Иван Вересов - Майя. История любви

Майя

История любви

Иван Вересов

© Иван Вересов, 2017

ISBN 978-5-4485-4335-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Часть первая

Небо мелькнуло в глазах, опрокинулось вбок и вниз, перевернулось. А земля? Я не успел сообразить, земля как будто исчезла совсем. Но нет, вот она, и я могу дотронутся до неё, потому что упал навзничь раскинув руки, и под спиной у меня песчаная тропа, размятая копытами лошадей.

Пытаюсь мысленно восстановить ход событий, их последовательность за несколько минут до падения. Отчего это Лаки понёс? Испугался, наверно, когда на пересечении прогулочной тропы и пешеходной дорожки неожиданно, прямо под копыта, выкатились на велосипедах дети.

Двое или трое, я не успел сосчитать. Они появились слева, отчаянно звонили и крякали клаксоном. Тут-то Лаки и вскинулся, встал на дыбы, потом понёс, не чувствуя узды, потому что я выпустил из рук повод. Ошибка номер один и самая непростительная для наездника.

А дальше? Что же это я не удержался в седле, когда жеребец сиганул с тропы в лес, прямо через канаву, полную талой воды? Из всего я только и запомнил хорошо эту канаву, в которой ослепительно ярко блестело, разбиваясь на крупные блики, весеннее солнце.

Весна… сейчас я сколько угодно мог любоваться высоким синим небом и лёгкими перистыми облачками. Если бы ещё не шумело так неприятно в голове. Я закрыл глаза в надежде что шум прекратится, а когда открыл, то увидел солнце совсем низко. Прямо у себя перед носом. Нет, это было не солнце, но очень похожие на него золотые кудряшки, а глаза синие как небесная лазурь. Чьё-то лицо склонилось надо мной. «Может, это Ангел», – подумал я.

– Ты цел? – спросил тем временем Ангел приятным, немного простуженным голосом.

– Цел, – ответил я, хотя до конца не был в этом уверен.

– Тогда вставай, чего лежать то? Земля ещё холодная.

И Ангел протянул мне руку. Я приподнял голову, с сомнением оглядел стройную и даже слишком хрупкую фигурку. Если я встану, то Ангел будет мне по плечо, а то и ниже. Это ещё ничего, не такой он и маленький, потому что во мне росту шест футов с лишним, но этот тоненький Ангел вряд ли поднимет меня за руку.

Не думал я, что такие тоже занимаются верховой ездой. Почему не бальными танцами? Но костюм Ангела не оставлял никаких сомнений: серые плотные бриджи обтягивали ноги, обутые в тёмные ботинки с низким каблуком. Поверх ботинок не очень ладно сидели видавшие виды кожаные краги, стёганный чёрный жилет прикрывал фигуру до талии, шлем и перчатки Ангел держал в левой руке, а правая по-прежнему, оставалась протянута мне.

Я не стал искушать судьбу недоверием и принял предложенную свыше помощь.

Рука у Ангела была сильной, узкая ладонь сухой и тёплой, длинные пальцы – решительными. Они крепко сжали моё запястье.

Я поднялся. Теперь небо, как ему и положено, было у меня над головой, земля – под ногами, а Ангел стоял передо мной и всё так же без тени улыбки смотрел на меня лазурными глазами. Смотрел он снизу вверх, его взгляд был светлым, но холодным, как весенние льдинки и мне казалось, что это я ниже, а не он, таким строгим выглядел Ангел, хотя он и явился в облике молодой девушки. С другой стороны, разве видел кто-нибудь ангелов в образе старушек? Старушками являются только феи, они бывают добрыми на вид, а ангелы – нет, ангелы всегда строгие.

Да… похоже у меня всё-таки что-то с головой. Я потёр лоб, стало только хуже.

– Зря ты без шлема катался, хорошо ещё что на песок свалился, а не на корни.

– Угу… промычал я в ответ.

– Правила для всех, – наставительно заметил Ангел.

– Я не думал, что Лаки может сбросить меня.

– Любая лошадь может. До конюшни сам дойдешь?

– Надеюсь.

– Хорошо, я помогу тебе поймать жеребца.

На этом наш разговор и кончился, Лаки был пойман, и я привёл его в стойло.

Часть вторая

Второй раз я увидел Ангела в смене, во главе смешанной группы начинающих и продолжающих. Всего их было семь человек, впереди опытные всадники, за ними «собаки на заборе» глаза от страха круглые.

Стоило мне вывести Лаки из конюшни, взяться за холку жеребца и поставить ногу в стремя, а Ангел уже тут как тут! Свидетель моего недавнего позора явился неожиданно и на этот раз смотрел на меня с высоты седла. Лазурные глаза всё так же холодны, но искорки смеха оживляют взгляд. Я улыбнулся. Между нами была тайна предыдущей встречи.

