Приглушенные страдания (ЛП) - Джуэл Белла Страница 30

Малакай очень усложняет это.

— Отпусти меня, — шепчу я.

— Тебе нравится? — рычит он, проводя руками по моей заднице и сжимая её. Я задыхаюсь и стараюсь не хныкать. Стараюсь не показывать ему, что его руки заставляют моё тело оживать. — Тебе нравится, когда ты заигрываешь с другими мужчинами, пока он сидит дома?

Во мне нарастает ярость, и я бью своими крошечными кулачками по его груди, но он не двигается.

— Да пошёл ты, Малакай. Ты ничего обо мне не знаешь.

Он отпускает мою задницу и подносит руку к моей щеке, обхватывая её, немного крепко.

— Я знаю, что думал, что ты самое милое чёртово создание, которое я когда-либо видел в своей жизни, но я начинаю думать, что ты просто львица, прячущаяся в теле котёнка.

— В этом нет никакого смысла, — огрызаюсь я. — И ты ничего не знаешь.

— Я знаю, твоему телу нравится, когда я провожу по нему руками, хотя этого не должно быть.

Его глаза похотливы и горят яростью и, если я не ошибаюсь, ревностью. Он выглядит так, словно хочет причинить мне боль и заняться со мной любовью одновременно. Самое худшее во всём этом то, что я хочу, чтобы он это сделал. И это злит меня ещё больше. Я должна была бы ненавидеть его. Я должна, но всё, чего я хочу, это притянуть его ближе и позволить ему делать со мной всё, что он захочет.

Я устала бороться с этим.

— Мне это не нравится, — выдыхаю я, не сводя с него глаз.

— Я чувствую, как покалывает твою кожу, когда я провожу по ней пальцами. Ты не невинна, Амалия. В глубине души ты плохая. Грёбаный дьявол. Что бы он почувствовал, узнав, что ты здесь?

Я снова пытаюсь оттолкнуть его и выплёвываю:

— Отвали от меня!

Он опускает руку, обхватывает меня за талию и поднимает с пола. Он так сильно прижимает меня к себе.

— Мне не нравится быть чьей-то забавой, чтобы избежать реальности.

— А мне не нравится, как ты меня держишь, отпусти меня.

— Тебе, блядь, это нравится, — выдавливает он, потирая моё тело о своё.

И я это делаю.

Мне это действительно нравится.

Так сильно.

— Отпусти меня, Малакай.

Он опускает голову, и его рот касается моей шеи, заставляя всё моё тело гореть от желания, которое я больше не могу сдерживать.

— Сейчас же, — пытаюсь я снова, но не могу справиться с придыханием, которое овладевает моим голосом.

Он знает, что я этого хочу.

Он также знает, что я ненавижу то, что хочу этого.

— Я не хочу тебя, — стону я, когда его рот прокладывает горячую дорожку вниз по моей шее, к плечам.

Он поднимает голову и смотрит мне прямо в глаза.

— Но ты, блядь, хочешь. Это то, что ты любишь, не так ли, дорогая? Ты любишь запретное. Ты хочешь, чтобы я тебя трахнул? Знаешь, что ему интересно, где ты?

— Твоя ревность отвратительна, — говорю я ему, снова пытаясь оттолкнуть его. — Ты ничего не знаешь ни о нём, ни обо мне, ни о чём подобном. Но я могу сказать тебе, что ты пр…

Он не даёт мне закончить предложение, разворачивает нас и прижимает спиной прямо к своему столу, наклоняется, поднимает меня и опускает мой зад на твёрдую древесину. Он встаёт у меня между ног, пальцами задирает моё платье, так что я обнажена перед ним, между нами только мои трусики и его джинсы.

— Я больше не хочу слышать твою жалкую грёбаную ложь. Ты хочешь этого, я дам тебе это любым способом, которого ты захочешь. Затем ты сможешь уйти и вернуться к своему парню.

— Ты такой упрямый осёл… — я пытаюсь снова, но он целует меня.

Он целует меня крепко и глубоко, с такой грубостью, что я наслаждаюсь гораздо больше, чем когда-либо думала. У него невероятный вкус, и интенсивность его поцелуя ещё больше заводит. Я раздвигаю ноги шире, и он придвигается, опуская руки к моим трусикам и нежно поглаживая влажную ткань вверх и вниз.

Он рычит, и я чувствую, как это прокатывается по моему телу.

Это самое невероятное чувство, которое я когда-либо испытывала.

Я не должна была этого делать. Он должен был выслушать меня.

Но будь я проклята, если смогу остановить его.

