Две мелодии сердца. Путеводитель влюблённого пессимиста - Дженнифер Хартманн Страница 40

мы с Джолин пытались снова наладить отношения, – продолжает Кэл, как только официант скрывается из виду. – Я сказал ей, что брошу и приведу себя в порядок. Она официально получила лицензию на работу тату-мастером и устраивала грандиозный праздник с семьей и друзьями. Для нее это было большое и значимое событие. – Сделав паузу, он делает глоток воды и откидывается на спинку кресла. – И знаешь, что я сотворил? Накурился до чертиков и сел на байк. Чуть не умер. Я все равно притащился на вечеринку и ввалился туда, весь в крови, грязи и промокший под дождем. Я вел себя как идиот и все испортил. Она провела всю ночь в отделении неотложной помощи со мной, вместо того чтобы отпраздновать свое большое достижение. После этого наши пути официально разошлись, и мне повезло, что она осталась в моей жизни. Она хороший человек, и мы с ней дружим. Но я знал, что мне нужно что-то менять, поэтому отказался от всего этого без оглядки. Наркотики, секс и даже сигареты. Я все время думал о том, как была бы разочарована Эмма, если бы увидела меня в таком состоянии.

Слезы текут из уголков моих глаз, пока я слушаю его. Мне больно. Прерывисто дыша, я качаю головой, желая, чтобы он поделился этим со мной раньше; желая, чтобы я могла быть рядом с ним раньше.

– Прости, – говорю я, не зная, что еще сказать. – Боже, мне так жаль, что тебе пришлось через это пройти.

Его глаза темнеют в мерцающем свете камина.

– Знаешь, я чуть не заставил себя пройти через это снова, – признается он. – После того как испугался за твое здоровье. Я купил таблетки и хранил их в тумбочке у кровати на случай, если все станет только хуже. На случай, если потеряю тебя… или погублю.

Нет.

Я издаю сдавленный звук.

– Кэл, нет. Пожалуйста, скажи мне, что ты не…

– Я их не принимал. Спустил в унитаз, – быстро отвечает он. – На следующее утро после твоей вечеринки. После того как мы… – Его взгляд впервые возвращается к моим глазам. – После того как мы занялись сексом. Ты пришла ко мне домой и обняла меня, Люси. Ты обняла меня, хотя должна была дать пощечину за то, что я превратил твой первый раз во что-то… грязное, дешевое и бессмысленное. В отвратительном туалете бара, черт возьми.

Дрожащими руками я вытираю слезы.

– Это вовсе не было бессмысленным, – настаиваю я. Это слово врезается в меня, вызывая тошноту. Меньше всего я хочу, чтобы Кэл вспоминал наш первый раз таким образом и считал его бессмысленным. Моя нижняя губа дрожит, когда я спрашиваю: – Ты… ничего не почувствовал? – Я сглатываю, закрываю глаза и добавляю: – Когда ты был во мне?

Он на мгновение замолкает. Ресторанная суета затихает, когда я закрываю глаза, слишком боясь увидеть ответ в его глазах. Слишком боясь узнать правду.

Мое сердце почти замирает, словно окаменев, а щеки горят.

Я чувствую, как его пальцы переплетают мои, слегка щекоча их. Я распахиваю глаза, и он смотрит на меня с манящей серьезностью.

– Я чувствовал гораздо больше, чем ничего, Люси.

У меня перехватывает дыхание, в груди что-то давит.

– Но… ты не чувствовал того, что чувствовала я, – заявляю я шепотом.

Он хмурится.

– А что ты чувствовала?

Я отвожу взгляд и поджимаю губы, чтобы сдержать всхлип. Затем тихо отвечаю:

– Все.

В этот момент возвращается официант с диетической колой для меня и водой для Кэла. Я понимаю, что еще даже не просмотрела меню, поэтому заказываю фирменное блюдо – чилийский сибас и обжаренные гребешки в лимонном масле. Кэл заказывает жаркое из мясных и рыбных деликатесов, и через несколько мгновений мы возвращаемся в наш личный мир признаний и горькой правды.

Мое лицо горит, сердце бьется быстро и безрассудно.

– Ты не должен… можешь не отвечать, – говорю я, расправляя салфетку на коленях, чтобы отвлечься. – Прости.

– Конечно, я чувствовал все.

Я поднимаю взгляд, замерев. Кэл смотрит на меня через стол, черты его лица напряжены и обеспокоены.

– Я почувствовал все, что обещал себе не чувствовать, – говорит он. – Все, чего я не хотел чувствовать, потому что чувство всегда оборачивается страданием. Любовь равносильна потере. Строить дом – значит строить то, что в конечном итоге рухнет и похоронит нас заживо. А ты… – Он снова берет меня за руку и сжимает ее с чувством отчаяния. – Ты единственный хороший и добрый человек, который остался в моей жизни, Люси. Мысль о том, чтобы причинить тебе боль, сломать тебя… я бы не пережил этого.

Я опускаю взгляд на столовое серебро и покусываю щеку.

– Я думал, что потерял тебя в то рождественское утро, – продолжает он серьезным тоном. – Мой последний лучик надежды, моя опора, и я… снова провалился в эту дыру. Когда я закрывал глаза, то видел тебя, болтающуюся, как тряпичная кукла, в моих объятиях, а твоя душевная боль отдавалась у меня в ушах. Душевная боль, которую я, черт возьми, причинил тебе, потому что оказался чертовым трусом. Это сломало меня.

Я снова смотрю на него, перед глазами все расплывается.

– Я понимаю твой страх, – бормочу я сквозь ком в горле. – Правда. Я тоже отвергала любую возможность влюбиться, потому что боялась, что мне отведено слишком мало времени. Что я покину свою вторую половину, а она останется любить меня в полном одиночестве. Как Грег. Боже, он был так разбит, когда умерла Джесс… – Я замолкаю, чтобы справиться с эмоциями, и делаю глубокий вдох. – Но любовь – не проклятие, Кэл. Ее незачем бояться. Рождество открыло мне на это глаза. Я убегала от любви, думая, что мое время на этой земле ограничено… но даже если и так, время – это драгоценность. Каждая его минута. Наше время здесь – это подарок, а любовь – награда, если нам повезет найти ее. Святой Грааль. Все крутится вокруг любви.

Он пронзительно смотрит на меня, сжимая челюсть.

– Единственное, что сильнее страха, – это наше упорство в преодолении его. – Я выдавливаю из себя слабую улыбку. – Страх смерти, страх потери, страх причинить боль дорогим нам людям. Ты зашел так далеко, Кэл. Так далеко. Я знаю, как несправедливо обошлась с тобой жизнь, но ты все еще здесь, продолжаешь бороться. – Моя улыбка становится шире, когда он проводит большим пальцем по моим костяшкам, не отрывая от меня взгляда. – Твои трудности меня не пугают. Твои недостатки не заставляют меня бежать в другую сторону. Они, наоборот, заставляют меня бороться вместе с тобой.

Кэл резко выдыхает и проводит рукой по