Людмила Толмачева - Школа нашей любви

Людмила Толмачева

ШКОЛА НАШЕЙ ЛЮБВИ

Ей хотелось, чтобы дверь грохнула как артиллерийский залп, чтобы железный лязгающий стук разнесся по всем этажам и достиг ушей этого верблюда! Этого ленивого, тупого, спесивого животного!

Ан, нет! Проклятый доводчик погасил удар: дверь, которую Лида толкнула изо всех сил, закрывалась до противного медленно, на прощанье жирно чавкнула и даже, как показалось, злорадно усмехнулась.

Ну, ничего! Она еще отыграется! И на этой гадкой двери, и на верблюде!

Лида шла по осенней улице, не замечая ни липкой россыпи затяжного дождя, ни взглядов прохожих, ни мелькания огней на мостовой. Ее распирал гнев, внутри все клокотало и рвалось наружу. Сейчас бы закричать во всю глотку или зарыдать…

Но голос разума, как обычно, держал эмоции под замком. Единственное, что было доступно и давало возможность выпустить пар, это стремительно шагать по мокрому асфальту, мимо равнодушной толпы и холодного света витрин, шагать без цели, без остановки, не сбавляя скорости, ощущая внутри колючий ком обиды.

Конечно, можно воспользоваться мобильником – набрать номер Нонки или Аглаи и выложить все, что переполняло душу. Такое было уже не раз. И помогало. И пусть Нонка слушала вполуха, подавляя зевок, а Аглая так вообще молчала все время, пока длился трагический монолог, и лишь в конце, после многозначительной паузы, выдавала неизменное резюме про благодать женского долготерпения и умение лавировать в штормящем море семейных отношений.

Что ж, ее подруги были не совсем искренни, и даже где-то в глубине души злорадствовали, пусть! Такова женская натура. Она сама из того же теста и все понимает. И ей приходится выслушивать откровенные до цинизма жалобы замужней Нонны и скучные, как гардероб старухи, рассуждения одинокой Аглаи. И сочувствовать, и давать советы, понимая всю их никчемность.

Но все же лучше так, чем держать под спудом накопившуюся боль.

А сегодня, кажется, не тот случай. Предположим, она позвонит той же Нонке. И что скажет подруге нового? Как ей тяжело жить со своим мужем? Но об этом давно известно – тема обмусолена со всех сторон и, похоже, изрядно поднадоела. Есть, правда, нюансы, но их-то как раз выкладывать не хочется. Это все равно что донага раздеться на городской площади – стыд и позор. И вправду, случай для телефонной болтовни неподходящий.

Лида замедлила шаг, перевела дыхание, окинула тоскливым взглядом улицу.

Слева, преодолевая пробку, тянулась бесконечная вереница автомобилей. Дождь-зануда по-прежнему моросил, и вызывающе сияли рекламные огни, отчего все вокруг сверкало разноцветным бисером. Люди, укрывшись зонтами, торопились домой.

В уют и тепло, с завистью подумала Лида.

Из булочной вышел мужчина в сером стильном пальто и повернул навстречу Лиде. Она прошла мимо, окинув человека в сером рассеянным взглядом и невольно отметив его притягательный парфюм, и вдруг резко остановилась – за спиной кто-то мягким, но звучным баритоном произнес ее имя. Она оглянулась – мужчина в элегантном пальто смотрел на нее и улыбался.

– Неужели я так изменился, что одноклассники уже не узнают?

– Женя? Это ты? – севшим голосом произнесла она.

Радостные эмоции давались с трудом – настолько глубоко проросли в ней уныние и безысходность. Очевидно, ее скупая реакция разочаровала Евгения, веселое оживление на лице погасло.

Он кашлянул, вежливо спросил:

– Ты торопишься? Извини, невовремя подвернулся…

– Господи! Женька! Да что ты такое говоришь? – очнулась Лида, растягивая непослушные губы в улыбке.

– А я тебя сразу узнал, – сдерживая волнение, произнес бывший одноклассник и шагнул к неподвижно стоявшей Лиде.

– А ведь ты и в самом деле изменился, – прищурилась она, разглядывая мужчину как манекен в витрине. – Такой… весь из себя… И прикид… И прическа… Я уж молчу про французский парфюм.

– Что? Сильно разит? – усмехнулся он и, словно оправдываясь, пояснил: – Коллеги на день рождения подарили, да еще всего с ног до головы опрыскали… Ха-ха! Как колорадского жука на картошке.

– Не прибедняйся, – не без лукавства осадила его Лида. – Туалетная вода – суперкласс, и выбирала ее, наверняка, какая-нибудь юная, но продвинутая претендентка.

– Претендентка? – удивился Евгений, но чертики в его глазах так и плясали.

– Вот-вот, – слегка язвительно сказала Лида и повторила: – Не прибедняйся.

– Ладно, не буду, – примиряющее согласился одноклассник и вдруг посерьезнел: – А ты как? Я имею в виду, как живешь? Семья, дети?

