Татьяна Тронина - Фата из дождя

Татьяна Тронина

Фата из дождя

Часть первая

Восемнадцать лет назад

– Ты веришь в вечную любовь?

– Как это?

– Ну, когда два человека любят только друг друга – до самой смерти...

– Не знаю. У тебя, Валька, голова всякой ерундой забита!

– А ты, Лида, ужасно скучная!

Подруги замолчали. Едва шелестели листья в саду.

– Ненавижу май, – наконец сказала Лида, болтая ногами. – По-моему, даже зимой так холодно не было.

– Это потому что сирень цветет, – заметила Валя и легла на скамейку, на которой только что сидела. – Небо такое синее-синее, даже глаза режет...

– Солнце яркое.

– Нет, небо, – упрямо ответила Валя, прикрывая глаза рукой. – Лидка, ты что после школы делать будешь?

– Не знаю, – пожала плечами Лида и тоже легла на скамейку рядом с подругой – валетом. – Еще целый год можно думать.

– Чего думать – надо уже институт выбрать и на подготовительные курсы ходить, – пробурчала Валя.

– С ума сошла – институт! – захохотала Лида. – Да с этим высшим образованием с голоду загнешься! Вон моя мать – медицинский закончила, а что толку? Если бы не благодарные пациенты...

– Слушай, я тут в «Огоньке» читала, что на Западе есть карманные телефоны. Ну, типа, кладешь его себе в карман и идешь куда угодно. Без проводов. Работают вроде радиоприемника на батарейках...

– Да, я тоже про это слышала, – откликнулась Лида. – Наверное, очень удобно. Проклятые капиталисты, все-то у них есть! Вот ты, к примеру, ушла куда-нибудь, – то ли на речку, то ли в лес, то ли к автолавке поперлась, – а я тебе звоню и говорю: «Пирогова, ты где?»

– А я тебе отвечаю: «Лаптий, как ты мне надоела, прямо уж в печенках у меня сидишь!»

– Ты мне так грубо ответишь? – возмутилась Лида. – Мне, своей лучшей подруге?

– Нет, шучу, конечно, – толкнула ее Валя. – Ты читала братьев Стругацких?

– Честно? Нет.

– А я – да. Мне очень понравился «Пикник на обочине» и еще это... Господи, совсем старая стала – забыла название! Ну, в общем, там про одного рыцаря в Средневековье. Только он никакой не рыцарь, а из будущего с нашей планеты и наблюдает за другой планетой, где еще Средневековье и очень жестокие нравы... Его зовут Руматой – Руматой Эсторским. Якобы там он вельможа, и он очень любит девушку одну, но все кончается ужасно трагически...

– Нет, ты только не рассказывай, если трагически! – сморщилась Лида и прижала ладони к ушам. – Я плакать тогда начну...

– Ладно... – вздохнула Валя. – Лаптий, а это что? Какие туфли! Я только что заметила... В «Березке», что ли, оторвала?

– Валь, какая еще «Березка»! – всплеснула руками Лида, но даже невооруженным глазом было заметно, что она очень горда своими новыми туфлями. – Это обычные чешские, фирмы «Цебо». Мать в ГУМе купила – зашла случайно, после работы, а там дикая очередь, часа на два. Взяла две пары – на себя и на меня. Симпатичные?

– Очень! – горячо воскликнула Валя. – Я бы от таких не отказалась...

– У тебя тоже ничего, – великодушно заметила Лида. – Вон и цвет какой эффектный...

– Сравнила – «Талдом» и «Цебо»! – замахала руками Валя. На ней были матерчатые тапочки ядовито-розового цвета с плоской серой подошвой.

– Зато у тебя волосы, – сказала Лида.

– Что – волосы?

– У тебя волосы хорошие – длинные, густые, и все такое... У меня на голове, правда, тоже не три волосины, но зато не такие длинные.

– Зато мои не вьются, – с раздражением дернула себя за кончик волос Валя.

– Так сделай «химию»!

– Ага, «химию»... Маман будет вопить, что я облысею от нее и что она в моем возрасте... Лучше не связываться, словом.

– Она у тебя строгая.

– Она не строгая, она просто всего боится. На самом деле! Боится, что я получу двойку в году, что не сдам выпускные, что не пройду вступительные, что рано выйду замуж за какого-нибудь дурака, что перебегу улицу на красный свет и меня переедет грузовик, что меня укусит бешеная собака, что в лифте на меня нападет маньяк, что я испорчу зрение, если буду долго сидеть перед телевизором... – затараторила Валя с выражением тоски на лице.

– Все ясно! Обычная маман. Хотя при чем тут бешеная собака?

– Я не знаю при чем, но она у каждой псины, проходящей мимо, находит признаки бешенства! – захохотала Валя.

– Девочки, обедать! – закричала из-за кустов расцветающей сирени Клавдия Петровна – мама Вали. – Ау, где вы там...

– Идем? – спросила Валя.

– Идем... А что у вас сегодня?

– Форель по-царски и куропатки в винном соусе... Слушай, Лаптий, ты чего привередничаешь?

– Я не это, я просто... Ладно, не издевайся, я же иду!

Они по очереди, чуть пригнувшись, прошли сквозь арку из цветущих деревьев. Лида была невысокой, с вьющимися светлыми волосами до плеч, хорошенькая, с родинкой в углу губ. Валя чуть выше, тоньше и напоминала бы мальчика-подростка, если бы не длинные темные волосы, которые спускались почти до талии. Они обе кутались в длинные шерстяные кофты, спасаясь от майских холодов.

Участок у Пироговых был большим, заросшим всевозможными кустами и плодоносящими деревьями. Обедали обычно на открытой веранде.

На старом большом деревянном столе лежала белая льняная скатерть, съежившаяся от многочисленных стирок. Тарелки, вилки, ложки, большая фарфоровая супница, сухарница и солонка – все стояло в соответствии со строгим этикетом.

– Как у вас красиво всегда, Клавдия Петровна! – заметила Лида. – У нас гораздо проще. Ну да вы знаете...

– И правильно! – мстительным шепотом заговорила Валина мама. – Все люди как люди, одна я эти паршивые скатерти кипячу, хотя условий здесь, между прочим, никаких! Все он... – она кивнула в сторону двери. – Тоже мне, придумал китайские церемонии... Арсений Никитич! – позвала она уже в полный голос. – Вас ждем!

Подруги уселись ближе к перилам, толкая друг друга локтями и коленями и непрерывно хихикая.

– Лидочка, как мама? – спросила Клавдия Петровна, разливая по тарелкам щи, в которых плавали капуста и бледные волокна мясной тушенки.

– Вечером обещала к вам зайти, – примерным голосом произнесла Лида. – Ой, если это мне, то больше не наливайте... и капусты поменьше, я ее не очень... Добрый день, Арсений Никитич!

К столу вышел Валин дедушка. Ему было уже за семьдесят, но он выступал прямо, со сдержанным достоинством, опираясь на легкую бамбуковую палочку с ручкой в виде оскалившегося дракона. Клавдия Петровна утверждала, что ее свекор ходит с этой палкой исключительно из пижонских соображений, а на самом деле она ему вовсе и не нужна.