Валдемар Люфт - Уходящий ангел (сборник рассказов)

Валдемар Люфт

УХОДЯЩИЙ АНГЕЛ

Рассказы

Уходящий ангел

В кафе у высокого столика стоял мужчина. Ему было чуть больше тридцати. Его круглое давно не бритое лицо выглядело усталым, карие глаза бессмысленно шарили вокруг, ни на чём долго не останавливаясь. Перед ним в чашке парило кофе. На тарелочке лежала булочка переложенная колбаской. У ног пристроена спортивная сумка. Видимо, он только что пришёл с улицы, где в эти ранние часы было ещё прохладно и туманно. Куртка была застегнута на молнию, хотя в кафе было сравнительно тепло. Мужчина давно не был дома. Об этом говорили его помятые брюки, несвежего вида воротник рубахи, нечищеные туфли. Он неторопливо пил горячее кофе, закусывая булочкой с колбаской. Чтобы равномерно откусить от булочки ему приходилось широко открывать рот и тогда нос подтягивался кверху, глаза превращались в узкие щелочки и на лбу образовывались глубокие морщины. Вспомнив что-то, он расстегнул молнию на зеленоватого цвета куртке, достал из внутреннего кармана портмоне, вынул из него билет на поезд, с минуту изучал его и положил в наружный карман, так, чтобы билет был под рукой. Портмоне он оставил лежать на столике возле себя и стал дальше пить кофе.

В этот ранний час на вокзале было почти пусто. Скучала у прилавка полногрудая буфетчица. Толкая перед собой загруженную тележку, прошла уборщица. Где-то пыхтел раздражённо тепловоз. Два нахальных воробья склёвывали крошки с оконного слива. Иногда невнятный голос объявлял по радио о приходе или отправлении поездов. Громко спорили два хиппи, сидевшие на ступеньках ещё не работающего эскалатора.

В открытую дверь кафе вошёл пожилой мужчина. Несмотря на возраст, он выглядел красивым. Мужчины такого типа и в семьдесят лет притягивают внимание женщин. Кожа чуть продолговатого лица была покрыта свежим загаром. Густой седоватый волос ухоженно лежал на голове. Модные очки прикрывали голубые глаза. Он недавно сошел с поезда. Его дорогой плащ был перекинут через руку и в той же руке он держал коричневый портфель. На нём были одеты серого цвета плотный пуловер и коричневые брюки. Туфли были тщательно начищены. Мужчина через линзы очков растерянно осмотрел помещение, обнаружил скучающую буфетчицу и направился к ней. Проходя мимо молодого человека у столика, он непроизвольно поднял руку с портфелем и плащом смахнул портмоне со стола. Оно упало на пол и из него посыпались мелкие монеты, вылетели кредитная карточка, паспорт и небольшая фотография.

– Извините, пожалуйста, извините, – виновато заговорил пожилой мужчина.

Он нагнулся и стал собирать разлетевшиеся монеты.

– Ничего, ничего, бывает, – ответил мужчина помоложе, тоже опустившийся на корточки.

Пожилой мужчина собрал монеты, подобрал улетевшую к его ногам фотографию и стал удивленно смотреть на неё. Подняв остатки разлетевшихся вещей, встал с корточек молодой мужчина и протянул руку за фотографией. Пожилой мужчина продолжал смотреть на фотографию и не торопился её отдавать.

– Извините, господин, я хотел бы получить фотографию назад.

– Вы знали её…? – спросил пожилой.

– А в чем дело?

– Мы жили с ней гражданским браком несколько лет…, – с какой-то виной в голосе ответил пожилой.

– Что!? И я с ней жил. Вы что-то путаете.

– Нет. Это она.

Пожилой мужчина достал из кармана в плаще бумажник и вытащил из него старую чёрно-белую фотографию.

– Вот она, – и протянул снимок молодому. – Это она, точно.

Молодой взял снимок за уголок и положил рядом с цветной фотографией, лежавшей перед ним на столе.

– Действительно, она… Странно… Одета старомодно, а возраст такой же, как на моей фотографии. Не могла же она одновременно с двумя мужчинами жить. Вы когда с ней жили?

– 32 года прошло, как мы разъехались…, – пожилой запнулся на последнем слове и поправился, – собственно говоря, не разъезжались мы, я сам от неё ушел.