– Угу. Все как полагается в моем возрасте. Муж и сын. Шестнадцать лет парню. В десятом классе уже.

– А моей Ксении четырнадцать.

– Наверное, модница и красавица?

– Наверное, – пожал плечами Евгений и, заметив Лидино недоумение, улыбнулся:– в Лондоне она учится, в колледже. Видимся не часто, да и то в основном по скайпу.

– Понятно.

Они замолчали. Лида, опустив глаза, задумчиво теребила край шарфа, а Евгений украдкой изучал ее лицо.

Нет, оно не постарело. Не обрюзгло, не покрылось морщинами, но что-то в нем было такое, не поддающееся описанию… Может, усталость?

– Жень, а ты счастлив? – вдруг спросила она.

Вопрос застал его врасплох. Своей неожиданностью, необычностью – не каждый день спрашивают об этом, – и еще тем, что задала его она, Лида, самая красивая девочка в их классе, самая замечательная, самая…

– Что? Счастлив? Ну… как-то неожиданно. Я давно…

– Прости. Можешь не отвечать. У меня случайно вырвалось. Просто я подумала… А! Уже не важно.

– Да нет. Чего там. Я могу ответить. И не на такие вопросы приходится отвечать. Я…

– Не надо, Жень. Я, наверное, пойду. Поздно уже.

– Ты с работы? Кстати, где работаешь? Кем? Если не секрет…

– Да какой секрет? Преподаю в детском доме творчества. Дизайн.

– Это где-то здесь, в этом районе?

– Ну да. На Сиреневой. А ты что… Тоже в этом районе?

– Нет. То есть, да… Короче, квартирушечку здесь прикупил. Так сказать, запасной аэродром…

– Хм. Понятно.

– Нет, ты не подумай… Никакого криминала…

– Боже мой! Да не оправдывайся ты! Какое мое дело, собственно…

– Нет, но… Я все же объясню. Вот ты спросила: счастлив ли я? Могу прямо ответить, без всяких ужимок и прыжков. Нет счастья, Лида.

– Но есть покой и воля? – не скрывая сарказма, усмехнулась она.

– Вот именно. Покой и воля, – сдержанно подтвердил Евгений. – Ты даже не представляешь, каким трудом они мне достались. Какой кровью. Я теперь на мир по-другому смотрю. Он, оказывается, большой и яркий. Для тебя он, может, всегда таким был, а мне открылся совсем недавно.

– Но почему? – заинтересованно подалась к нему Лида, пристально всматриваясь в возмужавшее лицо одноклассника.

– Почему? Тут нет никакой тайны. Наоборот. Все проще пареной репы. Мы с женой разные люди. Настолько разные, что просто поражаюсь – как меня угораздило на ней жениться! Ведь то, что меня бесит в ней, я и раньше замечал, до свадьбы еще. Увы! «Рассудок сумрачный молчит, когда свой адский бал вершит и побеждает голос плоти».

– Ну, ты и сказал!

– Это крик души, Лида. Я долго терпел. Почти семнадцать лет. Но всякому терпению, как известно, есть край. И я дошел до этого края. Если бы не квартира, которую купил два года назад, не знаю, чем бы все закончилось…

– А просто разойтись ты не пробовал?

– Хм. Для кого-то это самый простой выход, но не в моем случае. У нее инвалидность… По моей вине. В ДТП попали. Я отделался царапинами, а у жены сотрясение мозга, несколько переломов. Еле выкарабкалась.

– Сочувствую.

Они вновь замолчали. Лида вдруг недобро подумала, глядя на презентабельный вид одноклассника, что ничего не меняется в этом жестоком мире. Женщины стареют, болеют, становятся обузой для мужчин, которые с годами лишь набирают и во внешности, и в значении… Ишь, какой «мажор» стоит! Вальяжный, холеный… Кто бы мог подумать, что из худого нескладного подростка получится такой денди.

– Лид, тебя проводить? – прервал ее размышления Евгений. – Поздно уже.

– А? Нет! Что ты! Мне тут… недалеко. Я пойду. До свиданья, Женя.

– Постой! Как же так? Двадцать лет не виделись, даже не поговорили толком и разбежимся в разные стороны?

– А о чем говорить? Вспоминать школу? Что-то не хочется. И погода не располагает…

– Может, в кафе зайдем?

– Ну вот еще! Я не одета, без макияжа и вообще…

– Да-а, аргументы тяжелые, – усмехнулся Евгений. – А мое мнение тебя не интересует?

– Какое мнение?

– Ты по-прежнему красивая, даже ненакрашенная, – с ласковой интонацией произнес он, и лицо его озарилось юношески открытой улыбкой.

– Ну, ты скажешь, – смутилась Лида, тронутая то ли комплиментом, то ли этой неожиданной улыбкой.

– А знаешь что? Поехали ко мне? Чего мы мокнем под дождем? Машина здесь, на стоянке. Хлеба я купил, нарежем бутербродов, пожарим яичницу. Идет?