Джессика Соренсен - Одиночество Калли и Кайдена Страница 25

– Поверь, никто не посчитал тебя идиоткой. – Сет смеется, будто ему известен какой-то секрет. – Я не хочу растерять все твое доверие, которое сумел завоевать.

– Ты ничего не растерял. – Я сжимаю его плечи кончиками пальцев и придвигаюсь ближе, потому что сзади в меня врезается какой-то тип в широкополой шляпе. – В тот день, когда ты открыл мне все свои секреты, я поняла, что мы будем друзьями всегда. Ты самый храбрый человек из всех, кого я знаю.

– Как ты себя чувствуешь? – Сет широко улыбается и прижимает меня к себе.

– Хорошо, – отвечаю я и трусь щекой о его щеку. – Хотя я немного побаиваюсь ехать с ними к скале.

– Туда все время кто-нибудь забирается. Мы будем не одни. А ты перестань думать обо всех парнях, как о том подонке, иначе он всегда будет владеть тобой.

Я шумно вздыхаю. Сет прав. Мне нужно освободить мозг от страхов, которые поселились в нем из-за этого типа, но как я могу избавиться от человека, забравшего большую часть меня?

Кайден

Не могу оторвать глаз от танцевальной площадки. Даже когда звонит телефон, просовываю руку в карман джинсов и нажимаю клавишу «выкл.» у него на боку.

– Не делай этого. – Люк вылавливает из стакана кусочек льда и закидывает в рот.

– Чего? – рассеянно переспрашиваю я, а у самого сердце так и стучит, потому что Калли закидывает назад голову и смеется.

Вдруг кто-то ударяет меня по голове, защищаясь, я вскидываю руку.

– Это еще за что?

– Это отплата за то, что ты ударил меня там, на улице, – говорит Люк, а сам следит за девушкой с длинными рыжими волосами и в коротком черном платье, которая проходит мимо нашего столика. – А еще, чтобы отвлечь тебя от глупых поступков.

– Ты на самом деле так не думаешь. Я просто смотрю, как люди танцуют.

– Сделай нам всем одолжение и пошли Дейзи эсэмэску, что бросаешь ее. – Люк округляет глаза. – А потом можешь делать, что тебе вздумается.

– Ты хочешь, чтобы я расстался с ней, послав эсэмэску?

– Это твое дело. Она тебе безразлична, хотя ты и говоришь, что любишь ее.

– А тебе-то она чем не угодила, помимо того, что просто слегка раздражает?

– Пойду куплю еще выпивки. – Люк бросает на стол соломинку, берет стакан и выливает остаток «Лонг-Айленда» в глотку.

Я выпускаю его из нашего закутка и усаживаюсь обратно, отыскивая глазами Калли. Она разговаривает с Сетом и улыбается. Меня это радует, как ничто и никогда в жизни. В чем причина, я не понимаю. Возможно, потому меня и тянет к этой девушке.

Ох, не нужно мне это делать, но будь что будет… Пробираюсь через танцплощадку, вертясь туда-сюда, чтобы протиснуться между парами; по пути о меня успевают потереться две какие-то девицы. Сет замечает мое приближение первым и шепчет что-то на ухо Калли.

Повернув голову, она смотрит на меня, ее веки слегка вздрагивают. В тусклом свете зрачки кажутся огромными, кожа бледной, а волосы очень мягкими.

– Не возражаешь, если я вас прерву? – спрашиваю я громко.

– Будь моим гостем. – Сет убирает руки с бедер Калли.

Он подмигивает ей и, пятясь задом, отступает с танцпола. Добравшись до края, отворачивается, и толпа за ним смыкается.

Калли задерживается взглядом на том месте, где скрылся из виду Сет. Плечи у нее напряжены, а ногти впились в ладошки.

Я приставляю губы к ее уху:

– Если не хочешь танцевать со мной, не надо.

Она изящно поворачивается, чтобы встать лицом ко мне, окидывает взглядом мои ноги, живот, и мне становится немного не по себе. Калли знает, где у меня шрамы, она ведь из тех людей, которые придают значение деталям.

– Все прекрасно. Мы можем потанцевать.

Дрожь в голосе выдает ее волнение.

Я протягиваю ей руку, она немного медлит, прежде чем вложить в нее свою. Сомкнув пальцы вокруг ладони Калли, я медленно придвигаю ее к себе, неотрывно глядя ей в глаза. Она смотрит на меня беспомощно, будто молит, чтобы я не причинил ей боли. Это возвращает меня к тем временам, когда я был младше. Один раз отец разозлился на меня за то, что я уронил вазу с полки. Он накинулся на меня с ремнем, сверкая глазами от ярости, а я забился под стол, пытаясь укрыться. Ссадины от побоев, нанесенных накануне, еще не зажили, оставалось надеяться только на то, что он меня не прибьет.

– Можно, я положу руку тебе на бедро? – спрашиваю я, и Калли кивает.

Расставляю пальцы у нее на талии. Глаза Калли немного расширяются, особенно когда я кладу другую руку ей на бок. Прислушиваюсь к биению сердца в груди, оно заглушает музыку. Таких ощущений я никогда раньше не испытывал, могу потерять контроль над собой. Что, если я узнаю ее лучше и эти чувства усилятся? Мне с ними не справиться.

Калли немного расслабляется, проводит руками по моей груди и обвивает ими мою шею. Потом склоняет голову набок, чтобы смотреть на меня снизу вверх.

– Я, вообще-то, не люблю танцевать, – признаюсь я. – У меня с детства развился какой-то страх перед этим делом.

– Почему так? – Губы Калли изгибаются в улыбке.

Мягко надавливая на ее бедра пальцами, притягиваю к себе. Теперь наши ноги соприкасаются, и я чувствую тепло ее дыхания на своей шее.

– Когда мне было лет десять, мама пошла в школу танцев. Дома она тоже практиковалась и тогда использовала меня и моих братьев в качестве партнеров. С тех пор я ненавижу танцевать.

– Это мило, что ты танцевал со своей мамой. – Калли улыбается.

Мои пальцы двигаются по ее спине, я глажу полоску голой кожи, которая открывается между поясом джинсов и рубашкой.

– Но ты никому не рассказывай. Мне нужно сохранить репутацию. По крайней мере, я так считал дома. Теперь не знаю.

– Это будет наш маленький секрет. – Улыбка Калли становится шире, она наклоняет голову вперед, пряди волос падают на лицо.

Я тихо смеюсь, а она снова поднимает взгляд на меня. Она кажется счастливой. Ритм музыки ускоряется, и я решаю повыделываться, просто чтобы повеселить Калли.

– Ну, держись, – предупреждаю я.

Она закусывает губу, и у меня сжимается сердце от желания поцеловать ее. Внезапно я впадаю в нерешительность – оставить ее здесь, на танцполе, или продолжить забаву.

Отстранив Калли от себя, провожу руками по ее рукам, пока наши пальцы не переплетаются. Глаза ее расширяются, я рывком придвигаю ее к себе и поворачиваю кругом, так что в конце концов она падает мне на грудь. Ее губы в нескольких сантиметрах от моего рта, вздымающаяся грудь трется о мою.

– Хочешь еще? – спрашиваю я низким голосом, надеясь вызвать в ней дрожь.