– Странно, – задумчиво повторил молодой. – Я с ней расстался десять лет назад. Жили тоже гражданским браком. Предлагал ей несколько раз расписаться, но она отказывалась. Послушайте, может быть, она дочка вашей?

– Не было у неё детей. Или она скрыла от меня?… Возможно, что это моя дочь!

Пожилой взволнованно взял в руки цветную фотографию и с жадностью впился в неё глазами.

– Как звали её?

– Вера.

– И мою Верой звали. Слушайте, здесь становится шумно. Вон, через дорогу напротив вокзала, кафе открылось. Пойдёмте туда. Расскажите мне о ней.

Молодой мужчина растерянно смотрел на своего собеседника.

– У меня поезд через полчаса.

– Пойдёмте. Я вам куплю билет на другой рейс.

Пожилой мужчина взялся за рукав куртки молодого и, теребя руку, умоляюще смотрел на него. Молодой достал из кармана билет, посмотрел на него, бросил короткий взгляд на часы, висевшие над стойкой буфета, махнул рукой и решительно сказал:

– А, была не была. Час раньше, час позже. Как вас зовут.

– Андрей Гаус. А вас?

– Антон. Можете на ты.

Они рассовали свои бумажники по карманам. Молодой прошёл в зал ожидания вокзала и через пять минут вернулся.

– Следующий поезд только к вечеру, – сказал он почему-то с каким-то облегчением, поднял сумку и пошёл следом за пожилым мужчиной.

В кафе было тепло и уютно. Пахло кофе и свежими булочками. На кухне что-то жарилось, и оттуда доносились приглушенные голоса. Из коридора, ведущего в подсобные помещения, выпорхнула маленькая и худенькая официантка. Ее остренькое лицо расплылось дежурной улыбкой, но глаза были усталыми и заспанными.

– Что угодно господам? – спросила она напевным и мягким голосом, раскладывая перед посетителями папочки с меню.

– Уважаемая, мне бы только пару жареных яиц с ветчиной, булочку и кофе, – сказал Андрей Гаус, не притрагиваясь к папочке.

– Два круто сваренных яйца, булочку с маслом и тоже кофе, – в свою очередь заказал Антон.

Официантка тут же торопливо ушла на кухню.

– Я уверен, что вы ошибаетесь, господин Гаус, – сказал Антон. – Скорее всего, на фотографиях разные, но очень похожие женщины. Всё-таки между нами разница в тридцать лет. Сколько ей было, когда вы сошлись?

– Лет двадцать пять, не больше. Я сейчас не помню точно… Не могу вспомнить, заглядывал ли в её паспорт.

Пожилой мужчина задумался, пытаясь вспомнить что-то важное.

– Слушай, я действительно ни разу не видел её паспорта.

– Ну вот, тогда, конечно же, это не моя бывшая подруга. В каком году вы сошлись с ней?

– В 1968.

– Ясно же. Не могла моя подруга уже тогда, когда мы с ней сошлись, быть в пятидесятилетнем возрасте. Моя Вера была намного моложе. Сколько лет ей тогда было тоже не могу сказать. Честно говоря, как и вы, в её паспорт не заглядывал. Расскажите о своей Вере. Почему вы носите её фотографию с собой?

Официантка принесла тарелки с едой и кофе и ловко расставила всё по местам. Антон полез за деньгами в карман, но пожилой придержал его руку.

– Не беспокойся, я рассчитаюсь.

Он тут же достал бумажник, отдал официантке одну купюру, показав знаком, что сдачи не надо, и после этого стал рассказывать.

– Я тридцать лет был женат. В прошлом году жена умерла…, – он отвернулся к окну и молчал несколько секунд. – Рак был… Недавно просматривал старые бумаги и фотографии и случайно наткнулся на это фото. Странно, раньше оно мне никогда на глаза не попадалось и вдруг оказалось в моих руках. Одна эта фотография осталась от Веры. Удивительно, почему жена не выкинула. Когда увидел фотографию, вспомнилось всё. Мы с ней тогда неплохо жили. Захотелось встретиться с ней. Я, в некотором роде, виноват перед Верой. Чувство вины сидит во мне с тех пор, как ушел от неё. Вот, наверное, пришло время просить у нее прощения. А почему у тебя хранится ее фотография? Ты женат или холостой?

