Иван Капмарь - Город высоких холмов

Иван Капмарь

Город высоких холмов

1

Март в этом году выдался необычно холодным, и только последняя неделя первого месяца весны порадовала жителей нашего небольшого городка по-настоящему тёплой погодой. Недавно растаявший снег оставил после себя много луж, которые не торопились высыхать. Тёплый ветер с юга оживил унылые улицы, вытаскивая бледных людей из своих домов, для того чтобы насладиться солнечными лучами.

Мы не могли спокойно сидеть в серых стенах школы и учиться как большинство наших одноклассников. Смотря в окно на прекрасную погоду, по которой мы так соскучились, все слова учителя историй пролетали мимо, и мы решили больше не мучить себя. Шёл третий день как скучные классы и книги мы сменили на баскетбольное поле, которое находилось в двух кварталах ниже школы.

Нас было четверо, четверо друзей, которые всё делали вместе, с тех самых пор как мы себя помним. Самым старшим в нашей команде был Томас. Ему было шестнадцать, и хотя он был старше меня всего на четыре месяца, Томас всегда старался показать, что именно он был главным. Вторым по возрасту был я, мне через три недели тоже исполнится шестнадцать.

Ещё с нами были братья Дэнни и Марти. Денни был нашим одноклассником, а его младший брат.

Марти всегда ходил где-то рядом. Мы долго были против того, что Марти везде нас преследовал, мы выгоняли его и дразнили собачонкой, но всё изменилось в прошлом году, когда он провёл месяц в баскетбольном лагере, а осенью его приняли в школьную команду. Хотя ему было всего тринадцать, ростом он нам не уступал, а на поле Марти, свободно мог дать фору в десять очков каждому. Он стал настоящим членом нашей команды, потому что с его помощью мы легко обыгрывали других ребят, даже старше нас.

Баскетбольная площадка в первой половине дня всегда была свободной. Мало кому хватало смелости прогулять уроки из-за нашего нового директора мистера Бинга, который был очень строгим человеком. Его перевели к нам откуда-то из Техаса в начале учебного года. Ходили слухи, что до школы он работал надзирателем в тюрьме строгого режима, но нас это не пугало. Мы считали себя крутыми парнями и не боялись ничего.

Когда солнце поднималось высоко, и часы показывали полдень, когда мы уставали гонять мяч, мы сидели на скамейке и обсуждали девчонок. Что ещё могли делать четыре парня прогуливающих уроки? Мы занимались любимым делом, кидали мяч в корзину и обсуждали девчонок.

– Как вы думайте? – спрашивает Дэнни с очень серьезным лицом. – Что лучше: найти девушку, в которую вы влюбитесь и у вас всё будет как в смазливых фильмах, или всё-таки лучше найти девушку, с которой у тебя будет постоянный секс и никакой любви? Просто супер классный секс.

– Кому нужна эта любовь, – Томас встаёт и очень авторитетно заявляет. – От любви всё только хуже, вот если найти девушку, с которой можно заниматься сексом без каких-то обязательств, вот это действительно круто. У меня как-то было…

– Ты тут не прав, – вставляю я свой две копейки, и Томас сразу замолк.

Дэнни смотрит на меня и улыбается, ему нравится, когда мы с Томасом спорим.

– И почему я не прав? Только не говори мне, что любовь может быть лучше, чем классный секс без обязательств, – на его лице презрительная улыбка. – Просто секс, когда тебе захотелось, никаких цветов и свиданий.

Пару секунд думаю над своим ответом, оказывается, я ничего не понимаю в этих вещах.

– Ну, скажем так, секс был у каждого из нас, – Томас продолжает улыбаться. – А вот кто из нас знает, что такое настоящая любовь? Не по фильмам или книжкам, а на самом деле. Никто из нас не знает, что это такое. Мне кажется, ещё рано про это говорить. Может, когда мы это почувствуем, то будем думать совсем по-другому. – Я сам удивился тому, что сказал.

Дэнни одобрительно кивает, а Томас не найдя подходящих слов просто поднял плечи и сел обратно на своё место. Чувствую сладкий вкус победы, какое же это классное чувство.

– А вы заметили, как выросла грудь у Кэти? – Денни улыбается. – Я не замечал этого, до того как нас не поставили работать в паре на химии. Весь урок на них пялился, с тех пор не могу даже заговорить с ней. Мои глаза как магнитом притягивают к её облегающей блузке.

Все рассмеялись.

– Странно! – говорю я. – Не обращал на это внимания. Мне казалось, она совсем не меняется. Что сейчас, что в четвёртом классе.

Кэти была дочкой нашего проповедника. С четвёртого класса она училась только на отлично. Кэти не красилась и не носила коротких юбок, поэтому, как на девушку я совсем не обращал на неё внимания, как и большинство парней в нашей школе.

– Вы только сейчас это заметили? А я уже успел эту красоту потрогать, – говорит Томас и натягивает довольную улыбку.

Томас выглядел на много старше своих лет, и ему удавалось покупать пиво и сигареты в магазинах, где нас не знали. У девушек он пользовался большим интересом. В прошлом году, Томас даже встречался со старшеклассницей, которая играла волейбол в школьной команде, правда это продлилось всего две недели. Она была наголову его выше. Мы постоянно над этим смеялись и называли её Гулливером. Если верить его словам, то именно тогда он потерял свою девственность, напоив Гулливера шампанским в отцовском баре. Как же он этим гордился.

Я знал, что Томас любит преувеличивать, он ещё тот рассказчик. Если девушка с ним просто заговорит, нам он скажет, что они целовались. Поэтому я старался не придавать особого значения его словам, но иногда он перегибал палку и даже я не мог промолчать.

– Это не правда! Кэти тебя даже близко к себе не пустит.

Как же он любит всё приукрасить, только чтобы казаться круче остальных. Медленно и с очень важным видом Томас встал со скамейки, он крутил мяч в руке и продолжал улыбаться, не отводя от меня взгляда.

– Ты хочешь сказать, что я вру? Зачем мне врать вам?

– Когда это ты трогал её грудь? Кэти с тобой ни разу в этом году даже не заговорила.

Томас громко рассмеялся и со всей силы кинул мне мяч.

– Именно поэтому она со мной не разговаривает. Помните, я рассказывал? В канун рождества проповедник и Кэти приходили в гости к моей тёте Мэриен.

– И что с того?

– За ужином нам налили по стакану красного вина. – Он снова рассмеялся. – Малышка Кэти от него совсем разошлась. Пока взрослые решали проблемы церкви в гостиной, мы и мои кузены поднялись наверх поиграть в приставку. Эти придурки играли в Марио, а Кэти и я закрылись в туалете. Мы почти целый час целовались. Мне даже удалось снять с неё блузку! Говорю вам, если внизу не было её папы, то кружевные трусики милашки Кэти были бы сейчас в моей коллекции.

Денни был просто в восторге от услышанного. Он быстро встал и крепко пожал Томасу руку.

– И как она? Как дочь проповедника целуется? – К разговору с интересом подключился и Марти. Ему всегда были интересны такие истории. Маленький Марти должен узнать всё до мельчайших подробностей, чтобы спокойно уснуть. – Расскажи нам как она без своей блузки!

Я не поверил ни одному слову из рассказа Томаса. Он сильно любил преувеличивать и в отличие от моих друзей я это знал. Может Кэти и сидела с ним за одним столом на рождество. Может они поднялись наверх играть в приставку, но могу поклясться, что на этом всё и закончилось. Я не хотел больше слушать его сказки. В отличие от Дэнни и Марти мне это не нравилось. Беру мяч и иду оттачивать свой трёхочковый бросок, который у меня никак не получался. Марти было всего тринадцать, а он выкидывал восемь попаданий из десяти, я с трудом попадал четыре раза.

Все любили Томаса ещё за то, что он всегда находил классные места, где мы могли проводить время. Такие места, где никто из взрослых не мог увидеть, чем мы занимаемся. Месяц назад он потащил нас на крышу старой больницы, в центре города. Мы поднялись туда по служебной лестнице, не знаю, откуда он про неё узнал. Хотя я боюсь высоты, это и вправду было одно из самых крутых мест из всех, где мы побывали.

Старое здание больницы было одно из самых высоких строений в нашем городе. С крыши открывался просто неописуемый вид. Марти притащил старый бинокль своего деда, который остался ещё с войны, и у нас появилось своя собственная смотровая площадка. Мы называли это место своим гнездом.

Марти любил часами наблюдать за домами наших знакомых. Он даже завел себе тетрадь, где записывал, кто и во сколько возвращался домой. Не знаю, зачем он это делал, но так мы узнали, что наш директор, мистер Бинг, каждый вечер возвращался домой после десяти. Это было странно. Мы знали, что у него, не было друзей и родственников в нашем городе, а из школы он уходил ровно в шесть часов. Это вызвало у нас нездоровый интерес. Мы захотели узнать, во что это не стало, где мистер Бинг проводит своё свободное время. Его красный Хаммер, их в городе было не так много, помогал нам за ним следить.

Через некоторое время нам всё-таки удалось разгадать его тайну. Оказалось, он лично ходил по домам проблемных учеников, так он любил нас называть, и устраивал дисциплинарные разговоры с ними и их родителями. Не знаю, что он говорил, но многих учеников после таких разговоров будто подменяли. Мистер Бинг был страшным человеком.