Если я буду честна, а это так, я не хочу его останавливать.

Я хочу почувствовать его.

Мне нужно почувствовать его.

Его пальцы скользят под края моих трусиков и находят мой вход, проникая внутрь. Я задыхаюсь, и наши губы отрываются друг от друга, когда с моих губ срываются хриплые стоны. Он суёт свой палец внутрь и наружу, поднимая меня всё выше и выше, а затем вытаскивает его. Я вскидываю голову и смотрю на Малакая похотливыми глазами.

Он подносит пальцы ко рту и посасывает их.

Моё тело воспламеняется, и глубоко внутри меня разгорается огонь.

Я ненавижу его.

Он нужен мне.

Немедленно.

— Ты можешь идти домой, ощущая мой вкус в своей киске, — хрипит он, стягивая джинсы и освобождаясь.

Я открываю рот, чтобы возразить, но он снова накрывает мой рот своим. Он останавливает меня. Каждый раз, когда я открываю рот, он убеждается, что я не могу говорить. Он хочет убедиться, что я не смогу рассказать свою историю. Потому что он не хочет её слышать, он не хочет слушать, но он должен. В конце концов, ему придётся это сделать. Я не успокоюсь, пока он не поймёт, что то, что он прочитал, неправда.

Я извиваюсь, пытаясь привлечь его внимание, но в этом нет смысла. Он просовывает две большие руки мне под задницу и наклоняет меня, затем оказывается у моего входа, надавливая, подталкивая, большая длина предупреждает меня о том, что он собирается сделать. Я задыхаюсь, и мои слова пропадают. Я не могу думать ни о чём другом, кроме того, что вот-вот произойдёт.

Что, чёрт возьми, я делаю?

Я бью кулаками ему в грудь, но он вталкивает кончик внутрь, и мой мир рушится. Я больше ничего не чувствую. Я больше ничего не вижу. Моя жалкая попытка заставить его остановиться превращается в ничто, когда он медленно входит в меня, растягивая, обжигая, пока я не начинаю задыхаться одновременно от боли и удовольствия.

— Я ненавижу тебя, — кричу я, когда он снова выходит и на этот раз резко входит обратно.

Он поднимает голову и смотрит на меня.

— Взаимно, чёрт возьми.

Потом он трахает меня.

Его большие руки держат меня за задницу, а его бёдра вдавливаются в меня, входя и выходя, заставляя моё тело взрываться от удовольствия, которого я никогда раньше не испытывала. Я задыхаюсь, хватаясь за его бицепс, повисая на толстой, выпуклой мышце и пытаясь вспомнить, что, чёрт возьми, я делаю.

Я не могу думать.

Это так приятно.

Так невероятно хорошо.

— О, Боже, — кричу я, ненавидя то, что он знает, что мне это нравится, ненавидя то, что он знает, что может заставить меня чувствовать себя так хорошо.

Его глаза не отрываются от моих, и он трахает меня сильнее, тела прижимаются друг к другу, моя задница горит, прижимаясь к столу. Он пробуждает во мне что-то дикое, чего я никогда не думала, что у меня есть, и это пугает меня. Я никогда раньше не позволяла мужчине так обращаться со мной, меня никогда не прижимали к столу. Гнев и абсолютная любовь, льющиеся из глаз Малакая, смущают и возбуждают меня.

Его эмоции воспламеняют мою душу.

Он толкается, сжав челюсти, не сводя с меня глаз. Я чувствую, как нарастает мой оргазм, начинающийся как медленное жжение глубоко в животе и нарастающий до тех пор, пока я больше не могу его сдерживать. Я запрокидываю голову и хнычу, когда самые невероятные ощущения взрываются в моём теле. Толчки Малакая становятся сильнее и быстрее, и когда я снова встречаюсь с ним взглядом, он почти в изумлении.

— У меня нет парня, — шепчу я, выдерживая его взгляд. — Не было его с тех пор, как произошёл несчастный случай. Он меня ненавидит. Я не люблю его. Это никогда не было тем, что ты прочитал.

Его губы приоткрываются, а глаза закрываются, и я чувствую, как он пульсирует внутри меня, обретя своё собственное освобождение. Его толчки замедляются, и когда он останавливается, я кладу руки ему на грудь и отталкиваю его назад.

— Ты не верил в меня, — говорю я ему. — И, возможно, я это заслужила. Потому что я не рассказала тебе о Кейдене, а должна была. Но то, что ты прочитал — это не то, что произошло. Ты не дал мне возможности рассказать тебе. Ты лишил меня шанса. И ты причинил мне боль. Так что теперь, я лишаю тебя шанса.