МОЯ. Не отдам! (СИ) - Лакс Айрин Страница 4

Потом он знаком приглашает меня за собой.

— Документы с собой возьми.

Выбирает кухню.

Он усаживает меня за барную стойку и расправляет на столе мятые бумаги об аренде, читает внимательно.

Спрашивает. Выясняет подробности.

Переспрашивает.

Снова задает вопросы с самого начала.

Потом о том, что было в самом конце.

И так по кругу!

У меня уже язык заплетается.

— Ты хочешь меня на деталях словить? Не выйдет! Мне незачем врать! — выкрикиваю охрипшим, сухим голосом.

— Выпей теплой воды, — советует. — Не прохладной.

Я следую его совету, нервно оглядываясь через плечо.

Чувствую, он смотрит.

— Что? — огрызаюсь.

— А ты не маленькая.

— Какая родилась.

Бугай медленно скользит по моему телу взглядом вверх и вниз, вверх и вниз, даже как будто под пижаму проникает.

Его взгляд как холодные щупальца.

Я пытаюсь абстрагироваться. Но не выходит игнорировать интерес в его взгляде.

— Ноги длинные, — кивает удовлетворительно, трет подбородок.

Он начисто выбрит. До синевы.

Я опускаю взгляд вниз, потому что не в силах разглядывать его мощный подбородок и крепко сжатые губы. Почему-то внутри все мелко-мелко начинает дрожать.

— Это ты к чему?

— Просто факты констатирую. Кое-что я понял. Сядь.

Сердце падает вниз, рухнув в район желудка. Оно дрожит там словно испуганный птенец, и рвется вверх, до самого горла.

— Понял, кто это тип. Не Умаросян или как его там. Документы липовые. Но я понял, откуда у него доступ и ключи от дома.

— И? — осторожно спрашиваю. — Откуда?!

Внезапно я понимаю, что автоматически согласилась с доводами незнакомца, мол, это его дом.

— Я заказывал клининг. Крутился там один, черный… — размышляет. — Думаю, быстро понял, что бываю в доме редко, подсуетился. Подделал бумаги, якобы может распоряжаться имуществом по доверенности, и сбрил с тебя деньжат немало.

— Так, постой. А ты чем докажешь, что этот дом — твой?

Он игнорирует и быстро машет перед лицом выпиской какой-то, успеваю выхватить взглядом начальные буквы фамилии Осл… и больше ничего.

— Ментов, что ли, вызвать? — спрашивает лениво. — Приплетут тебе соучастие в мошенничестве…

Ментов мне только не хватало.

— Можно же решить вопрос мирно. Сам посуди, я немаленькие деньги отдала, а ты… Не разобравшись, машину мне испортил. Я жертва, а не преступник.

— Зачем тебе дом в глуши? — перебивает.

— А тебе?

— Я тишину люблю, — закуривает. — Был в поездке. Иногда возвращаюсь сюда. Побыть одному. Вопрос снят? Ты зачем сюда…

— Тоже… тишину люблю. Медитирую. У меня испытание духа, — несу заученные фразы.

Самая хорошая ложь — та, что правдивая.

Он кивает. Повисает тишина, в которой слышно, как шипит сигарета и размеренно дышит мужчина. Я вообще не дышу, я хватаю воздух поверхностно, как птичка.

— Дан.

Короткое слово звучит словно выстрел в тишине.

— Что?

— Зови меня Дан.

— От имени Даниил? Даня?

— Дан, — стреляет холодным взглядом. — Назовеш Даней, будешь грызть мерзлую землю.

— Хорошо, Дан. Что дальше?

Тянусь к своим документам, он небрежно накрывает их ладонью и прячет в карман.

— Пусть будут у меня.

— Сколько?

— Я решаю. Не пизди.

Напряжение стягивает нервы в узел.

Молчание длиной в несколько минут растягивается на целую вечность.

У меня мурашки размером с воробья. Не меньше. Я даже пошевелиться не могу, когда мужчина на меня начинает смотреть. Словно на допросе.

Контролирую дыхание, пульс…. Они срываются. Снова ловлю.

Он подсекает взглядом, и меня снова толкает в лихорадочную истерику, которая беснуется внутри.

Дан неторопливо курит, стряхивая пепел в большую пепельницу, оставляет сигарету тлеть на краю потом перемещает стул по кафелю.

Ножки скребут пол, действуя мне на нервы.

