Эмма Дарси - Песня малиновки

Эмма Дарси

Песня малиновки

ГЛАВА ПЕРВАЯ

К полудню они добрались до Сиднея. Раньше Дженни всегда ездила в город поездом, поэтому сильное движение и поведение водителей на дороге нервировали ее. Казалось, они состязаются, кто быстрее въедет в город, а Тони, естественно, был не прочь принять вызов. Он передвигал свой фургон с одной полосы на другую, с непростительной беспечностью обходя гремящие полуприцепы и переполненные автобусы. У Дженни от страха перехватило дыхание, когда он, не обращая внимания на мчащийся навстречу грузовик, втиснул фургон в образовавшийся зазор.

Он бросил на нее торжествующий взгляд.

— Расслабься. Я, как Братец Кролик, родился и вырос в этом ежевичном краю и пока еще даже крыло не помял.

— Если ты и дальше будешь так ездить, то все свои рождественские праздники справишь зараз, — взволнованно возразила Дженни.

Тони засмеялся и, повернувшись, ободряюще сжал ее руку.

— Не дрейфь, Малиновка. Мы на финишной прямой.

Ему все нипочем, подумала Дженни. Тони никогда и ни о чем не беспокоился. Она искоса оглядела его с мягкой укоризной. Ее жилец… Своим веселым нравом и наружностью сынка богатых родителей из приморского города он напоминал ей неугасимый луч солнечного света. Стремительно ворвавшись в ее жизнь, он тут же положил конец серости ее существования и заодно отмел ее доводы, что, дескать, он совсем не соответствует требованиям, которые она упоминала в своем объявлении о сдаче жилья. Конечно, симпатичный свободный художник — это совсем не то, что школьная учительница, но, разрешив ему остаться, она приняла самое правильное решение в своей жизни.

Дженни криво усмехнулась своим мыслям. Кого она хочет обмануть? Ведь это Тони принимал решение. Она просто пошла у него на поводу. Так или иначе, он всегда находит способ добиться от нее того, чего хочет. Взять, к примеру, это приглашение провести Рождество с его семьей. Она не хотела его принимать, у нее и в мыслях этого не было, однако же вот, пожалуйста, они в дороге. И уже почти доехали. А может, это лучше, чем встречать Рождество одной в тягостных воспоминаниях об отце.

Словно прочитав ее мысли, Тони повернулся с довольной улыбкой.

— Это будет потрясающий праздник, Дженни. Я всегда встречаю его дома, но с тобой он будет еще краше. Ты у нас сразу станешь своей. Мне не терпится показать тебя всем.

— Я заметила, — сухо улыбнулась она в ответ. А когда Тони снова занялся дорогой, ее улыбка превратилась в ироничную усмешку.

Она была уверена, что ей будет неловко в кругу выдающихся родственников Тони, но вместе с тем ей было любопытно. Тони воспринимал положение своей семьи как нечто само собой разумеющееся, но Дженни большую часть жизни провела в маленьком приморском городке в Нангоа, и у нее не было возможности завести знакомство с такими неординарными людьми.

Поначалу она задумывалась, не морочит ли Тони ей голову россказнями о своем семействе, но постепенно признала, что он говорит сущую правду. Его отец был издательским магнатом. Мать — преуспевающая художница, иллюстрировавшая детские книжки. Дженни видела их в библиотеке Нангоа. Старший брат Тони, Роберт, был продюсером и режиссером музыкальных шоу на телевидении. Миранда, сестра Тони, — подающая надежды актриса, и, наконец, младший брат, Питер, судя по школьным отметкам, был математическим гением.

У Дженни не было сомнений, что в такой компании она будет чувствовать себя не в своей тарелке, но она рассудила, что привычное присутствие милого Тони сгладит неловкость. Круто повернув руль, Тони съехал с шоссе, и толчок пробудил Дженни от раздумий.

Хантерс-Хилл был одним из древнейших селений северного побережья, и Дженни с интересом огляделась вокруг. Узкие улицы, по большей части окаймленные рядами старых кривых деревьев, кроны которых, судя по их густоте, обрезали много лет. Дома, утопавшие в садах, которые были посажены далекими предками, едва виднелись сквозь живые изгороди. Везде царил респектабельный дух спокойного достоинства.

— Приехали! — заявил Тони, свернув на посыпанную гравием дорогу.

Дженни застыла в изумлении, глядя на величественный фасад двухэтажного дома, который раскинулся за аллеями деревьев и подстриженными газонами. Картина напоминала кусочек Англии времен Тюдоров, словно ее просто вырезали и поместили в этот далекий уголок, и выглядела она странно в этом самом австралийском из всех городов Австралии. Тони всегда говорил о своем доме как о некоем огромном сарае, совершенно забывая при этом упомянуть, что “сарай” имеет свой неповторимый стиль и свои особенности.

Все правильно, упрекнула себя Дженни, этого и следовало ожидать. Разумеется, Найты — богатое семейство, она это знала, но все же внезапная встреча с конкретным воплощением их богатства сильно обескуражила ее. Нет, не надо было ей сюда ехать, снова подумала она, когда Тони притормозил на стоянке прямо у входной лестницы.

Он выскочил из машины, открыл ей дверцу, потом, шагая через ступеньку, одолел лестницу и нажал на звонок.

— Пошли, Малиновка, поторапливайся, — возбужденно позвал он.

Этой малиновке домой бы улететь, в Нангоа, подумала Дженни, с трудом переставляя ноги. Маленькая скромная птичка никак не подходит к этому дому и никогда не подойдет.

Но птичка в ловушке. Вот уже и дверь открылась. На пороге появилась высокая статная женщина с седыми волосами, несмотря на возраст сохранившая отсвет былой красоты. Морщины, говорившие о жизненном опыте, только подчеркивали гордую красоту ее лица. Тони без всякого почтения к возрасту сгреб ее в охапку и так сжал в объятиях, что ноги ее оторвались от земли.

Дженни вздохнула и поднялась по лестнице. В конце концов, Найты такие же люди, как все, твердо сказала она себе. А она тоже человек, ведь так? Тони здесь, рядом, она его гостья, так что нет причины для паники.

— Тони! А ну, отпусти. Когда же ты вырастешь? — послышалось сквозь смех.

— Я уже вырос, мама. Разве не заметно? — спросил он, держа мать за руки и слегка отстранившись, чтобы она могла его рассмотреть.

Вместо ответа она с улыбкой обратилась к Дженни:

— С ним невозможно говорить. Добро пожаловать к нам, Дженни.

Как похожи мать с сыном, удивилась и обрадовалась Дженни. Поразительно молодые и смешливые голубые глаза и благородный рот, растянутый в улыбке. У Дженни на душе потеплело при виде ненаигранного гостеприимства немолодой женщины.

— Спасибо, миссис Найт. Вы очень добры.

Дженни еще больше удивилась, когда хозяйка в знак своего расположения взяла ее за обе руки.