Вишенка от босса - Вера Нежная Страница 16

— Да нет, мне все равно…

— Ок, сделаю вид что поверил.

Ну конечно, такой красавец просто не может не быть уверенным в собственной неотразимости!

— Так вот, Виктория. Я не могу позволить, чтобы сделка сорвалась. Главный акционер — Зевс Михайлович Марштейн, придерживается очень консервативных взглядов. Если услышит про нашу с тобой историю — разбираться не станет. Заморозит сделку.

— Ой, понимаю. Я правда не знала…

— Допустим. Поэтому я тебе и объясняю. Ты казалась мне разумной, хоть и взбалмошной.

— Простите? Казалась?

— У нас возникла симпатия, но ты предпочла резко все свернуть. Чего-то тебе показалось.

— Вы про белье?

— И про него в том числе, — усмехается.

— Мне не нужны от вас подарки.

— Тогда чего ты хочешь? Самое время озвучить, раз такой откровенный разговор.

— Сохранить свою работу. У моих родителей трудности. Я не могу свалиться с ребенком им на шею! Я должна оплачивать квартиру… Но я ничего от вас не требую! Вы тут ни при чем. Мне самой надо было думать.

— Если отец я — разумеется, возьму на себя ответственность. Я как следует подумал, посоветовался с близким другом, юристом. Лучше всего нам с тобой объявить о помолвке.

— Что? — подскакиваю, моргаю, словно это поможет зрению проясниться. Перед глазами прыгают черные мушки. Я покачиваюсь, Велевский ловит меня.

— В чем дело? Если ты уверена, что ребенок мой, то должна обрадоваться такому повороту.

— Я уверена… Но мы же чужие люди.

— Узнаем друг друга ближе. В чем проблема.

— Мне сейчас не до этого…

— Виктория, ребенку всегда нужен отец. А мне пригодится почти семейное положение в переговорах с Зевсом. Старик достал меня спрашивать и подкалывать на эту тему.

— Но он же в курсе, что вы… встречаетесь с Вероникой Сергеевной!

— Нет, с Вероникой ничего нет. Не надо ревновать.

— И не думала! Что вы возомнили!

— А ты острая на язык. Старику такое точно понравится.

— Я не умею притворяться!

— Пару уроков актерского мастерства возьмешь. Курсов полно.

— Вы серьезно?!

— Пошутил, вообще-то. Вика, ты сохранишь работу. Получишь приличную компенсацию за свою роль. Если ребенок мой — я хочу присутствовать в его жизни. Так будет правильно. Кто знает, может у нас получится настоящая семья? Правда, я в это не верю.

— Почему? — сама не знаю зачем спрашиваю. Но мне ужасно любопытно.

— Тут надо моего психолога спрашивать, — кривится Велевский. — Как говорят, все проблемы идут из детства. Отец бросил мою мать. Они с матерью внезапно стали чужими людьми. Я был мелким, но помню. Не понимал, что не так. Мне просто было плохо от обстановки внутри семьи. Но куда хуже стало, когда он нас бросил. Ушел к другой женщине. Это стало сильным ударом. Я очень сильно это переживал. Не мог понять, чем плох, что отцу не подошел, что он воспитывает теперь другого сына. Хотя тот ему даже не родной.

— Мне жаль. Сочувствую, — смотрю на босса с искренней болью.

Очень благодарная ему за откровенность.

— Думаю, для начала этого достаточно. У нас есть сочувствие, симпатия. Если появится доверие — горы с тобой свернем.

— И я останусь на своей должности?

— Пока, на первое время. Надо изобразить бурный роман.

Вероника Сергеевна меня с потрохами сожрет. Поеживаюсь от данной перспективы.

Но в то же время Велевский так искренне все расписал! Я могу понять его стремление сохранить контракт, подписать его. Это даст много рабочих мест, развитие региона. Да и какие у меня самой перспективы будущего, если откажусь?

— Хорошо, я согласна попробовать, — киваю. — Можно мне домой?

— Кстати, я привез твою сумку. Отдал медсестре. Она не приходила пока, видимо. Я оказался тут первым.

— Спасибо. Но я бы хотела вернуться домой.

— Завтра утром, может быть? Но если сильно хочется, могу прямо сейчас тебя отвезти.

— Было бы просто отлично! Спасибо!

— Ты сказала, что снимаешь квартиру с подругой.

— Да. Ее Таня зовут.

— Не стоит передавать Тане наш с тобой разговор. Сможешь сыграть внезапно влюбленную женщину?

— Даже не знаю…

— Подумай. Может тогда тут побудешь еще немного?

— Нет, я сыграю. Смогу, — киваю решительно. Уж очень дома оказаться хочется. — Я вас не подведу! На кону такой крупный контракт, я понимаю всю серьезность положения.

— Тогда начни хотя-бы обращаться ко мне на «ты».

— Да, конечно. То есть, я попробую. И в офисе тоже?

— О нашей связи узнают все. Не сразу — кричать об этом мы не будем. Но все равно, если о таком знают, то все. Сплетен будет много. Придется нелегко.

— Понимаю, разумеется.

Мы отправляемся на поиски медсестры, забираем у нее мою сумку. Из больницы нас выпускают без вопросов. Вдыхаю пьянящий воздух свободы, чувствуя себя узником, вырвавшимся на волю. До меня пока еще слабо доходит вся тяжесть ответственности, которую взяла на себя. Я ведь совсем не актриса.

*************************************************************************

— Ты не перестаешь удивлять меня, подруга! — восклицает Татьяна, когда приезжаю домой. — События развиваются настолько стремительно, что невозможно уследить! Только что ты была в больнице, почти пленницей, в неизвестном и тревожном положении. И вот уже дома, причем привез тебя твой тюремщик, еще и в щеку чмокнул на прощание, и представился твоим женихом. Ты хоть понимаешь, насколько у меня голова идет кругом?

— Понимаю, Танюш. Ты извини меня, пожалуйста, — говорю смущенно.

— Да ладно, я же прикалываюсь. А если серьезно, безумно за тебя рада, Викусик. Он такой симпатичный! Вы классная пара! Ты точно ему подходишь, шикарно вместе смотритесь.

— Я не знаю, что тебе сказать. Пойду в ванную, если ты не против. Что-то голова идет кругом.

— Не тошнит?

— Сейчас нет.

— Ну и славно. Когда съезжаешь?

— Ты меня выгоняешь?

— Что за глупости? Но у тебя теперь жених богатый, ты с ним, наверное, жить будешь?

— Пока нет таких планов, — отвечаю предельно честно.

— Еще скажи, что и на работу продолжишь ходить!

— Пока да. Завтра собираюсь. Мне нужен собственный заработок. Не хочу ни от кого зависеть. Если захочет помогать ребенку — я не против. Но сама деньги не стану брать у Велевского.

— Так, Вика, ты меня поражаешь. И восхищаешь, конечно, тоже. Такая независимая! Гордая женщина!

— Тань, мы же с ним едва знакомы. Антон Дмитриевич конечно повел себя как очень благородный мужчина, но это не значит, что я должна отпустить себя, и плыть по воле волн. Я так не могу.

— Может хотя-бы перестанешь называть его по имени-отчеству? — хихикает Таня.

— Ты права! Это все очень непросто! Надо репетировать.

— Так давай начнем!

**************

Меня очень гнетет, что не могу полностью рассказать правду, объяснить Татьяне ситуацию. Что мой