Кейт Андерсенн - Укрощение мечтой. Часть 1. Лорд Грегори

Укрощение мечтой

Часть 1. Лорд Грегори

Кейт Андерсенн

© Кейт Андерсенн, 2016

© Кейт Андерсенн, фотографии, 2016

ISBN 978-5-4483-1295-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава I

Молния пролетела блестящим зигзагом по намагниченному грозовому небу и выхватила из ночи силуэт довольно замысловатого старого особняка на два крыла с массивными воротами. По извилистой дороге меж английских приземистых холмов двигалась темная карета. Простая, но слишком изящная для почтовой. Внутри кареты расположились две дамы. Одна худощавая, с заостренными чертами лица и цепкими быстро бегающими глазами, на вид годов сорок и не меньше прибыльных хитростей приходилось на каждый, без сомнения. Напротив в угол напряженно задвинулась молодая девушка в богато отделанном платье, хоть и дорожного покроя. Ее страстный характер читался по горящему голубоватым огнем взгляду, а неопытность в житейских передрягах – по слегка еще пухлым по-детски рукам.

– Вот и добрались, – выглянула как раз вместе с молнией в окно дуэнья девушки, придерживая развеваемую порывом ветра занавеску.

– Мила, вовсе не обязательно объявлять такие очевидные вещи, – возразила ее юная госпожа; лицо ее было аристократично бледно, но зрачки красиво расширились от отсутствия яркого света, сделав голубые глаза темно-бездонными.

– Что поделаешь, сеньорита, все равно этот неприятный час должен прийти, – отвечала непреклонно Мила. – И вы выйдете замуж, ваши родители…

– Знаю, знаю! – мятежно перебила ее испанка на безупречном английском. – Они договорились об этом браке, совершенно не считаясь с моим мнением, и вручили фамильное слово в мои руки. Иногда, Мила, я ненавижу свою фамилию, – она досадливо высунулась за занавеску, вдыхая наэлектризованный воздух. – В мире столько всего интересного, а эта фамилия заставляет меня стать женой какого-то лорда Грегори Веллингтона и забыть о вкусе приключений… – она прервала свою исповедь, поднеся палец к губам: под стеной поместья, высившегося уже совсем близко, стояла босая девушка с развевающимися темными волосами и пела. – Останови-ка! – приказала юная сеньорита вознице. Теперь стук колес не мешал слышать мелодию нежного голоса:

Полночный час угрюм и тих,Лишь гром гремит порой.Я у дверей стою твоих —Лорд Грегори, открой.Я не могу вернуться вновьДомой, к семье своей,И если спит в тебе любовь,Меня хоть пожалей.

– Но, сеньорита, – возразила было Мила, почуяв неладное в строках, однако юная госпожа жестом приказала ей замолчать.

Припомни лес на склоне гор,Где волю я далаЛюбви, с которой долгий спорВ душе своей вела.Ты небом клялся мне не раз,Что будешь ты моим,Что договор, связавший нас,Навеки нерушим.

Молодая сеньорита стиснула кулак и зубы, Мила с тревогой взглянула на госпожу, но та была поглощена песней бедной англичанки, продолжающей строки об обманутой любви:

Но тот не помнит прежних дней,Чье сердце из кремня;Так пусть же у твоих дверейГроза убьет меня.О небо, смерть мне подари!Я вечным сном усну…У двери лорда Грегори,Простив его вину.

Девушка заломив руки, упала на колени в отчаянии. Ни в одном окне поместья ни одно движение не выдало слушателя сей оды.

– Пора ехать, – тронула Мила хозяйку за рукав. Но та открыла дверцу, вовсе не обращая внимания на слова дуэньи. – Сеньорита!

– Ты слышала, она собралась умереть! Мы должны помочь бедняге! – разгневанно всплеснула руками испанка.

– Вы не должны верить…

– Думаешь, это ложь?!. У нее теперь будет ребенок, а ему все равно! И это тот самый лорд Грегори, которого мне родители в мужья подобрали?..

Испанка решительно выпрыгнула из кареты и направилась к несчастной обманутой, что все еще искала признаки жизни в ей одной известном окне. Та заслышала шаги слишком поздно, лишь когда была крепко схвачена за запястье, и бежать обезумевшим от страха и отчаяния глазам было некуда.

– Пу… пустите… – еле слышно взмолилась девушка.

– Ты не там поешь, – спокойно клокоча гневом, сказала испанка, заставляя ее подняться. – Стоило рассказать эту историю у парадных ворот.

– Но… я… – испуганно озиралась англичанка по сторонам; на вид девушка казалась постарше и щуплее южанки, однако, выпрямись она, так ростом бы девушки почти сравнялись.

