Одиночество вдвоем или любовь на пятерых - Елена Анатольевна Казанцева Страница 29

полированной поверхностью. Старенький ещё ламповый телевизор, хоть Настя и купила себе на кухню плоский, современный, но старый не выкинула. Возле дивана стояли два продавленных кресла с накидками из кусков гобеленовой ткани. Одну стену занимал стеллаж с книгами, на нижних полках лежали кипы журналов, которые выпускались ещё в семидесятые и восьмидесятые годы прошлого столетия.

— Насть, у тебя тут просто куча раритетов, выложи это все на Авито, денег заработаешь, есть люди, которые ищут такие раритеты.

Настя лишь махнула рукой, рассмеявшись.

— Кому этот хлам нужен, а я почти дома и не живу, все в саду.

Она накрыла на стол.

— Настя, а ты о своем муже сказала, что он был у тебя аферистом, — вспомнил Кирилл.

Настя налила ему в кружку из тонкого фарфора ароматного чая и расставила вазочки с печеньем и конфетами. Потом села на табуретку и задумчиво пригладила волосы.

— Я за него и замуж не хотела идти. Да тетки пристали, выходи да выходи. А он сразу какой-то странный был. Работать не любил. Потом якобы в командировки стал ездить. Только вот однажды к нам явились родственники той женщины, что он обманул. Тут и выяснилось, что он нигде не работал, а жил за счет женщин.

Она замолчала на пару минут, провела рукой по лицу, словно смахивая дурные воспоминания.

— Я его в тот же день из дома с вещами выставила. А на следующий день подала документы на развод. Делить нам было нечего. Машину у него отобрали, так как его женщина купила её на свои сбережения. Квартира у меня была оформлена на меня еще до брака. Развели быстро. Куда он уехал, я не знаю. И была очень удивлена, увидев его у тебя в гостях.

— Я детям позвонил, просил предупредить жену, они отмахнулись, — Кирилл рукой провел по груди, за грудиной заболело, совесть заворочалась, проснувшись. — Надо еще раз звякнуть.

— Звони им срочно. Он её, как липку, обчистит.

Они пили чай, говорили, смеялись. Но у Кирилла на душе было неспокойно.

Договорились на выходных сходить в кино. На этом и расстались. Кириллу не хотелось уходить, уж очень душевно было у Насти, но он решил не торопить события.

По дороге домой набрал старшего сына.

— Привет, Паша, чего делаешь? Ммммм, в игрульки играешь, тоже дело, — Кирилл напрягся. — Ты с матерью говорил по поводу её нового хахаля?

— А чего, говорил, она меня послала, — осклабился сын.

— Паш, я только что говорил с женщиной одной, она была его женой, этот хахаль баб на деньги разводит.

— Пап, это её дело, если она дура, то это по жизни, — прервал его сын.

— Паш, вы можете и без квартиры остаться, — напомнил ему отец.

— Отец, не нагнетай, разберемся.

Но у Кирилла вдруг стало на душе тяжело, что-то подсказывала ему, что не получится легко, что Алька вляпалась в очередное дерьмо. И все будет в конечном итоге вылито на его голову и голову его сыновей. Так было всегда.

На участке его ждал прораб. Завтра должны были начать делать мансарду. К осени он уже хотел переехать полностью в дом.

Никита был уже пьян. Толи растащило его от выпитого и тепла, толи кроме пива, как он сказал, было еще что-то влито в него.

— Никит, вот чего ты пьяным ко мне притащился? — Кирилл был зол.

— Ммммм, мыыыы, мы договаривались, — наконец выговорил он.

— Договаривались, но не в бухом виде, — кивнул Кирилл в знак согласия.

— А чё то не понял, а ты второй участок прикупил, сносишь? — пьяный Никита махнул рукой на груду земли.

— Нет, тут одни оболтусы участки перепутали, на наш заехали, — махнул рукой Кирилл. — Давай, Никит, иди в баню, выспись, завтра утром разберемся.

Глава двадцатая. Кирилл

Утро понедельника началось тяжело. Пьяный Никита полночи барагозил, не давая спать Кириллу. Тому пришлось перебраться в дом, крепко закрыв дверь на засов. И то полночи он слышал пьяные вопли и матерки. Утром ехал на работу разбитым.

Кое-как собрал себя к обеду. И позвонил Насте. Та ответила не сразу. Да и отвечала ему односложно, будто нехотя.

— Насть, ты скажи, может я не вовремя, — обиделся Кирилл.

— Ну что ты, Кирилл, просто я никак не помогу пережить, что дом потеряла, — извинилась Настя.

И вроде ответила, все понятно, но осадок остался. Правда, дел в этот день было невпроворот, поэтому подумать над тем, что не так, у Кирилла времени не было.

Вечером пришлось срочно ехать на дачу. Устраивать разборки со строителями.

К даче подъехал рано, солнце только начало клониться к закату. В зеленых кронах деревьев ещё играли его желтые лучи, но тени стали длиннее. С реки тянуло свежестью, а в зарослях пела какая-то пичужка, и крякали утки.

Строители сидели в хлам бухие, а всем этим цирком командовал Никита.

— Никит, ты опять напился?

— А чо мне, я холостой, свободный, — пьяно заорал Никита. — Хочу пью, хочу баб ебу.

— Ты бы завязывал, а то скоро баб е*ать нечем будет, сколько можно бухать.

— А ты мне не указ! — Никита пошёл в разнос. — Я свободный человек. И всех баб перее*у.

— Ох, завязывал бы ты с этим, а то на свой пестик найдёшь заразу, — махнул рукой Кирилл.

— Да на меня все бабы вешаются, мне стоит поманить, все под меня ложатся, — хорохорился Никита. — Вот хош твою эту…как там… ну эту …

— Даже слушать не хочу, — оборвал его Кирилл. На душе у него вдруг стало так гадко, словно там кошки насрали и кучку зарыли.

— Ааааааа, испугался, а вот спорим, она мне ответит, — размахивал телефоном Никита.

Кирилл вдруг задумался. А ведь он даже у Насти не спросил, знакомится и переписывается она с другими. А может у нее ещё кто есть на примете. Почему он решил, что она остановила свой выбор на нем? Вокруг много мужчин, есть и богаче, моложе, красивее.

— Пиши, раздраженно бросил он пьяному Никите, а сам пошёл разгонять рабочих. Не хватало, чтобы они по пьяни сожгли его дом. С трудом удалось найти трезвого водителя, погрузить всю эту пьяную компанию в газель и отправить домой. Завтра никто из них естественно на работу не выйдет. А это только отсрочивает переселение в дом. На душе у Кирилла было нехорошо. Все опять покатилось комом. Только он обрел почву под ногами, только все началось складываться, и опять двадцать пять.

Он уже было хотел все бросить и поехать к Насте, как к нему бросился Никитос.

— Она мне написала. Вот! — и он сунул ему