Сводный брат моего отца (СИ) - Аверина Екатерина "Кара" Страница 10

***

Плохая! Отвратительная была идея поселиться в спальне через стенку от него!

— Иди к себе, Яна! Пошла вон, Яна! Ты нарушаешь правила! — передразниваю его. Точно найду кота. Самого облезлого, самого блохастого и покажу ему коробки, которые стоят в шкафу в соседней спальне. Пусть ищет потом, откуда воняет!

Обидно. А еще ревниво. Он слишком быстро умудряется запускать свои щупальца в мое сердце. Каждый его взгляд с первого дня знакомства будоражит во мне что-то порочное. Я крепче сжимаю бедра, чтобы унять жар и сильную пульсацию прямо между ног. С тихим стоном кусаю губы понимая, что идея оказалась провальной, стало только хуже.

Невозможно ведь так быстро влюбиться? Это просто гормоны. У меня не было мужчин. Внимание парней было, а вот мужчины, такого, как Лука, точно никогда. Откуда тогда ревность? Какое мне вообще дело, что он там делает с той женщиной, что она так сладко стонет?

— Ррр!!! — швырнула подушку в стену. Она глухо врезалась в поверхность и мешком рухнула на пол.

Стоны и всхлипы стихли только под утро. Даже вторая подушка, прижатая к ушам, не помогла уснуть. Хлопнула дверь его комнаты. Послышались голоса. Еще один хлопок. Это уже входная. Шаги. Моя дверь приоткрылась, я услышала тихий смешок. Лука подошел, забрал подушку, которая перекочевала на живот. Мужчина обнял ее руками, сидит смотрит на меня.

— Весь второй этаж свободен. Тебя никто не заставляет спать именно здесь, — говорит он, облизывая губы.

От этого жеста внизу живота вновь все заныло. Острое желание тянет, давит, причиняет дискомфорт. Он такой красивый сейчас. Волосы взъерошены, широкие плечи расслаблены, на сильных руках проступает рисунок вен от запястья до самого сгиба локтя. Он мне тоже нравится. А еще сильная спина, твердый пресс. Дальше стараюсь не смотреть. Одного раза мне сегодня хватило.

—А где трусы с котятами? — вдруг улыбается Лука.  — Они мне понравились.

— Вам то какое дело до моих трусов?! — фыркнув надеюсь, что он не увидит, как я опять покраснела. — И комната эта мне нравится!

— Никакое, — по пожал плечами. Голос чуть хриплый после… Блин! Зачем я опять об этом подумала.

Его серые глаза блестят в тусклом теплом свете ночника. В них отражается удовлетворение и наслаждение. Или мне кажется, что он видит, как меня ведет от его присутствия и специально не уходит? Не думаю, скорее так и есть. Ему просто в кайф надо мной измываться, постоянно вгонять в краску.

— Завтра, точнее уже сегодня, привезу к тебе Ленку. Она присмотрит, чтобы ты больше никуда не лазила, — вот! Это то, про что я только что думала! Но реабилитироваться как-то надо.

— Мне просто нужно больше информации, — пытаюсь объяснить. — Я же ничего не знаю. Кто вы? Чем занимаетесь? Вы знаете обо мне практически все, а я ничего. Это не справедливо. — стараюсь в этот раз не перегнуть с количеством вопросом. Как говорится, зайдем с другой стороны.

— Кто я? Хм…  Раевский Лука Даниилович — сводный брат твоего отца. Тридцать три года. Не женат, детей нет, наверное. Мне точно не сообщали, — издевается он. —  А чем я занимаюсь, тебе лучше не знать. Спать будешь спокойнее.

— Брат? — села на кровати, удивленно уставилась на него, пропуская весь сарказм мимо ушей.

— Сводный, — уточнил Лука и просто ушел, кинув в меня подушку.

Обняла ее руками, повернулась на бок, подогнула колени, прижала к груди. Наволочка теперь пахнет хозяином этой квартиры. Он словно пометил ее своим запахом говоря: «Это моя территория. Все здесь принадлежит мне!».

Да я и не спорю. Ну если только совсем немного и то, потому что страшно. Но показать хищнику страх — значит обречь себя на верную смерть. Я так не хочу. И влюбляться в него не хочу. Теперь, когда я знаю о нем чуть больше, мне особенно нельзя это делать. Какая разница сводный или нет? Лука — брат моего отца. Выходит и в том клубе он не соврал, когда назвал меня своей племянницей. Как только объяснить глупому сердцу, что биться чаще в присутствии этого сероглазого кошмара запрещено?