– Я не желаю тебе зла, – сказала испанка. – Этот лорд ужасно поступил с тобой. Но ты не должна умирать. Подумай о ребенке, которого ты ждешь теперь. Он ведь не виноват в ошибках родителей!

– Но… что я могу? – у бродяжки слезы брызнули из глаз, она шептала, как осенний клен на ветру.

– Как тебя зовут? – голос испанки удивительно переходил от твердого тона к мягкому.

– Белла…

– Белла… красивая, значит… И так-то ты воспользовалась своей красотой… А он хорош… – испанка хмуро задумалась на мгновение, не снимая мертвой хватки с запястья Беллы, и вдруг складки напряженной мысли на лице разгладились. – Я помогу тебе.

– Поможете?. Но как?..

– Если ты сделаешь все, как я скажу, то и ты, и твой ребенок будете в безопасности, – быстро заговорила испанка. – Только пообещай слушаться меня. Идем, – она потянула растерянную девушку к карете. – Теперь я вам точно устрою, лорд Грегори, – процедила она сердито сквозь зубы.

Глава II

– Сеньорита, и речи быть не может! – Мила возмутилась вполне обоснованно, когда, впихнув подобранную Беллу в карету, испанка изложила суть простого и абсурдного плана: отдать влюбленной роль донны Марии Лючии Ребекки Кастильо, невесты лорда Грегори Веллингтона. – Я не позволю вам!..

Сеньорита Кастильо устремила на нее взгляд уже приготовленного тонкого расчета:

– Я прекрасно знаю, что ты крала деньги моих родителей, – дуэнья получила удар по болевой и съежилась, – мне оповестить их об этом?..

– Сеньорита, пожалуйста…

– Я не скажу о твоей тайне, если ты не скажешь о моей, – просто заключила испанка. – Видишь, Мила, какую власть дают секреты. Что скажешь, Белла? – обратилась авантюристка к плененной робкой несчастной, устранив первую помеху своей идеи.

Та выглядела неважно и напуганно вконец; по крыше кареты начали барабанить капли вечернего ливня.

– Как я могу… – неслышно прошептала Белла. Пробежавшая в грозе молния осветила на мгновение ее худое лицо, искаженной маской страдания.

– Наденешь вуаль на шляпку, лорду вовсе незачем общаться с тобой до свадьбы, и секрет сохранить труда не составит, а после ему ничего не останется делать, – пожала плечами сеньорита вместе с раскатом грома, – ведь титул будет твоим, а это именно то, что лорду нужно, я отдаю тебе имя в обмен на свободу. Даже родители не раскроют тайну – им нельзя будет уронить фамильную честь и дать разразиться скандалу. Они предпочтут признать, что именно ты – их дочь! – активная жестикуляция сопровождала эту невероятно содержательную речь.

– Это неправильно, – пошевелила Белла пересохшими губами. Мила молча наблюдала за поединком неравных силами темпераментов, нервно теребя кружево на манжете.

– Только тогда у тебя и твоего ребенка будет все необходимое, – зашла испанка с другой стороны.

Белла колебалась – риск был велик; но и выигрыш не мал.

– Я не знаю…

– Ты же любишь его, – убедительно давила на эмоции сеньорита. – Лорда Грегори. И хочешь ему счастья?

Белла шмыгнула носом и, подумав, кивнула.

– А я – нет. Даже наоборот. Разве будет он счастлив, если женится на такой, как я? На любовь же человек откликается рано или поздно. Не беспокойся, я всему научу тебя – какой вилкой есть жаркое, как танцевать, как ходить и держать голову, как… – Кастильо скользнула взглядом на Милу: та качала головой – информация зашкаливала. Испанка мотнула головой и спросила: – Так что, переодеваемся?..

Возница ждал покорно, по его черному плащу и шляпе стекали широкие струи ливня. Он и думать не мог, какие великие перевоплощения происходят внутри. Но вот – знак, наконец можно проехать последние сто пятьдесят футов до парадных ворот и надеяться вскоре на клочок крыши и кусок хлеба.

– Просто сошлешься на усталость и попросишь проводить наверх, – поспешно давала последние наставления бывшая сеньорита (теперь в одном из непримечательных платьев Милы, что доходило ей только до верха щиколоток), поправляя на Белле искусно подобранную из багажа вуалетку, прикрывшую лицо до носа. Роскошное дорожное платье, вовсе не подходящее английской атмосфере строгих традиций было водружено на хрупкую англичанку и затянуто на все шнурки, так что выглядело почти впору. – Я буду твоей личной горничной, Мила остается в роли кормилицы и дуэньи, – возбужденно продолжала испанка, спрятавшаяся в кокон служанки, но непокорность взгляда с обликом вовсе не вязалась. – Будешь звать меня… Бекки. Поняла?