Берег. Территория любви - Юлия Крынская Страница 2

Сергей ударил ее наотмашь по лицу. Юля врезалась головой в стену и сползла на пол, сжимая в кулаке злополучный диск. Во рту скопилась солоноватая слюна, а комната закружилась перед глазами в сине-зеленых тонах. Последние иллюзии рассыпались в прах. Юля села и, прогоняя дурноту, выровняла дыхание.

— Сиди здесь и не рыпайся! — Сергей сдернул брюки со стула, и тот перевернулся, громыхнув резной спинкой о паркет.

От злости Сергей запутался в штанине и запрыгал на одной ноге. Юля схватила бутылку из-под шампанского, рывком поднялась и, вложив в удар всю ненависть, огрела жениха по голове. Он рухнул, сложившись пополам, как мешок с песком. Юля наспех натянула футболку, схватила сумку, куртку и, не оглядываясь, покинула поле боя, наплевав на некогда данную клятву Гиппократа.

Свою машину Юля вечером припарковала на другой стороне дороги, и сейчас рванула к ней, чуть не влетев под колеса автобуса. Дрожащими руками она завела мотор, врубила передачу и сдала назад. Ощутимый толчок и скрежет металла намекнул, что она бортанула стоящий сзади автомобиль. Но Юля, даже не повернув головы, вырулила в соседний ряд и стрелой полетела по набережной.

***

«Мерседес» занесло, она добавила газу и выровняла машину:

— Еще не хватало улететь в кювет. Прекратить панику!

Стихия терзала Карельский перешеек, как моряк портовую девку. Юля припарковалась в лесу за Зеленогорском и, щелкнув брелоком сигнализации, побрела к заливу. Бежевая лайковая куртка вмиг промокла и мерзко липла к телу. Высокие каблуки вязли в песке. Ветер остервенело трепал волосы. Волны пенились и шумно обрушивались на берег, внося недостающую ноту в зловещую симфонию ненастья. Юлю бил озноб, щеку саднило от колючих капель дождя. Страх и боль смешались с усталостью и тоской. Юля вдохнула поглубже и закричала:

— Помоги! — Но осеклась и тихо добавила: — Или забери меня, Господи. Первый раз прошу.

Она уселась на мокрый песок и закрыла лицо руками. В голове мелькнула мысль о побеге. Желание начать все сначала в другом городе или стране обожгло ее сознание. По небу прокатился недовольный рокот, и гром грянул прямо над головой. Юля бросилась через лес к придорожному кафе на верхней трассе.

«Кофе и тепло камина — больше ничего не хочу. А как стемнеет, рвану… да хоть в Чухляшку партизанскими тропами».

Острые шпильки проваливались в мох, а колючие ветви царапали лицо. Ураганный ветер рвал могучие кроны сосен. В воздухе пахло озоном и мокрой хвоей. Выбившись из сил, Юля прижалась щекой к морщинистому стволу раскидистого дуба и закрыла глаза.

Сверху раздался зловещий треск. Ослеплённая молнией, Юля вскрикнула. В то же мгновение её оглушил тяжёлый удар по затылку.

Глава 2

Роберт вышел за территорию больницы, поежился от холода, натягивая капюшон, и побрел через пролесок к нижнему шоссе. За месяц в Зеленогорске он полюбил бродить среди вековых деревьев и созерцать серебряную гладь залива. Природа Карельского перешейка успокаивала расшатанные нервы. Но сегодня его привел сюда сон. Роберт спускался к заливу, раз за разом прокручивая в памяти подробности.

Ночь. Лесная поляна. У костра девушка, закутанная в длинный плащ, помешивает угли тонким прутом. Роберт подходит ближе. Его сжигает любопытство и хочется рассмотреть лицо незнакомки, но оно скрыто капюшоном.

— Кто ты и что делаешь в лесу одна?

— Не знаю.

— Я могу помочь?

— Боюсь, ты пришел слишком поздно.

В дерево рядом с ними бьет молния. Девушка, как испуганная лань, кидается в лес. Небо сбрасывает вниз ливень, и вода тут же пропитывает землю так, что ноги вязнут по щиколотку, но Роберт не отстает. Мысль потерять девушку — невыносима. Еще рывок и он сожмет ее в объятьях. Вспышка молнии разрезает сумрак, озаряя хищные заросли. Огромный, косматый волк прыгает оттуда на девушку. С его оскаленной пасти брызжет слюна. Роберт выхватывает нож и бьет животное в шею. Волк растворяется в воздухе, и клинок впивается в сосну. Роберт оглядывается. Девушка неподвижно лежит на мокрой земле, будто спит. Он наклоняется и убирает светлую прядь с бледного безмятежного лица незнакомки. «Помоги мне!» — Губы девушки не двигаются, а слабый, едва различимый, голос идёт, кажется, из груди.

Сон Роберта прервали удар грома и распахнувшееся от порыва ветра окно. Он попытался вновь заснуть и вернуться в романтический сон, но тщетно. К несчастью, Роберт никак не мог вспомнить лица девушки. Он протянул руку и взял с тумбочки армейский десантный нож, подаренный ему другом в память о войне на Кавказе, и задумчиво коснулся острия. Женским вниманием Роберт никогда не был обделен ни дома, ни в России. Но, кроме зова плоти, он ничего больше к женщинам не питал. Роберт подошел к окну и с удивлением уставился на порушенные деревья. Сон в его голове смешался с явью, и он поспешно оделся.

Теперь, перешагивая через корни сосен, Роберт старался понять, почему девушка так запала в душу?

В кармане завибрировал мобильный.

— Британец, мы нашли его! Есть информация, где можно завтра прижучить мерзоту.

— Саня, я с вами!

— Завтра, не позже восьми вечера, будь в Москве! Самурай тебя встретит, если надо, а гостиницу я забронирую.

— Договорились!

«Нашли!» — Роберт сделал глубокий вдох. Сердце радостно застучало от близости расплаты со старым врагом, и он бросился бегом через лес к заливу. Роберт лихо перелетал через поваленные ураганом деревья и огибал сосны. Тропинка резко пошла под гору, и он увидел лежащую ничком девушку. Ему пришлось сгруппироваться, оттолкнуться ногой от пня и перепрыгнуть через нее. Роберт склонился, взял ее руку и нащупал на запястье нитевидный пульс. Он осторожно перевернул девушку и изумленно всмотрелся в ее лицо — это была незнакомка из сна. Вернее сказать, он рисовал в своем воображении ее такой. Оцепенение охватило Роберта. Девушка застонала, и он приподнял ее голову.

— Что с вами? — голос его дрогнул.

Веки девушки вздрагивали, бледные губы приоткрылись, по правой скуле разливался синяк, а длинные русые волосы разметались по мокрому мху. Она напоминала красивую сломанную куклу, выброшенную нерадивой хозяйкой. Грудь ее слабо колыхалась, чуть выглядывая из расстегнутой рубашки. Тонкие косточки узких бедер выступали над линией джинсов. Одежда насквозь промокла.

Он взял девушку на руки. От ее веса, сравнимого с перьями, едва уловимого аромата цитрусовых от тела и волос, от вида пульсирующей голубой вены на шее по рукам и груди передалось Роберту в сердце неведомое прежде ощущение нежности. Такое непривычное и волнующее душу. Все его прежние увлечения с укладыванием в постель на третьем, а то