Клэр Бреттонс - С вечера до полудня

Клэр Бреттонс

С вечера до полудня

1

Вот-вот это случится вновь. Она знала, она чувствовала это так же явственно, как аромат свежесваренного кофе на столе. И ничего не могла уже изменить.

Видения, возникающие в ее мозгу, были не менее жизненны и реальны, чем печенье в фарфоровой вазочке. Не менее реальны, чем облачко пара над кофейной чашкой. Именно из-за их реальности в ней проснулся холодный страх, настоящий ужас. Слишком хорошо она знала, что за этим последует, — знала и ничего не могла предотвратить.

По окнам барабанил дождь. Габриела невидящим взглядом смотрела на ползущие вниз по стеклу капли, отчаянно желая прогнать видение прочь. Но это было невозможно. Желай не желай, а оно уже захватило ее всю целиком… Маленькая девочка восьми, от силы девяти лет. Каштановые волосы до плеч. Огромные, широко распахнутые зеленые глаза, ставшие теперь почти черными от невыносимого, нечеловеческого ужаса…

Габриела тяжело вздохнула. Где же эта девочка, что с ней? Пока возникшая картина была тусклой и расплывчатой. Сконцентрировав всю свою волю и энергию на образе девочки и на том, что ее окружает, Габриела попыталась сделать видение более четким. Но чувство безысходности становилось все сильней и сильней, пока не вытеснило все остальное. По ее спине пробежал холодок, внутри все сжалось. Она пошатнулась и задрожала. Значит, все повторяется вновь, совсем как тогда, с Тельмой!

Стиснув зубы, Габриела из последних сил боролась с отчаянием и обидой, охватившими ее при мысли, что жизнь ее снова вырвалась из-под контроля, перевернулась вверх дном. А вслед за этим пришло и чувство вины. С тех пор как ей исполнилось семь лет, она привыкла считать видения карой небесной, проклятием, ибо всегда, даже в детстве, перед ее мысленным взором возникали не обычные люди, а жертвы преступлений.

Случай с Тельмой Нильсен лишь подтвердил ее правоту: она проклята. Тот случай, произошедший год назад, был последним, который она помогла расследовать Шелтону. Но после все вдруг переменилось. Наконец, после почти девятнадцати лет страданий, видения прекратились.

Теперь они вернулись вновь.

За что ей снова терпеть эту муку? За что?

Внезапно она ощутила острую потребность услышать чей-нибудь дружеский голос, неважно чей. Габриела с отчаянием посмотрела на телефон. Можно позвонить доктору Хоффман, ее аналитику, или тетушке Нэнси — кому угодно, только не матери. Мать никогда не могла взять в толк, почему это Габриела попросту не «игнорирует» видения. И никакие объяснения в мире не могли убедить ее, что это так же невозможно сделать, как, скажем, игнорировать боль при родах.

Габриела сжала пальцами виски. Шелтон, вдруг поняла она, нужно поговорить с Шелтоном! Судорожно схватив трубку, она набрала номер.

Казалось, телефон звонит вечно, но наконец гудки оборвались.

— Шелтон Уинтерс слушает.

От звука знакомого хрипловатого голоса судорога, перехватившая горло Габриелы, прошла, однако вздохнуть свободно она пока еще не могла.

— Шелтон… — И почему это даже теперь, после стольких лет знакомства, ей так трудно заговорить с ним? — Я еду в твой офис. Нам надо поговорить.

— Габи? — В его голосе слышалось удивление.

Еще бы ему не удивляться, ведь со времени ее последнего звонка прошел уже почти год.

— Да, это я.

— Что стряслось?

Заботливый тон его голоса действовал успокаивающе и помогал подавлять страх, столь хорошо знакомый ей по прошедшим годам. Она так надеялась, что этот страх никогда больше не вернется, но напрасно. Трубка в ее руке увлажнилась от пота. Слова душили ее.

— Это опять началось… — Голос ее дрожал. Чтобы не упасть, Габриела прислонилась к стене.

— Я заеду за тобой? Где ты?

— Нет. — Как ни была она напугана, но перекладывать свою ношу на другого не хотела. Она должна справиться сама — уж этому-то по крайней мере она научилась. Кровь бешено стучала в висках, Габриела заставила себя открыть глаза. — Нет, я сама к тебе приеду.

Дрожащей рукой она повесила трубку. Следовало быть сильнее и не обманываться ложной надеждой на то, что видения никогда не вернутся. Теперь ей придется сражаться в этой битве точно так же, как и во всех прежних, — в одиночку.

Схватив сумочку, Габриела метнулась к двери.

На улице на нее обрушился настоящий ливень. Втянув голову в плечи, она побежала к своему «шевроле», огибая на бегу черные лужи и маленькие озерца размокшей вязкой грязи. Вода потоками струилась вдоль тротуаров и с гулким плеском стекала в канаву чуть ниже по улице. Одним прыжком перемахнув через ручей, Габриела нырнула в машину и, пока разогревался мотор, успела как следует вытереть мокрое от дождя лицо.

Ей вспомнилось, как год назад, когда видения временно прекратились, она вдруг почувствовала себя словно голой. Должно быть, примерно то же ощущает мужчина, обнаружив, что начинает лысеть, — полнейшую беспомощность.

Габриела уронила насквозь промокший платок на пол. Да, с видениями все обстоит именно так: она бессильна остановить их. И хотя ей страстно хочется жить как все, учить своих учеников, она и впредь обречена разделять боль и потрясение жертв насилия, непрестанно гадать: за что, за что ей это наказание?

Раздался оглушающий раскат грома. Облетевший дуб справа по обочине превратился в небритого темноволосого мужчину со злобными зелеными глазами. Он рыгнул, и Габриела чуть не задохнулась от пивного перегара. Сверкнула молния, и видение исчезло так же неожиданно, как и возникло. Вся дрожа, она приоткрыла окно, и в машину резко ворвалась струя свежего воздуха. Ветер стонал и завывал в ветвях дубов, окаймлявших полоску газона перед окном. Корявые переплетающиеся сучья казались скопищем ухмыляющихся чудовищ, гротескных и таящих угрозу.

— Боже, помоги мне! — прошептала Габриела. — Я падаю в бездну!

В магазинчике на углу улицы раздался длинный протяжный гудок, и девушка нервно вздрогнула. Ища успокоения в обычных повседневных картинах, она крепко вцепилась в руль, следя, как за лобовым стеклом мерно двигаются туда-сюда дворники. Над магазинчиком переливалась желтыми огнями реклама, гласившая: «Два литра кока-колы за доллар и двадцать девять центов». Мимо автомобиля Габриелы, разбрызгивая воду из-под колес, промчалась машина и резко остановилась у магазина. Из окна ее высунулся парень и крикнул другому, только что появившемуся в дверях:

— Эй, Джимми, давай пошевеливайся, приятель!

Прежде Габриела не встречала этих ребят, но в тот момент она знала все их мысли и чувства, просто физически ощущала их. Джимми опаздывал на баскетбол. Тот, что высунулся в окно машины, дразнил его — мол, пропустит начало матча.