Рина Кумихо - Надежда после жизни. Найти себя

Рина Кумихо

Надежда после жизни

Найти себя

Глава 1

Дождь барабанит по земле, заглушая мои шаги. Ночь надвигается на гетто. Люди спешат по своим домам.

Я прохожу мимо каменной кладки и вижу свое лицо на размокшей бумаге. Я словно загнанный зверь. Надвигаю капюшон на лицо и подхожу к стене, проводя рукой по листку. Он скукоживается и сдирается со стены. Таких много, один плакат никто не заметит. Бросаю остатки на землю и топлю его мыском сапога в луже.

Мне нужно спешить. Надо убраться подальше от людных мест, пока меня не приметили зоркие патрули.

Я, словно тень, скрываюсь во мраке подворотни.

Может быть, я зря пытаюсь спрятаться в первом гетто? Подальше от Ксандера, пока не пойму как к нему подобраться?!

За мной следят все: и те, кто считались моими друзьями, и те, кто всегда оставался в стане врагов!

Я знаю, что и Прайм не оставит меня в покое, а поэтому остаюсь в одном месте не дольше двух ночей. Сегодня вторая ночь. Мой ночлег завтра уже станет непригодным для укрытия.

Все плакаты, которыми утыкан весь гетто, выставляют мое лицо. Ксандер озаботился о том, чтобы обезопасить себя от неожиданных вторжений. Я сейчас не могу просто прошмыгнуть в центр второго гетто, куда он перебрался и перетащил весь свой штаб. Он тоже боится! Он умеет бояться! А это значит, что я могу быть его сильнее.

Но пока я одна и мне некому доверять.

У меня нет близких мне людей и поэтому нужно быть всегда начеку.

Я резво петляю по улицам, окрашивая брызгами от луж свои штаны. Неважно! Можно выстирать, а можно оставить и так на батарее, что едва пашет в ночлежке, где я сняла комнатку. Хотя больше она напоминает мне сортир: и по запаху, и по метражу.

Мне остается пройти всего два шага до двери, когда я слышу странные хрипловатые звуки слева. Там тупик и пара мусорных баков. Пусть первое гетто и превосходит мое по территории и населению, но и здесь есть трущобы. И они здесь, к сожалению, тоже больше, чем в том гетто, где жила моя мать. Это единственный район, где центр огражден еще одной небольшой стеной от остальных районов и въезд туда строго по пропускам. У меня его нет, да он мне и не нужен.

Звук тем временем повторяется и он уже более натужный, булькающий и хрипящий.

– Кто здесь? – вглядываюсь я в темноту сумерек и принюхиваюсь к запахам, стараясь отсортировать человеческие. Их тут, по меньшей мере, три.

– Вали, красотка! Пока, ты не умудрилась схлопотать! – бросают мне в ответ.

Я цокаю и распрямляю плечи. Это не хладные и не приспешники Ксандера – его парни так не смердят – а с остальными разговор есть, правда, он короткий.

– Может, ты покажешься мне? А, красавчик?! – разминаю я руки и шею. Она уже ноет от многодневной игры в «прятки».

– Ты, что о себе думаешь?!

Кто-то ойкает, когда его оставляют в покое и бросают об брусчатку. Этому бедняге явно неплохо досталось и он тут же замолкает, не издавая ни звука.

На свет уличного фонаря выходит один из амбалов. Он нагло улыбается и облизывается, шаря по мне своим маслянистым взглядом. Словно мокрица оделась в жилет и брюки и отрастила не хилый живот – мерзость, одним словом! Друг его, что появляется чуть позже, выглядит как брат-близнец.

– Вас, что там всех клонируют что ли? – не сдерживаю я смешок. Они очень сильно веселят меня.

– Ты ищешь смерти?

– Если только твоей, милашка!

Он ревёт и бросается вперед, выставляя свои руки. Он желает ими задушить меня. Как неинтересно. Жаль, что он не понимает, что для меня это сродни тренировки. А мне на руку.

Я ухожу вправо, немного отклоняясь в сторону и со всей дури бью ему в колено. Он сгибается, пытаясь унять свою боль – я слыша хруст коленной чашечки. Второй же уже несется ему на помощь. Удар в затылок и спину укладывают его рядом с товарищем.

– Кто вы? Кажется, я где-то вас видела, – изучаю я их рожи. Они корчатся от боли. – Даже не думайте достать и начать пальбу! – уверенно предупреждаю я, видя отблеск металла в свете фонаря. – Вы тогда будете мертвы, а я обновлю свой арсенал!

– Ты… кто ты?! – орет первый.

– Я тебя видел!

– И я вас видела. Только не помню где, – хочу узнать я все до конца. Мне все равно придется уносить отсюда ноги – они видели мое лицо и как только очухаются, то побегут доносить. Все хотят получить за меня награду.

Три месяца прошло, как я ушла от Прайма. И не было и дня, чтобы я не бежала от кого-нибудь. Мне это уже надоедает. А значит, нужно что-то решать!

Нужно уничтожить голову гидры, чтобы отомстить за смерть отца.

– Кто вы?! – пинаю я под ребро одного из них, чтобы быстрее развязать язык.

– Роверс! Мы его люди!

Роверс!

Ростовщик и хозяин одного из крупнейшего казино, что находится в центре первого гетто.

– Как вы оказались здесь?!

Молчание.

Пинок вновь ускоряет дело. На этот раз орет второй.

– Нам было приказано найти и доставить одного парня к Роверсу. Он украл у него крупную сумму.

– Проникнув через стену и охрану?

– Да! – стонет первый. Кажется, я немного перестаралась и выбила ему кость – видно как она торчит из порванной коже. Открытый перелом еще хуже.

– Вы его поймали? Он сейчас лежит там?! – указываю я пальцем на неподвижное субтильное тельце, что до сих пор валяется в луже.

– Да, верно!

Значит, этот парень сумел проникнуть так далеко и его никто не обнаружил!

Великолепно!

Может, это судьба улыбается мне?!

– Валите отсюда, если сможете! И забудьте о нем!

– Ты! Я вспомнил тебя! – не может заткнуться второй из амбалов. – Ты – та, чьими фото обклеен весь гетто! Ты – хладная! – сам пугается он своих догадок.

– Жаль, а хотелось бы не вырубать вас!

Несколько дополнительных ударов и у меня есть пару часов, пока эти «красавцы» доложат обо мне своему хозяину, а тот побежит докладывать Ксандеру. Этот ублюдок давно уже занял место над советом семерых.

Он является тираном этого мира.

Хотя сам он, конечно, считает себя королем и спасителем людей.

Я отмахиваюсь от размышлений и подбегаю к неподвижно лежащему парню. По его лицу и непропорционально длинному и худому телу можно сказать, что он – подросток, который еще не вышел из переходного возраста.

С трудом мне удается поставить его на ноги и отвести в мою комнату. Мне нужно успеть привести его в порядок и чувство, а самой собрать вещи. У нас мало времени. Кто будет здесь первыми: Ксандер или Прайм – я не знаю. Но я уверена в другом: видеть я не хочу их обоих.

Усаживаю парня на рассохшееся старое плетеное кресло и подкладываю под голову свою куртку, что скручена втрое. Он стонет.

Его лицо представляет собой грязное и кровавое месиво. Глаза не открываются из-за огромных налитых кровью синяков. Губа рассечена, а одна большая царапина разделяет нос и стремится к щеке парня. Волосы грязного ржавого цвета свисают на лоб. Он – рыжий?

Вся его одежда грязная и местами изорвана. Его долго били и не жалели на это сил. Сможет ли он сейчас прийти в себя, чтобы убежать? Он мне нужен, но я не могу ждать долго. Скоро сюда нагрянут те, от кого у меня не получится так легко отделаться.

– Очнись! – легонько толкаю я его в плечо. У меня нет нашатыря, но есть недопитый виски, что так заботливо вручил мне хозяин ночлежки. Я подношу бутылку к его носу. Он дергается пару раз и морщит его, отворачиваясь. Живой.

– Что? Кто? Где я?! – закрывается он рукой от одной пыльной лампы в этой комнатушке.

– Ты – вор? – у меня нет времени на пустую болтовню.

– Нет. Те парни обознались!

– Люди Роверса не путают, когда идут за тем, кто нужен их боссу. Еще одна попытка! Ты смог пройти через стену и охрану незамеченным и украсть деньги у Роверса?!

– Кто ты? – фокусирует он свой заплывший взгляд на мне.

– Та, кто смогла вырубить твоих мучителей. Представляешь масштаб трагедии для тебя, если ты начнешь юлить и врать мне? – наклоняюсь я к нему, давая получше рассмотреть свое лицо.

– «Личико с плаката»?! – усмехается он.

Он, определенно, узнал меня. Но этот парень даже и не думает пугаться как те «пешки» Роверса.

– Я жду ответ на свой вопрос! И время истекает!

– Ты серьезно можешь убить человека лишь прикосновение рук?

Ах, вот, что интересует этого паренька!

– Да. А теперь, я хочу свой ответ!

– Верно, я смог остаться незамеченным и украсть деньги. Этому качеству учат трущобы, где ты рождаешься, живешь и подыхаешь, пока другие развлекаются и плюют на тебя сверху. Никсон, – пытается кивнуть он, представляясь.

– Надежда.

– Красивое имя. А главное, он тебе идет.

– Нет времени для пустых разговоров.

– Я понял. Ты же меня не за «спасибо» вытащила из лужи и принесла сюда. Кстати, что за ужасная вонь в этом клоповнике?! – уже более лучше начинает чувствовать себя Никсон. Он зажимает нос рукой и тут же брезгливо смахивает с пальцев свою кровь на пол. – Фу, гадость!

– Сколько тебе лет?

– Двадцать семь. А что?