся у экрана. Кто, интересно, слушает тот бред, что мы оба несем?

— А то, что вы пишите, гораздо мягче вас, полно полутонов, теней… О каких-то вещах вы не любите говорить прямым текстом, о многом приходится только догадываться.

— На то человеку и дан интеллект.

Подавшись ко мне, он лукаво прищуривается:

— А вам не кажется очевидным стремление подавляющего большинства читать ту литературу, что не заставляет напрягать мозг? Или создавать иллюзию интеллектуальной деятельности?

— Вы о современных детективах? Без комментариев.

Откидывается с таким довольным выражением, будто удовлетворен по самое не хочу.

— Пытаетесь никого не обидеть? О так называемой гламурной литературе вас тоже лучше не спрашивать?

— Даже термина такого лучше не произносить! Давайте вернемся к тому, что пишу я.

Перейти на страницу:
Вы автор?
Жалоба
Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии / Отзывы
    Ничего не найдено.