Глава 10. Где же ты, Ада?

Лука

Знакомая барменша выжала меня досуха. Отличный секс после тяжелого дня разрядил нервы, расслабил тело. Гребаный антидепрессант, но всегда работает исправно. А там, за стенкой не спит моё наказание за все, что я успел и еще не успел натворить в своей жизни.

Абстрагируюсь от всего. Мне хорошо. Мысли плавно текут, раскладывая в нужном порядке события прошедшего дня.

Что я узнал?

Бомж, на которого оформлена связь, не помнит, кто дал ему бутылку дорогого вискаря и сотню баксов. Неудивительно. Если бы я столько бухал, тоже бы все забыл. Вроде как молодой парень в толстовке с глубоко спрятанным в капюшоне лицом.

Тупик. Да и не было особой надежды, что вот так легко все станет понятно. Идеально, если выйдет подобраться к Аде, прижать эту сучку и вытрясти, кто стоит за тем телефонным звонком и на хуй он меня привел именно к ней.

Хочет ткнуть носом в прошлое? Не хочу я в него, мне и тут нормально, в своем хоть и не радужном, но комфортном настоящем. Янку только отцу сдам и все вообще станет шикарно.

Если напарник парнишки из кафе вспомнит, кто на самом деле сидел у них за столиком с этим мобильником, тоже будет хорошо. В глубине души надеюсь, что я ошибся в своем предположении и это люди Дасаева вычислили наше местоположение. Не хочется еще больше разочаровываться в жизни. Не хочу оказаться правым.

Перевернулся на живот, растянулся поперек кровати, закрыл глаза считая до сотни. Так и уснул кверху задницей надеясь, что Яна поняла и опять не запрется сюда без приглашения.

Моим будильником снова стала еда. Только в этот раз она походу сгорела. Подорвался, как ошпаренный, от запаха паленого. Вылетел на кухню. Замер. Янка прыгает с полотенцем пытаясь выгнать дым в открытое окно. Я хз, чего меня так рассмешило. То ли вид взъерошенного скачущего котенка, то ли я - дебил, пялящийся на нее в дымке сгорающего бутерброда.

— Ты плиту выключить не пробовала? — давясь от смеха и горького дыма, вытер слезящиеся глаза и сам нажал на сенсор. — А еще можно вытяжку включить! Пиздец, Яна! Тебя в лесу растили? Ты нормальной кухонной техники не видела? — швыряет меня совсем в другие эмоции, когда гарь проникает в горло раздражая его до хрипоты. — Квартира теперь до вечера вонять будет!

— Извини, — малая перестала, наконец, скакать. Теперь пытается просто отдышаться.

— Выпороть бы тебя, чтобы сидеть не могла неделю! Кофе мне сделай. Только не спали еще и кофемашину, а то точно познакомлю твою попку ближе с тем самым ремнем, что тебе так нравится, — Яна краснеет, а мне хорошо. Моральная компенсация за причиненный ущерб.

К счастью кофемашины и сожалению змеи на бляшке моего ремня, с кофе Яна справилась. С виноватым видом принесла мне чашку, со второй ушла к себе в комнату.

Через пару часов, как и обещал, привез к себе Ленку.

— Займи ее чем-нибудь, пока меня не будет. Обо мне не трепись. Ей не надо всего этого знать. Все, что нужно, я дозировано даю сам, — рассказываю в формате инструкции.

— Вали уже, Раевский. Я без тебя как-нить разберусь, — кривится блондинка, поправляя волосы, растрепавшиеся от шлема.

— Этого-то я и боюсь. Не испорти мне ее, — говорю тише. — Сам хочу, — подмигнув, сваливаю, потому что время до хера, а я еще здесь.

В кафе вошел, держа шлем в левой руке. Осмотрелся. Парень за витриной и правда другой. Чтобы не терять времени, подошел к нему с тем же вопросом, что вчера задавал его коллеге.

— Да, помню, — прокашлявшись в медицинскую маску ответил охрипшим голосом. — Извините, выйти пришлось. Марк совсем с ног валился.

— А ты, я смотрю, крепко стоишь, — он только махнул рукой.

— Нормально мне. Температуры нет, остальное переживу. Деньги за меня никто домой не принесет. А мужика по телефону как раз запомнил. Давно таких аппаратов не видел, а он его в руках все время крутил. Сложно было взглядом не зацепиться. Но саму трубу не находил. Отдал бы. Мне чужого не надо. Может где в другом месте потерял? — шмыгает носом.