Бархатный ангел - Николь Фокс Страница 15

— Это было бы неуместно, мэм.

Она маленькая, но черты лица у нее зрелые. Ей, наверное, за тридцать, может, даже больше. Но ее рост придает вид молодости.

— Мисс Камила, значит? — Я предлагаю с подавленным вздохом.

— Если хотите.

— Как тебя зовут?

— Синди.

У нее суперамериканский акцент, но в ней есть формальность старой английской традиции. Это сбивает с толку.

— По этой лестнице, мисс Камила, — говорит она, указывая на узкую круглую лестницу, которая образует идеальный спиральный подъем до самого верха.

— У меня закружится голова, когда я взберусь на эту штуку.

Она улыбается. — Боюсь, другого пути наверх нет.

— Я справлюсь, — бормочу я, придерживая юбку и начинаю подъем.

Я сожалею о каблуках, когда поднимаюсь. К счастью, Синди не стоит прямо подо мной, поэтому я надеюсь, что мне не удастся ее засветить. Стринги, которые я ношу, не совсем консервативны.

Ступени останавливаются прямо перед узкой белой дверью, которую оставили слегка приоткрытой. Я останавливаюсь на пороге на мгновение, чтобы собраться.

Исаак находится по другую сторону этой двери.

Мое будущее по ту сторону этой двери.

Если я хочу, чтобы все шло по моему плану… Я должна правильно разыграть свои карты.

8

КАМИЛА

Когда я буду готова — или настолько готова, насколько я когда-либо буду, я полагаю — я толкаю дверь. Моя первая мысль… не попала ли я в другой мир?

Не знаю, чего я ожидала, но точно не этого.

Крыша выглядит как Эдемский сад, наполненный растениями, цветами и лианами, которые вьются на каждой поверхности, которую они могут найти. Путь, по которому я иду, указывает в одном направлении.

Так что я следую за ним… прямо к Исааку.

Он одет в темные брюки и белую рубашку и стоит ко мне спиной. Хотя я не сомневаюсь, что он знает, что я здесь. Я давно смирилась с тем, что этот человек, кажется, знает все. Я игнорирую накрытый стол в центре крыши и направляюсь к нему.

Он поворачивается ко мне, и я чувствую удовлетворение, когда его бесстрастное выражение лица сменяется удивлением.

Потом восхищение.

Тогда желание.

— Ты прекрасно выглядишь.

Я поднимаю брови. Почему-то я ожидала другого выбора слов.

Что-то менее… трогательное. Более общие, навскидку, несущественное. Но то, как он произносит это слово, заставляет мою кожу покалывать.

— Спасибо.

Он протягивает руку и обхватывает мое лицо. Он смотрит на меня так долго, что я не могу сдержать румянец, заливающий щеки. Я та, кто должна оторваться от него.

И вот так самосознание вернулось.

— Это… не то, чего я ожидала, — говорю я, указывая на сад, который нас окружает.

— Вот в чем суть, — говорит он. — Я хотел сделать что-то другое с пространством, что-то, что противоречит дому.

— У тебя получилось, — говорю я ему. — Это захватывает дух.

— Голодная?

— Не совсем.

Он игнорирует это и все равно ведет меня к столу. В корзине между нами уже есть теплый хлеб и два маленьких серебряных клоше по обеим сторонам стола.

Я сажусь, а Исаак снимает крышку баранчика и кладет их на пустую тележку рядом со столом.

До меня доносится запах тыквы и чеснока, и внезапно меня охватывает голод.

— Ты весь день ничего не ела, кроме мороженого, — говорит он с понимающей ухмылкой. — Так что давай.

— Можешь прожить час, не командуя мной? — Я щелкаю, автоматически опуская ложку.

— Это не властность, когда я знаю, что для тебя лучше.

Я смотрю на него. — Ух ты.

Он одаривает меня прохладной улыбкой, от которой мои яичники немного танцуют. Господи, женщина, корю себя, возьми себя в руки. Мое единственное утешение в том, что он не может читать мои мысли… Надеюсь.

— Это правда.

— Ты не можешь быть таким высокомерным.

— Это вызов?

Я хочу воздержаться от того, чтобы съесть даже кусочек, просто назло ему, но суп пахнет чертовски вкусно. И он прав — я не ела весь день.

К тому же, играя хорошо, это весь смысл сегодняшнего вечера. Мне нужно быть самой приятной собой, чтобы увидеть, будет ли разница между тем, что он скрывает от меня, и тем, что он честен.

Я кладу в рот ложку супа и вздыхаю. — Черт, это хорошо.

Он улыбается, и только тогда сам пробует суп. — Немного соленый.

— У тебя невозможные стандарты.

— Всегда.

Я допиваю половину супа, ожидая, что он что-нибудь скажет. Но это не так. Он просто наблюдает за мной тем спокойным, задумчивым взглядом, который заставляет меня чувствовать себя одновременно и польщенной, и смущенной.

Никто в моей жизни никогда не смотрел на меня так.

— Так… что нового? — Я спрашиваю. Это странный вопрос, и он звучит неправильно, но я не могу взять его обратно сейчас.

— Что нового? — повторяет он.

— Э, да. Прошло несколько недель с тех пор, как мы виделись в последний раз, — говорю я, пытаясь привнести в разговор хоть какую-то нормальность. — Мне просто интересно, есть ли что-то новое, я не знаю… события.

Он обдумывает это на мгновение. Не могу понять, подозрительный он или просто запутался.

— Есть что-то конкретное, о чем ты хотела бы меня спросить, Камила?

Я стискиваю зубы и напоминаю себе, что нужно вести себя хорошо. Я должна была знать, что Исаак не из тех людей, которых можно вовлечь во что-либо против его воли.

Разговор окончен.

— Нет, — бормочу я, сосредоточившись на своем супе. — Забудь это.

Как только мы закончили, внезапно материализовались два официанта и унесли наши тарелки с супом.

— Откуда они вообще взялись?

— Там же, где и ты.

Я хмурюсь. — Нести все эти подносы и тарелки вверх по винтовой лестнице кажется немного непрактичным.

Исаак улыбается. — По ту сторону стены стоит кухонный лифт.

— Ох. В этом есть смысл. Но как они узнали, что придут в нужное время?

— У меня есть кнопка, которую я нажимаю, когда они мне нужны.

— Господи, — выдыхаю я. — Что за жизнь.

Он склоняет голову набок. — Ты кажешься завистливой.

— Нет, — сразу отвечаю. — Совсем не завидую. Просто пытаюсь понять, как живут некоторые люди.

— В поместье ты казалась довольно удобной, — отмечает он.

— Знаешь, если ты собираешься вести себя отвратительно всю ночь, я лучше поем одна в своей комнате.

Он ухмыляется и машет рукой, когда перед нами ставятся свежие бляда. Я чувствую запах мяса, поднимающийся из щели под серебряной крышкой, и у меня мгновенно текут слюнки.

Мгновение спустя официанты снимают крышки, чтобы показать телячью голень с жареными овощами, карамелизированным луком и соусом из красного вина.

— Спасибо, — говорю я официантам, когда они