Екатерина Вильмонт - Путешествие оптимистки, или Все бабы дуры Страница 39

– Я как-то вдруг растерялся… У меня же племянник врач, он, правда, по другой специальности, он отоларинголог… А растерялся я из-за тебя, моя хорошая…

– Из-за меня?

– Ну да, я был так счастлив, так хотел поездить тут с тобой, не расставаться… И вдруг это…

– Котенька, не огорчайся, никуда я не денусь, приеду в Москву, а на будущий год или даже осенью, если получится, можем опять сюда приехать, все в наших силах!

– Ты и вправду думаешь, все обойдется?

– Конечно, я же оптимистка!

– Бедная моя Надюшка, она и так на части рвется, а теперь…

– Ничего, ты сегодня уже будешь дома, поможешь ей, ты же пока в отпуске.

– Да, это хорошо. Через две недели я должен лететь в Америку на десять дней, но если Федору лучше не будет, останусь дома.

– Значит, ты меня в Москве не встретишь?

– Увы, моя хорошая, если все будет нормально – нет, но я могу организовать, чтобы тебя встретили, наконец, попросить Надюшу…

– Да нет, зачем столько хлопот, Алевтина с Васькой меня встретят.

– Но это уж в последний раз, впредь встречать и провожать тебя буду только я! А еще лучше, будем ездить вместе. Знаешь, мне страшно хочется увидеть твою квартиру, знать, как ты живешь… А кстати, где мы будем жить, у тебя или у меня?

– Лучше всего для начала нам жить каждому у себя.

– Чтобы носки не стирать? А сколько у тебя комнат?

– Две.

– И у меня две. Можем поменять на роскошную трехкомнатную квартиру и сделать из нее игрушку.

– Начнем с того, что я не собираюсь уезжать из своего дома и с Алевтиной расставаться не собираюсь…

– Ага, еще один объект ревности – Алевтина!

– Вот-вот, уже был один английский козел, который ревновал ее ко мне, тихий, как банный лист, говорила про него одна наша приятельница. Так что ты не первый!

– Кузенька, о чем мы говорим, что за чепуху порем?

– Это чтобы отвлечься.

– Я не хочу от тебя отвлекаться, я ужасно тебя люблю, ты мне веришь?

– Конечно, верю.

– Видишь, ты первая, к кому я побежал, а ведь куда нормальнее было бы обратиться к Лазарю… но мне даже в голову не пришло… Ты как-то умеешь одновременно и волновать, и успокаивать…

Тут вернулась Дашка с лекарствами и бандажом, а следом за нею и Даня с билетом.

– Викентий Болеславович, все в порядке, я все устроил, вы полетите более ранним рейсом, правда, другой авиакомпании, но, думаю, в данном случае это роли не играет, ведь чем скорее, тем лучше, верно?

– И во сколько же рейс?

– В три!

– Кент, у вас вещи собраны? Нет? Тогда давайте я вас сейчас отвезу, вы быстро соберетесь, и поедем в аэропорт, как раз успеем.

– Кирочка, ты меня проводишь?

– Что за вопрос!

– Тогда, мама, чтобы не терять времени, ты пока приводи себя в порядок, а мы с Кентом поедем за вещами.

Сколько вам надо на сборы?

– Четверть часа!

– Отлично! Значит, через час мы сможем выехать в аэропорт. Идемте, Кент!

Дашка уволокла Котю. Я быстренько оделась, навела скромную красоту, надо все-таки, чтобы он запомнил меня красивой. Что же это? Котя уезжает, а Марат остается, да еще в новом звании – папочка! А мне-то что? Я ведь решила в их отношениях не участвовать.

Вот только боязно за Дашку, как бы он не причинил ей боли… Значит, мне нельзя полностью устраниться. Да, видимо, я здорово расслабилась с Котей и вот, как водится, буду за это расплачиваться. А еще я боюсь… боюсь Марата, его власти надо мной. Слава Богу, он, кажется, этого не осознает. Его глаза… Самое главное, взять себя в руки и не поддаваться жалости к нему, что бы он ни плел Дашке. Итак, решено: жалость будем выжигать каленым железом!

Вернулись Дашка с Котей.

– Мама, ты готова? Идемте вниз, прощаться будете в аэропорту!

Ого, какая она деловая, расторопная, серьезная, моя девочка! И зачем ей папочка понадобился?

Мы с Котей сели на заднее сиденье, а Даня рядом с Дашей, его взяли как главного знатока иврита – мало ли какое недоразумение может еще возникнуть.

Мы ехали молча, взявшись за руки. Потом я не выдержала, положила голову ему на плечо, он приобнял меня и легонько целовал в волосы. Вдруг какое-то странное чувство потери овладело мной. Но почему? Из-за перемены рейса? А вдруг самолет разобьется? Что за чушь! Каждый день сотни, тысячи людей меняют билеты – и ничего. Нет, тут что-то другое… Ну конечно, все очень просто – я почти уже решила покончить со своей одинокой жизнью, но, видно, судьба этого не хочет, она словно предупреждает меня – сиди тихо, не рыпайся, а то хуже будет! Но ведь я оптимистка?! Ну и что же, а может, одиночество как раз и есть оптимальный для меня исход? Я ведь его ценю, люблю и лелею, свое одиночество! Я ведь не хочу стирать носки? Не хочу!

Не хочу по утрам сталкиваться с кем бы то ни было в кухне или ванной! Не хочу убирать и готовить, когда у меня идет работа, хочу в одиночестве смотреть по вечерам «Санта-Барбару»…

– Кузечка, о чем ты задумалась?

– Мне грустно, Котя!

– Мне скучно, бес!

– Ты очень волнуешься?

– Из-за Федора? Да, конечно, но сейчас я верю, что все обойдется. Как сказала бы одна моя знакомая – у тебя удивительная энергетика! Я всегда смеялся над этим, а теперь понимаю, что зря! Что-то в этом есть!

– Верно! – вмешался в разговор Даня. – Вот Кира Кирилловна, казалось бы, шебутная дама, а все равно от нее исходит какой-то покой, в отличие от моей мамы. Стоит маме появиться, вокруг нее обязательно какие-то завихрения атмосферы начинаются.

Мы все невольно расхохотались.

– Приехали! – объявила Дашка.

До вылета оставался час. Пока было можно, Котя не отпускал мою руку, а Дашка с Данилой деликатно держались в стороне.

Наконец, пришла пора прощаться. Котя крепко обнял меня, поцеловал и шепнул мне на ухо:

– Родная моя, будем считать, что это наше первое испытание, надеюсь, ты его выдержишь?

– А ты?

– Ну, я-то уж точно, я слишком тебя люблю!

И с этими словами он стал подниматься по лестнице, куда нам ходу уже не было. Еще раз обернулся и помахал мне рукой.

– Мамуля, ты расстроилась?

– Конечно.

– Ладно, поехали скорее, а то в четыре приедет папа!

– Даша, это без меня!

– Почему? Ну мамочка, пожалуйста, ну я очень тебя прошу! Что ты будешь делать одна дома?

– Полежу, посплю.

– И опять не будешь спать ночь.

– Тогда просто погуляю.

– Ну мамуля, ну почему ты не хочешь? – Эта взрослая решительная дама чуть не плакала, как девчонка, которой не хотят купить облюбованную куклу. – Мамочка, ну ради меня, пойми, мне так хочется хоть раз побыть с мамой и папой!

– Это запрещенный прием, – одернул ее Даня.

– Ничего не запрещенный! Я правду говорю, может, я всю жизнь об этом мечтала!