Хорошая девочка (СИ) - Юлия Резник Страница 3

— Отец есть? Буду с ним говорить.

— Со мной говорите, — выступает парень вперед и, дернув головой в сторону Валькирии, добавляет: — Она не решает.

— Вот как? — картинно удивляется та. — Плохо вы уроки учили, молодой человек. Может, вам напомнить о таком понятии, как «дееспособность несовершеннолетних»? А вам, — обваривает меня кипятком взгляда, — не мешало бы погуглить что-то вроде «оставление в опасности». У Давида наверняка сломан нос!

— Сломан? — сощуриваюсь, глядя на парня.

— Не. Все норм.

— Почему без шлема?

— Мой косяк. Тренировка закончилась. А я решил показать бэкфист.

— Типа, выпендриться?

— Типа того. Да.

Понятно. Покрывает других ребят. Что-то там они не поделили. Но это нормальная тема. Выясним и виновных накажем. В принципе, пацаны у нас занимаются адекватные. И с дисциплиной тут все на уровне. Обвожу сбившихся в кучку ребят.

— А вот это, — повторяя за парнем, кивком указываю на его рассерженную мамашу, — каждый раз?

— Нет. — Скулы пацана розовеют. — Я все улажу.

— Вы ему на слово насчет носа поверите? — видно, решив сменить тактику, мать Лурье вздергивает бровь. Воздух в зале ощутимо холодеет. Вот умеют некоторые бабы так морозить. Да и вообще портить все. Пацану и без того нелегко в новом коллективе, а мать, устроив это все, на год вперёд накинула поводов его троллить.

— Медику показывался?

— Не-а. Не успел. Да и что тут показывать? Нормально я. Только умыться надо.

— Иди, умывайся. А к Дмитрию Борисовичу зайди. Все равно план питания корректировать. Заодно обсудите.

— Что вы имеете в виду? Давид отлично питается!

Вдох-выдох. Не рубить с плеча. Контролировать агрессию. И фильтровать базар, раз уж мне предстоит как-то взаимодействовать с родителями детей. Это просто еврейская мама, которую я, похоже, задел в лучших чувствах. Полегче, Серег…

— Я нисколько в этом не сомневаюсь. Но если мы хотим остаться в его весовой, то питание следует откорректировать. У вас по поводу инцидента не осталось вопросов?

— Да уж какие здесь вопросы.

— Таир Мамедович вам все еще раз объяснит. А если хотите понаблюдать за тем, как происходит тренировочный процесс — милости просим. Наша школа на хорошем счету у федерации недаром. Уверяю, мы соблюдаем все требования, касающиеся подготовки спортсменов и их безопасности.

Женщина ставит точку в нашей беседе поистине царским кивком. Я отхожу было, когда замечаю своего старинного друга, и партнера по совместительству, Демида Балашова. Несколько лет назад он открыл спортзал, на базе которого потом и была создана наша школа. Я вошел в бизнес как раз на этапе расширения. Деньгами вошел. А вот с личным участием как-то не задалось. В то время я сам от себя бежал и просто не мог взять ответственность за детей. Я и сейчас не уверен, что мне это надо. Осмотреться бы.

— Серый! Какие люди…

— Привет.

Первым делом братаемся с Дэмом и сидящим у него на руках сынишкой. А потом даю краба и здорово подросшей за последнее время дочери Балашова. Толпой устремляемся к тренерской.

— Вот так сюрприз. Ты когда вернулся? — скалится Демид.

— Да вот. Сегодня.

— И сразу сюда?

— Угу. С этим какие-то проблемы? — настораживаюсь.

— С ума сошел? Это такая же твоя школа, как и моя. Чего не предупредил? Я бы тебя хоть встретил.

— Да я сам, если честно, не ожидал, что вот так сорвусь.

Дэм кивает. Выставляет перед собой один палец, мол, уан момент, и переключает внимание на дочку.

— Что такое, Поль? Только не говори, что опять забыла форму.

— Ага, — сводит брови мелкая. Демид закатывает глаза. Открывает ящик, берет пакет и швыряет в девчонку. С реакцией у той все в порядке. Ловит на подлете. Улыбается, демонстрируя отцу неполный комплект зубов, подбегает, звонко чмокает Демида в щеку и, потрепав брата по жиденьким волосенкам, улетает. — Тренька у нее здесь. В девчачьей группе.

Киваю. В груди щемит, хотя я вроде давно уже перестал мечтать о чем-то подобном.

— А пацан пока филонит?

— Пацану и двух нет, — сыто улыбается Балашов. — Ему можно.

— Ну а сам ты как? Видишь потенциал в наследнике-то? — наклоняюсь к малому, веду пальцем по пухлой ручке. По руке многое можно понять.

— Я бы его в профессиональный спорт отдавать не стал.

— Ну, ты знаешь, как оно. Это не мы решаем. — Усмехаюсь.

— Это правда, — Демид плюхается в кресло и вытягивает перед собой ноги. Долго на его сверкающую довольством физиономию смотреть нельзя. Нет-нет, я за него безумно рад, просто немного завидно. — Так что тебя заставило сюда приехать, еще и осенью? Надоели горячие ланкийские женщины? Или ты на Бали был? Я что-то не поспеваю за твоими перемещениями.

— С Бали уехал еще в прошлом месяце. Как-то слишком попсово там стало. Понаехали все кому не лень. Последнее время серфил на Шри. Волны отличные.

— И качался, как я погляжу. На хрена тебе столько мяса?

Окидываю себя растерянным взглядом.

— Да что-то увлекся и сам не заметил.

— Слушай, бро, по поводу смерти Мадины…

— Вот только не надо сочувствия. Ты в курсе, как у нас было. Я, конечно, не желал ей смерти, но сказать, что она стала для меня ударом — значит соврать… Кстати, ты спрашивал, почему я вернулся. Не поверишь!

Выкладываю Дэму свою историю. Теперь могу даже над собой посмеяться, а когда в первый раз мне эта реклама попалась… М-да. Это же все равно, что привидение увидеть. Уже потом я вспомнил и про нейросети, которые могут сгенерировать все что угодно, и про фотошоп. Разозлился страшно. Ведь нельзя так играть на чувствах живых людей. Это же просто на голову не натянешь! Человек умер, а кто-то берет и достает его труп из гроба. И ладно фотки Мадины попались мне. А если бы ее матери? Кстати, об этом…

— Что, прям вот так похожи? — удивляется Балашов. Чтобы не быть голословным, достаю телефон из кармана, открываю страничку кондитерской и протягиваю другу:

— Ну?

— Охренеть, — резюмирует тот. — Может, они близнецы, которых разлучили в детстве?

— Ага. А мы — в индийском сериале, — закатываю глаза.

— Ну а какие тут еще могут быть варианты?

— Да никаких. Вообще вблизи не так-то они и похожи. На фото — да. А в жизни… У них глаза разного цвета. И Сара… она натуральная, понимаешь. Мадина же всю себя переделала. Когда мы познакомились, она была другой. — Размяв шею,