Я оспасением наблюдаю за его передвижениями.

Мужчина садится напротив.

Я даже удивлена, как его зад умещается на барном стуле.

Но через миг удивляться приходится мне.

Сев напротив, он ставит одну ногу между моих, опустив ступню на поперечную перекладину.

— Это вторжение в личное… пространство.

Он лишает меня шанса отодвинуться, резко опустив на мои колени пальцы. Сжимает коленные чашечки словно тисками.

— У тебя фальшивые документы, Сергеева Вероника Андреевна. Неплохие, но подделку видно.

Дергаюсь.

Он сжимает пальцы сильнее, впиваясь.

— Фаль-ши-вы-е. Выход у тебя только один. Оплатишь проживание в моем доме. Я сделаю вид, будто тебя не видел.

— Сколько?

— Мой отпуск.

— Не понимаю. Сколько денег я тебе должна?

— Деньги меня не интересуют. Своих хватает.

— Тогда что?

— Догадайся, — ухмыляется. — Мне нужен приятный досуг. В постели. За шлюхой ехать лень. Ты сгодишься. Рыжих я еще не ебал. У тебя там тоже рыжее? — и оттягивает резинку моих пижамных шортов вместе с трусами.

Глава 5

Глава 5

Осло

Я успеваю только оттянуть резинку пижамных шортов вместе с трусами, как вдруг стул отъезжает по полу назад. Рыжая, оттолкнувшись длинной ногой от пола, резко сдвигается назад.

У меня между пальцев остается только воздух и кипящее раздражение.

— У меня там… давным-давно полное бикини. Лазерная эпиляция. На теле ни волоска. Не на что любоваться! — чеканит строго.

Как будто отчитывает, смотря с ругливой интонацией, но придерживая на поводке.

Губы движутся отрывисто. Зрачки сердито блестят.

Большие глаза широко расставлены на бледном лице. Копна волос пушистая, от резких движений некоторые пружинки волос энергично подпрыгивают. Она даже не пытается их поправить.

наша отважная Белка

В ней есть много острых углов: движения резкие, слова не соответствуют поведению любой другой девушки в момент опасности.

Если бы эта девица была просто глупышкой, которая стала жертвой мошенника, она бы от страха и слова не вымолвила, увидев в доме незнакомца. То есть меня. Еще с оружием. Но она лопочет бойко и по делу. Даже шуровать по морозу несколько километров не побоялась. Уверена, будь у нее пушка, она бы попыталась выставить из моего дома меня же самого!

Интересно.

Нет, любопытства нет. Да и как баба она… не совсем то, что надо. Но на голодном пайке и любая дырка сгодится.

Просто интересно, что за Белка такая.

— Какие тебе нравятся?

Девушка подтягивает одну ногу на стул, обняв колено. Вторая нога спокойно покоится в прежнем состоянии, но это спокойствие обманчиивое. Она настороже. Очень настороже.

И внутри все тоже встает на дыбы.

Она настороже.

Я на чеку.

Пялим друг на друга пытливыми взглядами.

Вернее, она смотрит редко и делает вид, что вообще плевать, но даже редким взглядом оценивает… угрозу.

Сняв пиджак, я вешаю его на спинку стула. Белка чиркает взглядом по торсу, зацепившись за портупею с кобурой, потом стреляет взглядом в сторону. Сглатывает. Я почти слышу, как в ее маленькой головке быстро-быстро переключаются варианты о побеге. Еще она прикидывает… Разное. Так навскидку сказать не получится. У нее лицо закрытое и щит в глазах.

— Какие тебе нравятся? — роняет.

— Что?

— Девушки.

Я застываю у холодильника, не отказался бы чего-нибудь перекусить.

— Я же сказал, ты сгодишься.

Распахиваю его и с удивлением обнаруживаю на полках какие-то контейнеры, баночки, всюду еда.

— Это что? На роту наготовлено. Ты в мой дом кого-то еще притащить хотела?! — рявкаю, захлопнув дверцу.

— Еда на неделю. Я приготовила себе сразу на всю неделю.

— Ты поселилась в моем доме. Ты ела мою еду. Ты спала на моей кровати…

— Твою еду я не ела. У тебя в морозилке только неизвестное мясо. Я готовила без мяса. Можешь легко проверить.

— Ладно, навали чего-нибудь. Разогрей. Я голоден.