Русалочьи сказки - Наталья Владимировна Иванова Страница 23

— Вот это красота! — восхитилась я. — Неужто достучались вы до них?

— Еще бы! — довольно произнесла Елена Сергеевна. — И давно пора было установить, так сказать, свой авторитет! Мы тут, пардон, не лаптем щи хлебаем! Теперь, в смысле. А раньше хлебали!

Под эти разговоры в дверях нарисовался третий сюрприз.

— Пал Юрич! — представила шефиня молодого человека.

«Что-то многовато в последнее время вокруг меня мужчин» — подумалось мне.

Но, присмотревшись, поняла, что ПалЮрич это не мужчина. Это, скорее, Сотрудник. А еще скорее, Сокамерник. Только он об этом еще не знал. Он, наверное, думал, что пришел на Работу. Выгреб из Лидочкиного стола крошки и огрызки колбасы и принялся спасать мир. Ну или нашу, несчастную без него, организацию. На его лице читалось легкое презрение ко мне, шефине, и всем бухгалтерам-экономистам. Я, не будучи Вангой, предположила, как он будет цокать языком и закатывать глаза на любой вопрос, к нему адресованный. И для себя решила поменьше к нему обращаться.

Возрастом он был явно моложе меня, но старше Амальки. Лет тридцать пять, плюс-минус. Одет чисто, опрятно, очки в хорошей оправе, ухоженные руки с блестящими (наполированными?) ногтями. Но не гей.

— Тоже мне, профайлер! — фыркнул где-то в голове обиженный психолог.

— Да ну какой он гей! — мысленно возразила я. — Скорее, маменькин сынок! Закомплексованный неудачник! Зубрила! Лох, короче. С задатками Наполеона.

Как же узнать, женат ли он? Права ли я насчет него?

Глава 15 Придет серенький волчок и укусит за бочок

Что-то случилось со временем.

Такое медлительное и тягучее раньше, оно вдруг стало быстрым и прыгучим как горный козел.

Только вчера, казалось, посадила Мальку в поезд, а она уже добралась, была встречена, отзвонилась, помахала мне в телефон в окружении стайки Лупитиных сестер и братьев — по характеру и темпераменту очень похожих на старшую сестру, с улыбками до ушей.

А вот уже и неделю как корова хвостом смахнула.

Скучать было некогда. Сумасшедшие дни сменялись короткими ночами, утром просыпаться было тяжело, и из-за темени за окном, и из-за того, что зачастую мы с Лулу до глубокой ночи трепались о том, о сем.

Вот странно. У меня всю жизнь были подруги. У меня уже девятнадцать лет есть дочь. Но Лулу для меня стала чем-то новым. Одновременно и маленькой, которую нужно опекать, и взрослой и мудрой, как мама. Но и мама такой не была. Таких близких отношений у меня не было ни с кем.

Очевидно, тот самый эффект «попутчицы», которой можно рассказать все, не боясь потом со всем этим столкнуться снова. Колодец, в который можно прокричать что угодно.

Такая энергичная и деятельная днем, вечером она становилась просто невероятно домашней и уютной. Надевала свой костюм, тапочки, и садилась в кресло под лампу, вязать. Попутно или читая конспекты, или свою большую книгу, и при этом присутствуя рядом со мной, поддерживая разговор. Как у нее это получалось, не представляю. И тогда время, как по волшебству, снова становилось медлительным, тягучим, как резиновая черепаха. А что меня удивляло больше всего — нас никто не беспокоил. Не звонили ее многочисленные поклонники, друзья, родня, не терлись рядом Танька и Машка, хоть появлялись практически каждый день, но ненадолго. А ведь мы и успевали и в кино сходить, и в музей наш — я, кстати, впервые там побывала.

Я думала, весь месяц пройдет так классно. Однако…

Однажды, возвращаясь с работы — с полными сумками, как теперь уже обычно, войдя в дом, я услышала странно знакомый голос.

Еще не веря себе, я прошла на кухню, и тут натурально обалдела. За столом сидел мой бывший муж, и весело болтал с Лупитой.

Я вытаращилась и хватала ртом воздух.

— О, наша Маечка пришла, — проблеял козлина, и мне жуть как захотелось съездить по его довольной роже сковородкой. Во мне вскипело негодование.

«Да как он посмел?! Что он тут делает?! И вообще, зачем она его пустила?!»

На последний вопрос ответ нашелся сам собой. Наш шоколадный Ангел существовала в мире радужных единорогов, а не козлов. И отца Амалии она восприняла, как отца Амалии. В ее понимании отец — это нечто святое, незыблемое, величественное и любимое. Так что высказать при ней все свои мысли на эту тему — это обрушить ее красивый внутренний мир. По крайней мере, не я это сделаю.

Поэтому я улыбнулась, про себя пообещав придержать свой праведный гнев до момента, когда мы останемся одни, и даже повела плечами, разминаясь.

— У нас гости, гляжу. Жаль, не знала, тортик бы купила.

Машинально отметила, что нормальный мужик бы взял у меня из рук тяжелые пакеты, и помог бы снять пальто. А этот сидит, лыбится щербатым ртом, в рваных носках, засаленных брюках и несвежем свитере. На щеках островки непобритой щетины, кожа висит как у шарпея, глаза выцветшие, волосы стремительно редеют. Как я его раньше любила?!

— Ты по делу, или как? — спросила, раскладывая продукты.

— Да вот, потянуло. Давно не виделись.

«И еще бы столько не видеться!», ехидно подумала я.

— Жаль, не предупредил заранее. (Я бы уехала куда подальше, вместе с Лулу).

— Ну как бы я предупредил? — пожал он плечами. — Телефона-то твоего у меня нет.

«И Амалькиного тоже», добавила я.

Я ушла переодеваться, попутно отмечая, что меня дико бесит его смех, его голос, запах, вид, и само его присутствие на моей кухне, в частности, и на моей планете, в целом. Как же верно, что от любви до ненависти один шаг! И, несмотря на прошедшие годы, он был сделан за один вечер — тот, в кафе.

Я подышала, успокоилась, и вышла к ним с улыбкой.

Он заливал Лупите, какой интересной работой занимается, много путешествует, про домик бабушки в деревне, рыбалку и грибы.

Я не стала говорить, что работает он логистом, поэтому и мотается повсюду, но чаще всего, в ближайшие районы, по многу раз, и самих городов никогда толком не видел. Дальше складов он там и не выходил никуда. Рыбалка — о да, ездит туда часто с друзьями, чисто побухать. Рыбы-то я даже и не припомню. А как его приносили такие же едва стоящие на ногах «побратимы», когда я с маленькой дочкой одна дома управлялась — это да. Хотя, возможно, вся рыба досталась новой жене. И грибы.

В общем, я держалась молодцом. Дала ему выступить со своей сольной программой, вежливо поаплодировала, даже покивала и поучаствовала в разговоре. Раз