– Ты опять без шлема? —в голосе Ангела сквозило лёгкое осуждение.

– Так ведь в манеже везде песок – падать одно удовольствие, – отвечал я.

Золотоволосый небожитель ничего не ответил на мою шутку, тронула коня каблуками и отъехал в сторону. Конь под им был казённый – высокий пегий жеребец по кличке Ваня, десятилеток, злой и нервный. Ваня и Лаки всегда ссорились.

Ангел уверенно встал первым в смене, я покрепче взялся за холку Лаки, но опять помедлил, засмотрелся на непринужденную посадку ведущего смены – так ладно держался он в плоском, с низкой лукой, спортивном седле, Ноги в серых бриджах крепко, но не напряженно обхватывали бока коня, корпус и плечи расслаблены, руки не тянут уздечку, спокойно лежат на луке.

Почувствовав мою рассеянность, Лаки переступил передними ногами и подался в сторону, отчего я поднялся в седло неуклюже, как новичок. Тренер Наташа, которая стояла у входа в конюшню, одарила меня удивлённым взглядом, а губы Ангела тронула едва заметная усмешка.

Я даже расстроился, что второй раз допустил промах на глазах Ангела. Мы отзанимались положенный час в смене, отрабатывая рысь и галоп, потом я остался на прыжки. Мы с Лаки должны были выступать на клубных любительских соревнованиях, и я с начала отпуска приезжал в клуб на тренировки каждый день. Почему мы раньше не встречались здесь со строгим Ангелом?

Установили барьер, я сосредоточился на упражнении и несколько заходов сделал, не глядя на тренерскую скамью. Только когда мой постоянный тренер Наташа сделал какое-то замечание, я посмотрел в сторону трибун. Рядом с Наташей увидел Ангела. Девушка сидела и помахивала коротким хлыстиком.

С этого момента я удвоил старания, почему-то мне хотелось доказать, что то злополучное падение – случайность.

– А я думала, что ты начинающий, – сказал Ангел, когда мы шли после барьеров к домику, где были раздевалки.

Я не знал, что отвечать. Объяснять, что занимаюсь уже восемнадцать лет, но так и не стал профессионалом? Смешно… И я невежливо промолчал. Ангел не обратил внимания на мою бестактность, наверное потому, что все ангелы терпимы к людям, а этот, к тому же, был очень похож на настоящего жокея.

– Так Лакрейл твой конь? Я думала какого-нибудь крутого, – настойчиво продолжал Ангел наш односторонний разговор. – Сейчас многие так выпендриваются, кому деньги некуда девать. Или машины или лошади, ещё особняки строят.

Я покосился на свой «Land Cruiser», мимо которого мы проходили, и снова промолчал.

– Прыгаешь ты не очень, а в конкуре ничего себе, красиво ездишь, – нисколько не смутился моей упорной немотой Ангел, – я за твоим Лаки с начала зимы присматриваю. Ты сам тут редко появляешься, а конь застаивается, жалко его.

– Спасибо, – пробормотал я, раздумывая, чем бы отблагодарить Ангела за любезность, не деньги же предлагать за услуги. – Хочешь, отвезу тебя домой, ты наверно далеко живёшь?

– Сейчас не очень далеко, даже можно сказать рядом, тут, в посёлке на даче, а вот когда из города – далеко, два часа в один конец.

Было непонятно, что означает такой ответ, согласие или отказ.

– Так поедешь? – без особой надежды спросил я.

– А чего… давай прокачусь, только помыться надо, у меня на даче душа нет, я тут моюсь. Ты тоже в душ?

Я кивнул.

– Тогда встретимся вон там, на скамейке, возле корпуса администраторов, – сказал Ангел и свернул на тропику. А, может, Златовласка бы подошло больше?

Девушка удалялась от меня, всё так же помахивая хлыстиком, шлем и перчатки держала в руке, весеннее солнце путалось в ее кудряшках.

В мужской раздевалке я, торопясь, стянул сапоги и скинул верхнюю одежду. Когда разделся совсем, разгоряченное тело охватило холодом, в клубе едва топили.

Вода была чуть тёплой и еле-еле текла из разболтанного душа, ламинированная ДВП, имитирующая кафель, вздулась и пузырями отставала от стен душевой кабины, по ногам дуло. Обычно я не мылся в клубе, разве что в крайних случаях, хотя и держал в своём ящике в раздевалке мыло, полотенце и смену чистого белья.

Когда одевался, то опять нервничал и торопился, не попадая пуговицами в петли, путаясь в шнурках ботинок. Моё отражение в мутноватом зеркале выглядело встрёпанным и глупым.

– Наверно, никто и не ждёт, – сказал я сам себе.

Я всегда так делаю – настраиваюсь на худшее, чтобы потом не испытывать разочарований.