– Женат. У меня двое детей. В семье всё нормально. Просто, когда собирался в командировку, знал, что в этом городе будет пересадка. Я же тоже, можно сказать, сбежал от своей подруги. Подло, конечно, поступил. Звонил ей пару раз, но она трубку не брала. Соседка сказала, что Вера переехала, и адрес не оставила. Хотел в паспортном столе адрес узнать. Всё-таки тяжело жить, когда знаешь, что виноват перед человеком, а извиниться нет возможности.

– Почему тогда билет был на утренний поезд?

– Да, подумал, когда подъезжал к городу, захочет ли она меня видеть? Не сделаю ли ей и себе хуже? Может быть, она и не помнит меня.

– А я её адрес до сих пор помню. Не знаю, идти ли мне к ней или нет? Может быть, она замужем. Кто я ей такой? Всё-таки тридцать два года прошло.

Пожилой мужчина отхлебнул кофе из чашечки, салфеткой вытер с губ кофейную пенку, наткнул вилкой кусочек ветчины, отправил в рот и стал задумчиво пережёвывать.

– Расскажите, как вы встретились с ней? – попросил молодой.

– Она мне, можно сказать, жизнь спасла. Я молодой был и шебушной. Поступил в университет и после первого семестра бросил. Связался с кампанией. Все блатные или панки. Время такое было. Террористы, красные бригады, зелёные. В моей кампании марксисты были. Боролись за справедливость. У богатых всё забрать и бедным раздать. Разговоры без конца и края. Мне кажется, не столько идея была важна, сколько себя показать, покуражиться. Наркотиками тоже многие баловались. Я пару раз попробовал и втянулся. Денег нет, а уколоться тянет, вот и шли экспроприировать эксплоататоров. Дважды по полгода в тюрьме сидел. Года четыре так тянулось. Однажды на демонстрации начали машины поджигать и витрины разбивать. Вывеска магазина упала на голову моего друга. Скорая забрала его в больницу. Я там почти сутки в коридоре просидел. Он умер, так и не приходя в сознание. Пока сидел в коридоре, обо всём передумал, тем более, что никто не мешал. Стал себе вопросы задавать: кто я, за какую идею борюсь, что из меня будет, в конце концов? Ответы были не очень приятные. Наркоман без будущего. И насчет идеи тоже всё было в тумане. Я уже не знал; то ли я марксист, то ли маоист, зелёный или нацист. Все смешалось. Главным было покуражиться, полицейским нервы попортить, драку устроить. Когда друга похоронил, поехал домой. Захотелось к матери, к семье. Приехал, а дверь чужая женщина открыла. Мать, оказывается, уже два года, как умерла. Инфаркт был, а я не знал. Эта женщина в дом меня не запустила. Я просидел до вечера на скамейке напротив дома. Отца ждал. Он приехал поздно, уже темнело. Весь ухоженный. Дверь ему женщина открыла. Отец её в дверях поцеловал и вошёл в дом. Я подождал ещё с полчаса. Надеялся, что он выйдет. Может быть, та женщина ничего ему и не сказала обо мне. Кто знает? Мне уже и самому не хотелось им навязываться. Начал себя в смерти матери виноватым чувствовать. Ушёл от дома и бродил по городу бесцельно всю ночь. Утром пришёл к мосту. С него многие уже вниз прыгали, кто жить устал. Вот и я решил. Для чего жить? Казалось, жизнь прошла. Ничего хорошего в прошлом и никакого просвета в будущем. Под утро последний шприц наркотика себе вколол, и для следующего раза ни денег, ни желания. Сел у моста на парапет. Задумался. Слышу, приятный голос меня спрашивает: «Молодой человек, помогите мне». Обернулся. Рядом молодая симпатичная женщина стоит. У полиэтиленового пакета ручка оборвалась, и вокруг неё валялись несколько помидоров, апельсины и пару пакетов с кексами. Я встал с парапета и начал собирать и складывать продукты и овощи в пакет. Она обхватила пакет двумя руками, сказала «Спасибо» и хотела уже идти, а пакет снизу лопнул и снова все продукты оказались на асфальте. Мы оба враз засмеялись. Она подала мне разорванный пакет, в котором ещё часть продуктов оставалась, и говорит: