Нора Робертс - Улыбка смерти Страница 28

«Судьба? – подумала Ева. – Неужели издевательства отца были моей судьбой? И, чтобы пробиться к свету, мне нужно было перейти через все это скотство?»

Мира медленно покачала головой.

– Я не могу с этим согласиться. Ребенок, рожденный в нищете в какой-нибудь африканской деревне, отнятый от матери и воспитанный в холе и неге в Париже, неизбежно испытает на себе решающее влияние воспитания и образования. Нельзя сбрасывать со счетов эмоциональную атмосферу и человеческое стремление к совершенству, – сказала она убежденно.

– Я согласна с вами, но только до некоторой степени, – кивнула Рианна. – Но то, что несет в себе генетический код – предрасположенность к победам или поражениям, к добру или злу, – пересиливает все. Чудовища вырастают порой в самых нежных и заботливых семьях, а в трущобах вырастают люди добрые и талантливые. Что бы с нами ни происходило, мы останемся такими, какие есть.

– Стало быть, если придерживаться вашей теории, этому самоубийце суждено было погибнуть? – задумчиво произнесла Ева. – И никакие обстоятельства не могли это предотвратить.

– Совершенно верно. У него была к этому скрытая предрасположенность. Вероятно, что-то послужило толчком, но это могло быть событие совершенно незначительное, которое на кого-то другого так не повлияло бы. В Институте Бауэрса ведутся исследования мозга именно в этом аспекте. Если хотите, я могу дать вам некоторые любопытные материалы.

– Изучение мозга – это из области вашей с доктором Мирой деятельности. – Ева решительно отодвинула в сторону чашку с недопитым кофе. – Мне надо возвращаться в участок. Благодарю вас за то, что вы уделили мне время, доктор Мира. А вас, Рианна, за то, что познакомили меня со столь интересной теорией. – И Ева встала.

– С радостью продолжу этот разговор. В любое удобное для вас время. – Рианна тоже поднялась и пожала Еве руку. – Передавайте Рорку нежнейший привет.

Доктор Мира поцеловала Еву в щеку.

– Обязательно свяжитесь со мной, Ева. И не только по поводу вашего расследования. Увидите Мэвис – кланяйтесь ей.

– Хорошо. – Ева повесила сумку на плечо и направилась к выходу, напоследок не забыв бросить презрительный взгляд на метрдотеля.

– Потрясающая женщина! – Рианна с явным удовольствием облизнула ложку. – Сдержанная, немного колючая, очень целеустремленная, до последнего времени явно обделенная лаской и вниманием. – Поймав удивленный взгляд Миры, Рианна расхохоталась: – Извините, профессиональная привычка. Уильям от этого просто в бешенство приходит. Я не хотела никого обидеть.

– Да вы и не обидели, – улыбнулась доктор Мира. – Я часто ловлю себя на том же. Вы правы, Ева – потрясающая женщина. Причем добившаяся всего сама, что, я думаю, может немного поколебать вашу стройную теорию.

– Правда? – спросила Рианна заинтересованно. – Вы хорошо ее знаете?

– Насколько это возможно. Ева… довольно скрытный человек.

– Судя по всему, вы ей симпатизируете, – заметила Рианна. – Надеюсь, вы не поймете меня неправильно, но, узнав, что Рорк женится, предполагала увидеть нечто совсем другое. Сама весть о женитьбе была абсолютно неожиданной, но я думала, что он выберет даму светскую и искушенную. Никак не могла себе представить, что выбор Рорка падет на женщину-полицейского, которая носит под мышкой кобуру с той же легкостью, с какой другие женщины носят жемчужные ожерелья. Но, как ни странно, они хорошо смотрятся вместе, видно, что они – пара. Можно сказать, – улыбнулась она, – что они друг для друга созданы.

– Вот с этим я полностью согласна.

– Скажите, доктор Мира, а что вы думаете о выращивании цепочек ДНК?

– Ну, по этому поводу… – И доктор Мира с удовольствием поддержала разговор, понятный только им двоим.

Ева сидела у себя в кабинете и просматривала информацию о Фицхью, Матиасе и Перли. Ни одной зацепки, ничего общего… Единственное, что их объединяло, – так это то, что никто из них не был предрасположен к самоубийству и не имел для этого никаких причин.

«Какова вероятность того, что между этими делами есть связь? – спросила себя Ева. И сама же ответила: – Практически никакой. А каков процент вероятности убийства в деле Фицхью? Самый минимальный. Ну что ж, Даллас, пора сдаваться. Пусть все идет как идет…»

Она развернулась к окну и стала наблюдать за людским потоком на улице. Люди спешили по своим делам, и каждый был, вероятно, уверен, что движется к намеченной цели.

Предопределение, судьба, генетический код… Если верить во все это, то какой смысл в ее работе, а следовательно, и в том, для чего она живет? Если нет выбора, если нельзя ничего изменить, зачем бороться за чужие жизни, зачем вставать на защиту тех, чьи жизни спасти не удалось?

Если все закодировано на физиологическом уровне, то, значит, отправившись в Нью-Йорк, борясь за то, чтобы что-то собой представлять, она просто шла по предначертанному пути? Был сбой в коде, и поэтому она так долго не могла вспомнить своего детства, а теперь ее прошлая жизнь возвращается к ней в обрывочных воспоминаниях и ночных кошмарах.

Неужели этот код может сыграть с ней злую шутку и в один прекрасный день она станет таким же чудовищем, каким был ее отец?

Ева не знала ни одного из своих кровных родственников, кроме него. О матери – ничего. Может, у нее и были братья и сестры, дяди, тети, бабушки, дедушки, но в своей памяти она не могла найти никаких следов. Единственный, с кем можно было связать ее генетический код, – ее отец, который измывался над ней, пока она была маленькой девочкой. И длилось это до тех пор, пока она не нанесла ответный удар, – и убила его…

Кровь на руках восьмилетней девочки! Неужели поэтому она стала полицейским? Неужели она с тех пор старалась смыть с рук эту кровь, встав на сторону закона, правил, правосудия?

– Лейтенант! – Пибоди положила Еве руку на плечо, и она от неожиданности вздрогнула. – Прошу прощения. С вами все в порядке?

– Да, конечно. – Ева протерла глаза. Разговор в «Виллидж-бистро» растревожил ее больше, чем она думала. – Просто голова разболелась.

– У меня есть таблетки от головной боли.

– Не надо. – Ева не любила принимать лекарства. – Сама пройдет. Увы, Пибоди, у меня нет никаких идей по делу Фицхью. Фини добыл мне всю информацию о пареньке из «Олимпуса», но я не могу отыскать ничего, что бы связывало его, Фицхью и сенатора. У меня вообще нет ничего, кроме разборок Леоноры и Фокса. Можно, конечно, потребовать проверки на детекторе лжи, но мне ее вряд ли разрешат. Через двадцать четыре часа дело придется закрыть.

– Вы по-прежнему считаете, что между этими делами есть связь?

– Мне, наверное, просто хочется так считать. А это совсем другое дело. Да, чуть не забыла. Я вам еще не сказала, что вы отлично справились с ролью моей помощницы.